Решение № 149 от 27 октября 2016 года
Заслуженная артистка России, артистка Московской государственной филармонии Тамара Селезнева обратилась в Коллегию с жалобой на оскорбительную риторику журналиста газеты "Впрямь", издаваемой в подмосковном городе Фрязино. Автор прокомментировал ее ответ на публикацию о поэте Анатолии Ветрове и использовал в адрес женщины такие слова, как "чистоплюйка", "чтица с безглазыми, как 2 пупка, глазами", "писучая оторва", "поступательно-гаркальная бабенка" и др. Селезнева просила Коллегию: "Пожалуйста объясните мне, глупой, прожившей долгую и нелегкую жизнь, что это? Язык сегодняшнего профессионального журналиста, или..."
|
Фамилия, Имя, Отчество |
Селезнева Тамара Олеговна |
| Название газеты, журнала, иного СМИ | газета "Впрямь" № 25 |
| Дата публикации материала | 2016-07-15 |
| Заголовок, название материала | статья "Несутся кошмаром" |
| Фамилия автора оспариваемого материала | В.Вельможин |
| Изложите, пожалуйста, суть Вашей жалобы |
4 года назад меня пригласили в ЦДЛ на вечер памяти поэта из Загорянки Анатолия Ветрова. Там я познакомилась с его вдовой Луизой. Ее горе, боль от потери мужа была мне остро понятна (к тому времени я как два года потеряла своего). Мы стали общаться. Чтобы ближе ознакомиться с этой парой я стала читать его книги и поняла, что эти двое очень любили друг друга! Еще я поняла, что он пил. К тому же хотел славы, но ведь плох солдат, не мечтающий стать генералом! Далеко не все мне нравилось в этой поэзии, но есть и много интересного. Я хочу быть объективной: ведь, наверное, недаром выпущено более 10-12 книг его стихов с предисловиями Л. Аннинского и Б. Окуджавы. А это мною уважаемые люди. Не вижу ничего плохого в том, что каждое лето в конце июля у Луизы достает сил и энергии устраивать фестиваль стихов и музыки на берегу р. Клязьмы, где звучит не только А. Ветров. Фестиваль ждут, съезжаются барды, поэты… В этом году году в феврале А. Ветрову исполнилось бы 60 лет. Как никак – юбилей! Надо отреагировать. И отреагировали. Главный редактор газеты (Фрязино) «Впрямь!» №5 от 26.02.2016 (День рождения Ветрова) опубликовал статью-посвящение… «Сжег себя в алкогольном пожаре». В этой статье он такой грязью облил и умершего юбиляра и его безутешную вдову, что мой сибирский характер, что называется, взбунтовался, захотелось срочно что-то сделать в защиту людей и я написала статью, где выразила свое мнение (не оскорбив автора статьи), лишь назвав поведение В. Вtльможина подлым. Ибо мертвые не могут ответить, вдова – защититься. Местные власти велели опубликовать мою статью. Он опубликовал в номере 25 от 15.07.2016г. (газета «Впрямь!») «в свин-голосе» мою статью «Жил-был поэт…» Но затем, в пять раз, приумножив размер своего ответа мне (своя рука владыка!) разгулялся (тот же номер газеты «Впрямь!», статья В. Вельможина «Несутся кошмаром»). Весной этого года мне исполнилось 75 лет, но я востребована и много работаю; здесь же узнала много нового о себе. Приведу цитаты: 1. «Чистоплюйка Селезнева…знала бы его, заткнула свой сиропный фонтан». 2. «Селезнева с азартом макаки свистулит…». 3. «Мелкоглазая Селезнева» (здесь он явно промахнулся, ибо же не видел меня ни разу; всю жизнь слышу, что у меня большие и красивые глаза). 4. «Выйдет чтица с безглазыми, как 2 пупка, глазами…» 5. «Писучая оторва Селезнева…» 6. «Ей бы язык прикоротить… поблюй, артисточка, поблюй, болезная. Винище хлещешь поди…» (трудно поверить, что так может писать мужчина женщине 75-ти лет!) 7. «Словно бы старая швабра заговорила». 8. «Поступательно-гаркальная бабенка» … и т.д. и т.п. Ау! Люди! Пожалуйста объясните мне, глупой, прожившей долгую и нелегкую жизнь, что это? Язык сегодняшнего профессионального журналиста, или... Почитав еще несколько его публикаций, я поняла, что я – не единственная жертва его оскорбительных выпадов (если потребуется – приведу примеры). Здесь и бывшие его друзья, и местные депутаты. Создается впечатление, что он опьянен безнаказанностью и ищет скандала, а через него – славы. Люди молчат, не хотят связываться, чтобы не нарваться на еще большие оскорбления. А я подумала: «Тварь ли я дрожащая или право имею?». Поняла: право имею. Кто же его остановит? Артистка Московской Государственной Академической Филармонии, |
Владимир Вельможин
Несутся кошмаром
О фестивале Луизы-бульдозера на клязьминском берегу и Луизиных однонотных свистульках.
Заместитель руководителя щелковской районной администрации Н.Тамбова прислала мне по электронной почте письмо. Просит «в связи с поступившим обращением <…> опубликовать опровержение статьи «Сжег себя в алкогольном пожаре ( см. «Впрямь» №5/2016), посвящённой загорянскому поэту Анатолию Ветрову.
А к письму приложила две телеги: от якобы литератора Владислава Еремеева из Малаховки и артистки из Загорянки Тамары Селезневой.
Первый- банальное малаховское евно, нашпигованное извечным набором словесной дребедени, которую я время от времени читаю по своему адресу уже второй десяток лет. Ничего в умах моих оппонентов, сделанных на одну колодку, не меняется: « пасквильная статейка», «поливать грязью», «плюнуть своей ядовитой слюной»… Поэтому о Еремееве, свалившемся на меня с малаховского безлюдья, говорить не хочу.И уж тем более публиковать его штемпеля готовых фраз.
Другое дело- Селезнева. Ей, артистке Московской филармонии, кажется, должно быть свойственно отличать настоящее от графоманского. Однако нет. И она-туда же: в сусек клишированной мертвечины. В ее письме , названном «Жил был поэт…», те же штампованные характеристики, сдобренные неприкрытым лганьем. Ну и дамочка нарисовалась на моем горизонте! Чтобы показать ее во всей неприкрытости, помещаю писанное ею в полном соответствии с оригиналом под отдельной рубрикой.
В-свин-голос.
Жил был поэт…
Жил был на земле Загорянской хороший поэт Анатолий Ветров. Три года назад он трагически покинул этот мир в возрасте 56 лет.
28 февраля этого 2016 года ему бы исполнилось 60 лет. Как никак- юбилей. Почему бы не помянуть по-христиански? Не сказать пару слов? Почему бы не откликнуться местной прессе?
Да, он не был ангелом, святым…Да, он пил… Но это далеко не единственное , что можно о нем сказать! Иначе когда бы он написал столько и так талантливо?..
Он был веселый, щедрый, обаятельный… И жил, как умел. Кроме того, он страстно , искренне, нежно любил свою жену-Луизу_ и был любим ею. И это обстоятельство никогда не толкнуло бы его под электричку добровольно, ибо давно известно, какая силища-любовь!
У Анатолия были далеко идущие планы. Будучи любящим и добрым, он никогда «ради славы» не причинил бы столько страданий и боли своей любимой, и глумиться над этим-подло.
Но главный редактор штатной газетенки г-н Вельможин так не считает… Он отоспался на Ветрове!
И псевдоним-то-Ветров- «пошлый», и кончина-то его –«вульгарная» и стихи-то его-«рифмованный сквозняк», а администрация у него настолько глупа, что «немеет» ( кстати, спасибо этой администрации за помощь в организации праздников-фестивалей на реке).
Поэт кому-то нравится, кому-то не очень…
Признаюсь, я не могу себя отнести к горячим его поклонникам: многое мне нравится, что-то не очень… Но, когда я прочитала этот злобный пасквиль, меня физически затошнило. Ну негоже так низко опускаться профессиональному журналисту! Подло.
Здесь налицо медицинский диагноз: переизбыток желчи( но обратись к врачу- тебе ее откачают, есть такая услуга).
А уж вдову-то как утешил: « Современная Мерчуткина, его вдова Луиза, описанная покойным от верха до низа…»-верх цинизма!
Я- артистка Московской Государственной Академической Филармонии, заслуженная артистка Российской Федерации ( у Вельможина - «одна из всяких безразборных», «пример сорнячного засилья в культуре»), и я читаю на этих праздниках те стихи Ветрова, которые мне нравятся, а их немало.
И чем же вам, злобный г-н Вельможин, так ненавистны праздники на берегу реки? Кому от них плохо? А народ, напротив, полюбил эти праздники! В чем же дело?
Причина такой злобы примитивна и проста: еще при жизни поэта Вельможин предлагал Анатолию печатать его стихи с условием своего монопольного права на них. Поэт отказался от предложенного рабства. Ах так? Вот и получай, фашист, гранату!
Легко быть смелым и хлестким-покойник ведь не сможет ответить, жену защитить. А поэтому и можно быть разнузданным: «Ату его! Ату!!!»
Хорошо отметил юбилей умершего!
А лично я в третий раз, г-н Вельможин, называю ваше поведение подлым!
Тамара Селезнева, заслуженная артистка Российской Федерации. Загорянка
Теперь , собственно, по письму Селезневой. В нем что ни предложение, то передержка или раздраженное бессилье.
«Почему бы не помянуть «Ветрова-В.В.) по-христиански?» - спрашивает она.
Да потому что он самоубийца, окончивший свои дни в бесовском погружении. Я лично получил от него поэму «Зазеркалье», привел его терзанья в логический ряд и опубликовал. Его одолевали бесы. И он в этом признавался, не умея и не желая противостоять им. И кончину имел постыдную: бросился под электричку, чтобы оправдать свои же стишата , в которых неумно примеривался к судьбе Высоцкого. Вот они:
Жизнь моя летит как пуля.
Да, к закату, в ад июля-
Где, как Вовка, на ветру
Я умру.
И двадцать пятого июля, в день смерти Вовки Высоцкого, шагнул с платформы «Лось» под электричку.
«Да, он пил, - пишет Селезнева.- Но это далеко не единственное , что можно о нем сказать! Иначе, когда бы он написал столько и так талантливо?»
То, что Ветров пил, - это действительно не единственное в нем, но это главное. Он водкой сгубил жизнь и то небольшое дарование, которое было у него. Ничего столько и так талантливо он не создал. Я отбирал из его наследия лучшее: взял два десятка стихотворений общенакатанной тематики- больше ничего нет, все прах, тлен, говоря по-мальчишески, фигня. И нечего Ветрова надувать. Повторяю; большинство из написанного им-рифмованный сквозняк.
Но если это не так, если я ошибаюсь, то дайте же ветровских текстов, не опубликованных мною, из которых виден его действительно серьезный литературный уровень. Нет этих текстов. А то, что приводила газета «Время» во главе с Гурием Хомичковым или решетниковское бестолковье «Загоринский вестник», - вне критических оценок.
«Он был веселый, щедрый, обаятельный…»- пишет Селезнева о Ветрове и врет.
Не был он веселым. Он был вечно угрюмым, подверженным всплескам гнева. И щедрым Ветров быть не мог. Он пропивал, что ни попадя и пропил все. Луизины вещички принялся сбывать за водку. Она закрывала его на ключ в доме с решетками и держала взаперти, как пса, чтобы последнее не пропил. Этот обаятельный имел стойкий запах немытого тела, смешанный с застарелым табачищем и невыветривающимся перегаром дешёвой водки. Чистоплюйка Селезнева пишет о Ветрове небылицу. Она не знала его жизни. А знала бы-заткнула свой сиропный фонтан. Я же часами говорил с ним, выслушивал его хмельное бормотанье; и открывалось в нем одно: поэтическое тщеславье, которое он побороть не мог. Он мучительно завидовал славе Есенина, Рубцова и Высоцкого. И, не имея первородного таланта первых двух ( о Высоцком не говорю: его поэтический дар нейдет с ними ни в какое сравнение), Ветров страшно некрасиво скончал свои вечно пьяные дни.
«У Анатолия были далеко идущие планы», - пишет Селезнева.
Да, это так: он хотел, повторяю, славы. При жизни получить ее не мог, понадеялся ухватить после смерти и позорно смалодушничал , шагнув под поезд. То , что мелкоглазая Селезнева пытается сказать о жизни, в применении к Ветрову есть разговор о смерти.
«Будучи любящим и добрым,- продолжает артистка,- он никогда бы ради славы не причинил бы столько страданий и боли своей любимой, и глумиться над этим подло!»
Не был он и добрым. Злоба терзала его; приступы ее наблюдаемые мною не раз, были невыносимы. А когда – именно ради славы!- он шагнул под электричку, то о Луизе своей он не думал. Он кончину свою решил задолго. И держал втайне, жестоко ошибаясь, что она принесет ему вожделенную славу.
Я не глумлюсь над его памятью, как утверждает экзальтированная Селезнева, - я дело говорю: то, что заложено в традиции русского народа, и то. Что мудрецы завещали (например, лев Толстой): о мертвых- правду. В наученье живым.
Кто-то возразит: нет, о мёртвых либо хорошо, либо ничего. Так в это в день похорон да за поминальным столом. А в остальное время- правду. Иначе вместо горького пропойцы Ветрова те, кто бражничает на его костях ( Ветровский фестиваль проходит в день его гибели), пляшет в обнимку с вдовой, песнюшки выпевает, слова их меда и патоки наверчивает, - сварганят загорянский леденец и предложат следующим поколениям обсасывать его. Что, впрочем, уже и делает ряд загорян во главе с учительницей начальных классов Суминовой, которая, кажется, забыла даже «Идет бычок, качается..».
И вот и штемпелек от Селезневой: «Редактор заштатной газетенки г-н Вельможин».
О, это словно бы старая швабра заговорила! А у меня другого масштаба, кроме газеты «Впрямь» ( это приблизительно 90 тысяч читателей), нет. В нем живу и тем доволен. Но, полагаю, будет справедливым отдать писучей оторве Селезневой по силе ее оценок и назвать ее заштатной актрисулькой из Загорянки. А дабы подтвердить это, замечу, что на ее 70-летие в Загорянский дом культуры на улице лазо пришло 13 зрителей. Ей бы язык-то прикоротить, а они вместо того ударяется в физиологию. «меня физически затошнило». Поблюй, артисточка, поблюй, болезненная! Винище хлещет, поди. А т с чего бы такая реакция!
И, войдя в раж, в растравленном подличанье Селезнева продолжает: «Здесь налицо медицинский диагноз: переизбыток желчи( но обратись к врачу- тебе ее откачают, есть такая услуга)».
Итак, мы перешли мадамой на «ты»: она- мне, я –ей.
Нет у меня в разговоре о Ветрове никакой желчи-только печаль. Моих сил не достало, чтобы выдернуть его из водочного омута.
Но каково вдова Луиза! Как притечет в какой кабинет, -что те клещ впиявится в его обитателя и выбьет просимое. Она, безусловно, современный тип Мерчуткиной, легко узнаваемый и удушающий.
А то, что слова «Луиза описана Ветровым от верха и до низа» Селезнева по незнанию приписала мне и сказала, что верх цинизма и подло, так я их взял их регулярной телепередачи «Ветровские чтения» Первого щелковского канала, которую вел приторный и бездумный Актер Актерыч Голенских. Их, эти слова, сочинил некий комический персонаж его передачи по фамилии Топтыгин. Голенских распотешил меня своим гостем. Ну и про Луизу цитата к месту пришлась. Так что, мадама Селезнева, цензуровано: из тазика «Ветровских чтений» черпнуто- умойтесь и замолчьте.
Нынче Луизы говорит:
«Вельможину привет не передаю. Может, кто набьёт ему морду».
Добрая она, Луиза-то. Опошлила весь литературный мир Щелковья, понабрала какой-то страннючий сбор болтуний ( одна из агрессивный болтуний Селезнева чего стоит!) и , опираясь на него, надувает лягушку в волу. И пусть бы дула себе на укрепленье лёгких, так ведь вредит культурному пространству. Вот уже там, на Кльязме, завклубом Елена Миронова фотографируется. Кажется , Юрий Радионов мелькнул, прочие… И создается впечатление, что они, живя в безможии, узовут за собой немало юных. Я им пытаюсь поставить заслон.
Не нужен Ветрову фестиваль! Ему нужна молитва.
Он был поэт и безнадёжный забулдыга, потерявший человечье в себе, сменивший все на водку и порочное желанье славы. Короткий помин «Господи, помилуй его!»- во сто крат, в тысячу важнее Луизиной фестивальной суетни.
Селезнева с азартом макаки свистулит, что причина моей якобы злости к Ветрову « примитивна и проста: еще при жизни поэта г-н Вельможин предлагал Анатолию печатать его стихи с условием своего монопольного права на них. Поэт отказался от рабства. Ах, так?! Вот и получай, фашист, гранату!»
Селезнева попросту глупа. А глупость, помноженная на вздорность, дает адскую смесь. Я ее и получил в виде письма из двухпудовых свинцовых слов. С начинкой актриса-то. Поддержав вульгарный волдырь на теле щелковской культуры-Луизу-бульдозера, томно тяготея к сладкой лжи, наговорив замусленной всеми ерунды, Селезнева во всех местах смешна самой себе в ущерб, потому что внутри ее оказалась бездарная душа наступательно гаркальной бабенки.
Опять двадцать пятого июля соберутся они на клязьминском берегу с краснолицей Луизой. Поэтесса загнусит свои стихи. Выйдет чтица с безглазыми, как два пупка, глазами и зададут мажорный юбилейный тон.
Я вижу их всех, а вместе с ними тьму, добычей которой стал ветров. О таком же видении написал в свое время Саша Черный:
На лире лопнули струны со звоном!..
Дрожит фальшивый , писклявый аккорд…
С мяуканьем, с визгом, рычаньем и стоном
Несутся кошмаром тысячи морд:
Наглость и ханжество, блуд, лицемерье,
Ненависть, хамство, жадность и лесть
Несутся, слюнявят кровавые перья
И чертях по воздуху: Правда и Честь!
СОГЛАШЕНИЕ
О ПРИЗНАНИИ ПРОФЕССИОНАЛЬНО-ЭТИЧЕСКОЙ ЮРИСДИКЦИИ
ОБЩЕСТВЕННОЙ КОЛЛЕГИИ ПО ЖАЛОБАМ НА ПРЕССУ
Настоящий документ удостоверяет, что нижеподписавшийся заявитель, обратившийся в Общественную коллегию по жалобам на прессу,
- будучи заинтересован в оценке деятельности того или иного журналиста, редактора, редакции, издателя, вещателя, должностного лица, органа государственной власти (местного самоуправления), иного субъекта предпринимательской или профессиональной деятельности в сфере массовой информации с точки зрения соблюдения и уважения принципов и норм профессиональной журналистской этики;
- либо будучи заинтересован в разрешении информационного спора, затрагивающего права человека в сфере массовой информации,
признает профессионально-этическую юрисдикцию Общественной коллегии по жалобам на прессу (далее – Общественная коллегия),
гарантирует, что на момент подачи жалобы в Общественную коллегию он не пытается разрешить информационный спор, вызвавший его обращение в Общественную коллегию, в судебном, ином правовом или административном порядке,
соглашается с тем, что его обращение будет рассмотрено ad hoc коллегией в соответствии с Уставом Общественной коллегии по жалобам на прессу,
соглашается с тем, что его фамилия, имя и отчество, текст обращения в Общественную коллегию, фотографии, видео- и аудиозаписи заседаний, на которых будет рассматриваться его жалоба, будут размещены на сайте Общественной коллегии по адресу www.presscouncil.ru ,
обязуется сотрудничать с Общественной коллегией при подготовке информационного спора к рассмотрению, а также в процессе его рассмотрения,
обязуется исполнить решение Общественной коллегии по жалобам на прессу, вынесенное по его обращению,
обязуется не использовать вынесенное по его обращению решение Общественной коллегии для продолжения данного информационного спора в судебном, ином правовом или административном порядке.
Ф.И.О. _____Т. Селезнева_____
Регион, муниципальное образование
Дата подписания _09.09.2016______________
Общественная коллегия по жалобам на прессу 27 октября 2016 года на заседании в Центральном доме журналиста рассмотрела две жалобу на подмосковную газету "Впрямь", издаваемую во Фрязино.
Жалоба инициирована заслуженной артисткой России, артисткой Московской государственной филармонии Тамарой Селезневой. Она была крайне возмущена оскорбительной риторикой редактора газеты "Впрямь" Владимира Вельможина. Он, как признался, из мести за фразу "заштатная газетенка", использовал в адрес женщины такие слова, как "чистоплюйка", "чтица с безглазыми, как 2 пупка, глазами", "писучая оторва", "поступательно-гаркальная бабенка" и др.
В рассмотрении приняли участие члены Палаты медиа-аудитории Юрий Казаков (председательствующий), Алексей Автономов, Татьяна Андреева, Мария Каннабих, протоиерей Александр Макаров, Виктор Монахов, Григорий Томчин, Илья Шаблинский и члены Палаты медиа-сообщества Галина Арапова, Манана Асламазян, Ольга Кравцова, Леонид Никитинский, Алексей Симонов и Виктор Юкечев.
Видеозапись заседания
ФОТОГРАФИИ
РЕПЛИКА ЖУРНАЛИСТА И ПИСАТЕЛЯ ОЛЬГИ КУЧКИНОЙ
К числу достоинств людей, занимающихся журналистикой, относят остроту пера.
При разборе текстов В. Вельможина, главного редактора фрязинской газеты "Впрямь", следует говорить не об остром, а о разнузданном пере.
Перед нами персонаж истории, которую иначе, чем дикой, не назовешь.
"Чистоплюйка Селезнева... знала бы его, заткнула свой сиропный фонтан..."
"Селезнева с азартом макаки свистулит..."
"Писучая оторва Селезнева..."
"Ей бы язык прикоротить... поблюй, артисточка, поблюй, болезная. Винище хлещешь, поди..."
"Словно бы старая швабра заговорила..."
Невозможно представить себе, чтобы весь этот неслыханный бред вышел в печати. А между тем, он вышел.
В день, когда поэту Ветрову должно было исполниться 60 лет, Вельможин публиковал статью "Сжег себя в алкогольном пожаре", произведшую сильнейшее впечатление на жену поэта Луизу и ее подругу, артистку Московской Государственной Академической филармонии, мастера художественной школы высшей категории, заслуженной артистки России Тамары Селезневой. Да и не будь этого списка ее заслуг, дела это нисколько не меняло бы.
Селезнева потребовала напечатать свою статью "Жил-был поэт...", в ответ на которую Вельможин разразился новой порцией брани.
Разница в оценках Ветрова касалась, прежде всего, алкоголизма поэта.
"Он пил", признает Селезнева.
"Он самоубийца, окончивший свои дни в бесовском погружении... Его одолевали бесы", клеймит бывшего товарища Вельможин.
Но не только об алкоголизме - о самом поэтическом таланте Ветрова можно теперь, когда человека больше нет, поспорить. Даром, что предисловия к нескольким его книжкам писали Булат Окуджава и Лев Аннинский."Большинство из написанного им - рифмованный сквозняк" - утверждает Вельможин.
Не примитивная ли зависть движет разнузданным пером фрязинского автора?
Однако не психологические изыскания - предмет нашего разговора. Разговор - о журналистской этике.
Известны ли эти два слова редактору газеты "Впрямь"?
Что мы позволяем себе - это то, что позволяют нам.
Нельзя промолчать. Нельзя пройти мимо неприкрытого хамства человека, считающего себя журналистом.
РЕШЕНИЕ
«О жалобе Т.О. Селезневой на газету «Впрямь» в связи с публикацией в газете статьи «Несутся кошмаром» (Автор -Владимир Вельможин, дата публикации -15.07.2016 г.)»
г. Москва, 27 октября 2016 г. № 149
На 147-м заседании Общественной коллегии по жалобам на прессу ad hoc коллегия в составе заместителя председателя Палаты медиааудитории Юрия Казакова (председательствующий), членов Палаты медиасообщества Галины Араповой, Мананы Асламазян, Ольги Кравцовой, Леонида Никитинского, Алексея Симонова, Виктора Юкечева, членов Палаты медиааудитории Алексея Автономова, Татьяны Андреевой, Марии Каннабих, прот. Александра Макарова, Виктора Монахова, Григория Томчина, Ильи Шаблинского рассмотрела обращение Т.О. Селезневой в связи с публикацией газетой «Впрямь» материала «Несутся кошмаром» (Автор - Владимир Вельможин, дата публикации -15.07.2016 г.).
Вопросы процедуры. Заявитель, Т.О. Селезнева, подписала Соглашение о признании профессионально-этической юрисдикции Общественной коллегии по жалобам на прессу, приняв тем самым на себя обязательство не использовать решение Общественной коллегии по данному информационному спору для его продолжения в судебном, ином правовом или административном порядке.
Адресат жалобы, главный редактор газеты «Впрямь» В.Н. Вельможин, на Информационное письмо Коллегии, отправленное по электронной почте 20 сентября 2016 г., официального ответа не представил.
Позиция заявителя, Т.О. Селезневой, в обращении в Коллегию была представлена следующим образом. «4 года назад меня пригласили в ЦДЛ на вечер памяти поэта из Загорянки Анатолия Ветрова. Там я познакомилась с его вдовой Луизой. Ее горе, боль от потери мужа была мне остро понятна (к тому времени я как два года потеряла своего). Мы стали общаться. Чтобы ближе ознакомиться с этой парой я стала читать его книги и поняла, что эти двое очень любили друг друга! Еще я поняла, что он пил. К тому же хотел славы, но ведь плох солдат, не мечтающий стать генералом!
Далеко не все мне нравилось в этой поэзии, но есть и много интересного. Я хочу быть объективной: ведь, наверное, недаром выпущено более 10-12 книг его стихов с предисловиями Л. Аннинского и Б. Окуджавы. А это мною уважаемые люди. Не вижу ничего плохого в том, что каждое лето в конце июля у Луизы достает сил и энергии устраивать фестиваль стихов и музыки на берегу р. Клязьмы, где звучит не только А. Ветров. Фестиваль ждут, съезжаются барды, поэты…
В этом году году в феврале А. Ветрову исполнилось бы 60 лет. Как никак – юбилей! Надо отреагировать. И отреагировали. Главный редактор газеты (Фрязино) «Впрямь!» №5 от 26.02.2016 (день рождения Ветрова) опубликовал статью-посвящение… «Сжег себя в алкогольном пожаре». В этой статье он такой грязью облил и умершего юбиляра и его безутешную вдову, что мой сибирский характер, что называется, взбунтовался, захотелось срочно что-то сделать в защиту людей и я написала статью, где выразила свое мнение (не оскорбив автора статьи), лишь назвав поведение В. Вельможина подлым. Ибо мертвые не могут ответить, вдова – защититься. Местные власти велели опубликовать мою статью. Он опубликовал в номере 25 от 15.07.2016г. (газета «Впрямь!») «в свин-голосе» мою статью «Жил-был поэт…» Но затем, в пять раз, приумножив размер своего ответа мне (своя рука владыка!) разгулялся (тот же номер газеты «Впрямь!», статья В. Вельможина «Несутся кошмаром»).
Весной этого года мне исполнилось 75 лет, но я востребована и много работаю; здесь же узнала много нового о себе. Приведу цитаты: 1. «Чистоплюйка Селезнева…знала бы его, заткнула свой сиропный фонтан». 2. «Селезнева с азартом макаки свистулит…». 3. «Мелкоглазая Селезнева» (здесь он явно промахнулся, ибо же не видел меня ни разу; всю жизнь слышу, что у меня большие и красивые глаза). 4. «Выйдет чтица с безглазыми, как 2 пупка, глазами…» 5. «Писучая оторва Селезнева…» 6. «Ей бы язык прикоротить… поблюй, артисточка, поблюй, болезная. Винище хлещешь поди…» (трудно поверить, что так может писать мужчина женщине 75-ти лет!) 7. «Словно бы старая швабра заговорила». 8. «Поступательно-гаркальная бабенка» … и т.д. и т.п. Ау! Люди! Пожалуйста объясните мне, глупой, прожившей долгую и нелегкую жизнь, что это? Язык сегодняшнего профессионального журналиста, или... Почитав еще несколько его публикаций, я поняла, что я – не единственная жертва его оскорбительных выпадов (если потребуется – приведу примеры). Здесь и бывшие его друзья, и местные депутаты. Создается впечатление, что он опьянен безнаказанностью и ищет скандала, а через него – славы. Люди молчат, не хотят связываться, чтобы не нарваться на еще большие оскорбления. А я подумала: «Тварь ли я дрожащая или право имею?». Поняла: право имею. Кто же его остановит?
Артистка Московской Государственной Академической Филармонии, мастер художественного слова высшей категории, заслуженная артистка России Тамара Олеговна Селезнева».
Позиция адресата жалобы по существу претензий заявителя к главному редактору не получила официального ответа, т.е. осталась не прояснённой.
Обстоятельства, установленные в ходе заседания Коллегии. Объясняя своё обращение в Коллегию, Тамара Олеговна Селезнёва сказала, что испытала шок, прочитав текст В.Н. Вельможина. «Сначала мне показалось, что этот человек болен. Потом состоялся тот самый фестиваль на берегу реки. Я не понимаю, чему может помешать праздник, когда люди приходят, приводят детей. Когда они встречаются с артистами, когда звучат стихи – и не только Анатолия Ветрова. И когда приезжают люди, которым хочется высказаться, прочесть своё, вспомнить, что они знают о Ветрове. Когда приезжают композиторы, поэты, барды. На последнем мероприятии ко мне подошло человек пятьдесят, и все говорили: Тамара, не обращайте внимание; собака лает – караван идёт. Но меня это не устроило. Я сибирячка, и когда в 60-х я здесь начинала свою деятельность, и всякое приходилось претерпеть, и даже когда сопротивление грозило увольнением или голодом, я не позволяла вытирать о себя ноги. И я решила защитить себя сама. Я мало верила в то, что начала, но вот я – здесь, с вами.
Автор публикации и главный редактор газеты «Впрямь» Владимир Николаевич Вельможин сообщил Коллегии, что он, старый учитель, пришел на заседание потому, что понял: он не может проигнорировать мнение членов Коллегии. («Если и не поймут, то хотя бы услышат».) «А профессионально мой приход - это повод выступать. Газетный повод у нас есть сегодня – и мы его используем!».
Обещание адресата жалобы, главного редактора, не подписавшего Соглашения о признании профессионально-этической юрисдикции Коллегии, «использовать газетный повод», было услышано правильно. Понимая, что обращение к стенограмме заседания, а не к пересказу, заметно увеличивает размер вводной части решения, Коллегия, тем не менее, выбирает первый путь: тем более, что он даёт возможность точнее понять специфику риторики и особенности самоощущения адресата жалобы.
«Я держу фронт на том месте, которое называется «провинция». И фронт держать в провинции труднее, чем в Москве. В Москве столько культуры, что… Ну, ушел ты из места, которое тебе не нравится, и в другом ты тоже - свой. А в провинции другое; там все на счету.
Я руководитель клуба литераторов имени Андрея Хуторянина. Членом этого клуба был покойный, царствие ему небесное, Анатолий Ветров. Поэт, (…) в которого я, как редактор, журналист и товарищ вложил очень много сил, души, сердца, времени, ума. Я печатал его произведения, - как правило, это было за рамками критики. Я говорил ему об этом, но у него была оценка, цитирую: «Я в России лучший поэт». С этим я, конечно, не соглашался, но прислушивался, потому что – посыл обязывает.
Когда умер Ветров, я опубликовал плач, - вот эта публикация в моей газете, 50.000 экземпляров. Всё лучшее, что поэт Ветров написал, мною извлечено, подобраны иллюстрации. И моя поминальная статья: «Боль остра и печаль щемяща». Я дал рамку: как учитель литературы, отстоявший 30 лет у доски, я, естественно, имею умение диагноста. 30 лет учиться у Пушкина, Блока – согласитесь, это должно подействовать.
Умер Ветров, я его помянул. Перед смертью он пришёл ко мне, сказал: скоро я умру. Я сказал: «Ну, ладно, Анатолий! Может быть, Господь смилостивится, и даст Вам время на исправление». «Да я написал поэму. Меня они утащат». «Они» - это курсив. Поэма называется «Зазеркалье». Я прочёл. И увидел, что она не что иное, как продолжение рукава «Чёрного человека», скроённого Сергеем Александровичем Есениным. Я сказал: «Это надо сжечь!» «Нет, это мне дорого»… А там столько несуразиц, мысли перескакивают, одна другую исключают. Я говорю: «Давайте доделывать. Вот, вот, вот». Он говорит: «Нет, я не могу. Я прошу Вас – как человека, которому доверяю целиком и полностью, - сделайте, чтобы это было». И я, естественно, как человек православный, не «делал» это.
Ну, умер Ветров. И вот – в груди щемит; он просил, а я не сделал. И я сел – сделал эту поэму. Вдове сказал: Возьмите эту поэму, опубликуйте. Она - ну, мёртвый человек, нельзя уже; там же правки какие-то. Я говорю: «Так, его благословение было!». «Ну, всё равно. Тогда пишите: под редакцией Вельможина». Я опубликовал это. Поэма «Зазеркалье». Под редакцией Вельможина. И статью «Погибельная любовь и страх Анатолия Ветрова».
Реакция на предложение председательствующего сосредоточиться на предмете жалобы:
«После того, как мне переслали жалобу Тамары Селезнёвой (из администрации Щелковского района, - Коллегия), я вздрогнул: что она-то вмешалась? Зачем она со своим художественным умом влезла-то в это? Она же ничего не знала, не читала, не владеет вопросом. (…) А я - владею. И потом: я специалист. А она – рядом постояла. И Бог с ней. Имеет право! Но: она сказала: «Эта заштатная газетёнка…» И вынудила меня – сменить лексический регистр. Что я и сделал. Я, следуя завету Твардовского, ответил ей с той же силой – в ту же боль. А Тамара Олеговна сказала: ой, я была в шоке, мне стало больно. Что вы говорите! А я что – из бронзы, что ли? Вы испинали меня каменным сапогом, а я в это время не спал несколько ночей, думал – инсульт получу. А на Руси хорошая поговорка: «Всё фигня, кроме сдачи, как сдашь – хорошо живёшь». Я ей ответил. Но ответил, опять же, сквозь нескончаемую боль. Я нигде не ощутил никакого злорадства. Я много раз повторил: больно, больно, больно! И когда теперь профессиональная актриса вдруг оказалась не со мною (а должна была быть со мною - по всем раскладу культурологическому на нашей земле), мне остаётся только сожалеть. Но я высказался предельно остро. И, вместе с тем, максимально соблюдая рамки приличия». (,..)
Что касается Анатолия Ветрова, то это поэт, российский забулдыга, забулдыга русской литературы, в память которого никто не вложил столько усилий, сколько я. Что касается последнего штриха, то: меня не мучит, что они собираются поминать Ветрова, - да пожалуйста! Они расклеивают этот помин на каждом столбе. Они денег у администрации забирают. И устраивают - в день похорон! – просто шабаш. И этот шабаш сами же вывешивают в интернете. Да вот они пляшут – в полуголом виде, в день похорон! И среди них – заслуженная артистка России!»
Коллегия полагает необходимым привести диалог заявителя и адресата жалобы при демонстрации им Коллегии увеличенного до формата А2 снимка из публикации, на котором в группе стоит женщина в черном купальнике.
«Селезнёва. Где это, где? Меня здесь нет.
Вельможин: Это не Вы?
Селезнёва: Нет! Я не посмею так появляться.
Вельможин. Я не утверждал, что это Вы.
Селезнёва. Нет, вы пишете: «Не Селезнёва ли это?»
Вельможин: Это вопрос. Вот, Вы ответили – мы уточнили. Это не было утверждением.»
Отметив, что покойному поэту Ветрову «молитва нужна, а не шабаш в день похорон», и что «вот этого я (дословное цитирование - Коллегия), как человек, неформально возглавляющий культуру в Щёлковском районе, и не даю совершать, - уж сколько сил есть», В.Н. Вельможин сказал: «Я никогда не думал, что заслуженная артистка России, мастер художественного слова выйдет на меня с никчёмными абсолютно обвинениями, которые никакого отношения не имеют ко мне. И при этом экранируются именами Окуджавы, Анненского и проч.»
Отвечая на вопросы членов Коллегии, адресат жалобы уточнил, что проработал учителем 31 год, что он действительно является академиком Всемирной международной академии инновационных технологий, и что награда на его пиджаке, принятая одним из членов Коллегии за Звезду Героя России, это Звезда Героя Национального Возрождения России.
Касаясь своей журналистской биографии, В.Н. Вельможин заметил, что в журналистике Щелковского района он «12 полных лет», и что издающаяся с конца января 2016 года газета «Впрямь» - четвертая в его жизни и третья, которую он делает. «Я делал газету «Щелковчанка», которая получила 7 премий Национальной тиражной службы «Тираж - рекорд года». (50.000 экз.) Но руководитель оказался с мошенническими уклонами, - и я оставил его. Я делал «Открытую газету», восемь месяцев. Руководитель оказался с мошенническими уклонами, - я оставил его. Получил приглашение и организовал новую газету – совершенно не похожую на две предыдущих».
Отвечая на вопрос о тираже газеты «Впрямь» (30.000 экз.), В.Н. Вельможин подтвердил своё представление о количестве её читателей (90.000 – по тексту публикации), сделав оговорку: «по максимуму, наверное». «Но один номер приходит в семью, а там три человека. И мою газету читает не только Фрязино, - Щёлковский район, Звёздный городок, Монино, Чкаловский, Василепетровский, - везде».
Поясняя сказанное им о «переключении регистров лексики», г-н Вельможин заметил: «Иначе не выжить. Этот регистр не я задал, его задала госпожа Селезнёва».
Ответ на вопрос: «Вы журналист?», призванный развести профессиональные позиции заявителя и адресата жалобы, ответ был таким: «Подождите, а она – чтица. Заслуженная артистка России. Т.е. у нас с ней позиции равновелики, да она ещё с шапкой над фамилией. А я нет. И потом: народную педагогику отменили что ли?» И далее: «Уменьшить Селезнёву не хочу. Я что делаю своей публикацией? О Селезнёвой – не думаю. Я думаю о том культурном сообществе Щёлковского района, в котором восславляется самоубийца, ставится на пьедестал – в то время, как самые чистые поэты задвинуты. Самоубийце нужна молитва, - вот что я говорю народу. А что слова там, - ну что ж, в конце концов я первый человек в нашем роду с высшим образованием. Я вырос в очень жесткой народной среде, как я оттуда прорвался – я вообще не понимаю».
На вопрос: нет ли у него желания непосредственно на заседании Коллегии принести извинения Т.О. Селезнёвой, адресат жалобы ответил следующим образом. «Тамара Олеговна, я готов с Вами замириться. Я человек культуры – и Вы - человек культуры. Если это не так – жаль. Мало того: я готов очерк о Вас сделать. И этот очерк и будет моим извинением».
Ответ автора публикации и главного редактора газеты на уточняющий вопрос об источнике его представлений о профессиональной этике: «На мою голову нанималось такое количество писуёв, которые публиковались под псевдонимами! Они отрывались на мне так, что я волей-неволей им отвечал жестко, всегда под своей фамилией. Они – тени, а я - живой. Это не улучшало моего характера. И строй мышления не выверяло на той тонкострунности, которую Вы сейчас хотите мне… (…) У меня одно из самых ясных представлений, которое только можно предположить».
Ответ на вопрос о границе, до которой он считает допустимым для СМИ «менять регистр», - в сравнении с той лексикой, которую он использовал в данной публикации: «Я очень жёстко характеризую подчас человека. Ситуацию я подчас характеризую матерно, но человека – никогда. А всё остальное – в рамках языка».
Уже после ухода В.Н. Вельможина (сам уход – во время завершающей реплики заявителя) обнаружилось, что одна из работавших с фотокамерой в зале заседания Коллегии является первым заместителем главного редактора газеты «Впрямь» Е.А. Пошивалой.
Не представленная Коллегии адресатом жалобы, Екатерина Александровна Пошивалова (выпускник филфака, в журналистике – 8 лет), тем не менее, согласилась изложить свою позицию по рассматриваемой жалобе и ответить на ряд вопросов членов Коллегии.
Коллегия полагает полезным зафиксировать, во-первых, упрёк первого заместителя главного редактора газеты «Впрямь» заявителю: «И уж извините, коли Тамара Олеговна только что сказала: как они посмели написать, не познакомившись со мной, то почему Тамара Олеговна посмела написать, не познакомившись с газетой, письмо в администрацию? Тамара Олеговна не стала использовать право на ответ, она сразу пошла жаловаться тому, кто выше – и кто может наподдать сверху»; «это просто адекватный ответ на её письмо». И, во-вторых, ответ заявителя члену редколлегии: «Перед тем, как написать письмо, я прочла несколько номеров газеты. И я поняла, что я - не единственная жертва. Его (В.Н. Вельможина, - Коллегия) все боятся. Мне говорили: не нужно, успокойтесь, там такие помои пойдут в ответ… А я решила не успокаиваться».
На вопрос: различает ли она «общественно-значимую информацию - и частную историю», первый заместитель главного редактора газеты ответила (определенно разойдясь в представлениях о профессиональной этике журналиста с членом Коллегии, задавшим вопрос): «В любой частной истории есть общественно-значимая информация».
Ответ на вопрос о том, обсуждался ли в редакции текст В.Н. Вельможина, оспоренный заявителем: «Мы обсуждали её (ситуацию, - Коллегия). Что до материала, то это главный редактор, это его материал».
Выразив убеждение, что в день похорон «неорганично собираться на пляски на берегу реки», на вопрос: поддерживает ли она позицию главного редактора газеты, Е.А. Пошивалова ответила предположением, что Коллегия «рассмотрит вопрос: органично ли устраивать эти пляски», а также вопросом на вопрос: «Журналисты должны быть воспитателями общества - или нет?».
Ответ на прямой вопрос о её личном согласии с публикацией: «Я полностью согласна с позицией главного редактора».
Ответ на уточняющий вопрос: «И Вы поддерживаете этот стиль, эти формулировки?» - «Я сказала, что поддерживаю позицию. Что касается тонкостей, не задавайте мне, пожалуйста, этих вопросов».
Заявитель и адресат жалобы в начале заседания были ознакомлены с репликой (мнением о публикации «Несутся кошмаром») О.А. Кучкиной, известного журналиста и писателя, члена Коллегии в 2005-2015 годах, ныне – члена Экспертно-консультационного совета Коллегии.
С учетом всего изложенного Общественная коллегия приняла следующее решение.
1. Коллегия выражает признательность автору публикации, главному редактору газеты «Впрямь» В.Н. Вельможину как за участие в заседании, так и за открытое, внятное публичное представление никогда прежде не встречавшейся на её заседаниях позиции не просто прямого, бесхитростного (простодушного или бесстыдного – вопрос на уточнение не для сторонних наблюдателей), но наступательного, воинствующего антипрофессионализма.
1.1. Относя журналистику к открытым профессиям, по природе своей лишённым запретов на вход и выход людям, не получившим специального, профильного образования, Коллегия, тем не менее, исходит из того, что право на использование профессионального, читай - подкреплённого основами профессиональной этики - статуса журналиста, в том числе, и для человека, перешедшего в журналистику из уважаемой, но при этом другой профессии, не может считаться автоматически и пожизненно приобретаемым.
2. Коллегия, рассматривая оспоренную публикацию, учитывает, что её автор выступает сразу в трёх ипостасях: автора (журналиста), главного редактора и соучредителя СМИ.
3. Не считая возможным, в силу специфики своей компетенции, обсуждать литературоведческие и общеморальные вопросы, включая вопрос о праве уже отсутствующего человека распорядиться своей единственной жизнью, Коллегия уклоняется от обсуждения любых тем, связанных с судьбой, творчеством и уходом из жизни поэта Ветрова.
4. Коллегия вынуждена напомнить адресату жалобу, автору и главному редактору газеты В.Н. Вельможину, что в журналистике нет понятия «народная педагогика», а первому заместителю главного редактора Е.А. Пошиваловой, что ни за редакцией, ни за журналистом не закреплена функция «воспитателя общества».
5. Коллегия не считает возможным и полезным дословно разбирать публикацию автора Владимира Вельможина. Коллегия напоминает журналисту и главному редактору В.Н. Вельможину о том, однако, что всё диффамационное (не обязательно неправдивое, не имевшее места, но порочащее), задевающее личность ушедшего человека и память о нём, должно выверяться по особой мерке: по той очевидной причине, что ушедший уже не может постоять за себя, ответить на сказанное о себе. «Уважение к мёртвым» - одна из фундаментальных позиций журналистики, - как впрочем, и уважение к живым.
6. Коллегия напоминает автору публикации «Несутся кошмаром», что подход, получивший в Кодексе профессиональной этики российского журналиста известное нормативное выражение: «Журналист уважает честь и достоинство людей, которые становятся объектами его профессионального внимания. (…) Журналист обязан безусловно избегать употребления оскорбительных выражений, могущих нанести вред моральному и физическому здоровью людей», - представляет собой устойчивый профессиональный стандарт, норму поведения, обязательную и для журналиста, и для редакции, уважающей себя и своего адресата.
7. Коллегия готова согласиться с упрёком Е.А. Пошиваловой в том, что заявитель, не предприняв попытки использовать «право на ответ», обратилась с письмом-протестом по поводу того, как редакция «отметила» 60-летнюю годовщину поэта Ветрова, напрямую в администрацию Щелковского района. Коллегия допускает, далее, что употребление автором письма выражения «заштатная газетёнка», равно как и определение «подлое» в отношении поведения её редактора, могло вызвать не просто досаду или обиду, но негативную реакцию как главного редактора газеты, так и её сотрудников. Коллегия, однако, считает несоразмерным и недопустимым использование массово-информационного ресурса в логике «дать сдачи» обидчику, заведомо таким ресурсом или доступом к нему не располагающему.
8. Коллегия не считает возможным всерьёз обсуждать тему «смены лексического регистра» журналиста (и главного редактора) в ответ на критику. Неприкрытая демонстративная грубость, развязность, оскорбительность тона и выражений, использованных автором публикации «Несутся кошмаром» для того, чтобы возвысить себя, унизить оппонента и нанести удар по Ветровским чтениям (а именно такие цели прочитываются за применёнными средствами) не могут быть признаны приемлемыми для газеты, не относящей себя к откровенным таблоидам.
9. Коллегия обращает особое внимание на то обстоятельство, что в оспоренном тексте журналист, отстаивая некую не всем известную или не всеми разделяемую правду, равно как и систему представлений и ценностей, предполагаемых им единственно правильными, принимает на себя триединую роль морального судьи, прокурора и исполнителя приговора: категорически запретную для журналиста.
Коллегия обращает особое внимание на то, что роль эта находит применение именно в опубличивании им частной истории, деталей частной жизни. Налицо тот классический случай, когда под видом условной защиты условного общественного интереса удовлетворяется общественное любопытство: возможно, с привлечением каких-то категорий подписчиков, но определенно – с поражением в правах журналистской профессии.
10. Коллегия выражает беспокойство по части обнаруженной специфики представлений журналиста и редактора В.Н. Вельможина о своих задачах и моральных обязательствах, о своей миссии, определенно не массово-информационной по содержанию. Слова, прозвучавшие на заседании Коллегии: «Я держу фронт на том месте, которое называется «провинция», «я человек, неформально возглавляющий культуру в Щёлковском районе», - никак нельзя признать случайно вырвавшимися: это сформировавшаяся позиция. Не обсуждая её основательности, Коллегия отмечает, что комплекс «держащего фронт» объективно трудно совместим с такими важными для журналистики принципами, как стремление к объективности, беспристрастность или открытость.
11. Допуская, что у социальной ответственности СМИ есть множество прочтений, коллегия убеждена, что среди этих прочтений нет понятия «произвол печатного слова». Ничего не зная о редакции газеты «Впрямь», Коллегия выражает известную обеспокоенность тем обстоятельством, что редакция эта, как можно было понять из ответов первого заместителя главного редактора Е.А. Пошиваловой, разделяет позицию своего главного редактора: по крайней мере, в том конфликте, вокруг которого образовался информационный спор. Соглашаясь с тем, что доверие к редактору – явление для редакционного коллектива важное, желательное, Коллегия обращает внимание на то, что заведомо конфликтный, антирепутационный для издания материал «Несутся кошмаром» не обсуждался перед публикацией на редколлегии: просто потому, что был написан главным редактором.
Отмечая это как установленный факт, Коллегия полагает полезным напомнить коллективу редакции о значении такого фактора, как доверие читателя к газете. Следование нормам профессиональной этики определенно не упрощает журналистской работы, но, как показывает практика, заметно укрепляет взаимоотношения читателя и журналиста, делая газету заметно более устойчивой в отношениях с окружающей средой.
12. Коллегия принимает к сведению факт появления в газете «Впрямь» публикации Екатерины Пошиваловой «Несутся кошмаром-2, или Домжуристы», посвящённый заседанию Коллегии, но оставляет и факт, и текст публикации без оценки: как не относящиеся к рассматриваемой жалобе.
13. Общественная коллегия просит:
- редакции журналов «Журналист» и «Информационное право» - опубликовать состоявшееся решение Общественной коллегии;
- факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова, а также факультеты журналистики других вузов – обсудить состоявшееся решение Общественной коллегии со студентами, изучающими профессиональную этику;
- Комиссию Общественной палаты Российской Федерации по развитию информационного сообщества, СМИ и массовых коммуникаций – принять к сведению состоявшееся решение Общественной коллегии.
Настоящее решение принято тринадцатью голосами при одном воздержавшемся (Ольга Кравцова).
Председательствующий,
Ю.В. Казаков