Мнение эксперта,
кандидата философских наук Карины Назаретян, о материале «Никогда не смогу целоваться»,
размещённом на сайте РИА «Новости» 17.10.2019 [1]
Первая и основная претензия в тексте жалобы И.Е. Жучковой на РИА «Новости» — несогласование с ней текста материала перед публикацией. Это далеко не первая жалоба в практике ОКЖП, основной претензией в которой оказывается отсутствие согласования текста материала перед публикацией с героем материала. Допустимость такого согласования в принципе — довольно спорный и интересный профессионально-этический вопрос, который имеет смысл чуть подробнее рассмотреть перед тем, как перейти к анализу конкретной жалобы.
О «визировании» текстов в России и на Западе
Хотя юридическая сторона дела находится за пределами моей компетенции, в данном случае про неё нельзя не упомянуть, так как тема поднимается в законе о СМИ. Его статья 49 содержит следующее положение: «Журналист обязан… удовлетворять просьбы лиц, предоставивших информацию, об указании на ее источник, а также об авторизации цитируемого высказывания, если оно оглашается впервые» [2]. Однако, по информации Центра защиты прав СМИ (с 26.02.2015 организация включена Минюстом РФ в реестр НКО выполняющих функции иностранного агента), «никакой юридической ответственности за отказ согласовать текст нет. Поэтому этот вопрос в большей степени относится к профессионально-этическим» [3]. Именно таким я и буду считать его в своём анализе.
В профессионально-этической плоскости тоже необходимо провести одно важное разграничение: между российской и западной практиками — и, соответственно, представлениями о должном. Два года назад британское профессиональное издание для журналистов PressGazette провело небольшой онлайн-опрос среди своих читателей на тему того, показывают ли они материалы перед публикацией пиар-менеджерам или героям интервью. 57% респондентов сказали, что никогда так не делают, 22% — что делают так только в исключительных случаях [4]. Тогда же британская версия издания для пиар-специалистов PR Week провела онлайн-опрос среди своих читателей о том, считают ли они допустимым запрашивать у журналистов текст на согласование. 38% респондентов ответили, что считают это недопустимым, 36% — что считают это допустимым только в исключительных случаях [5]. Несомненно, онлайн-опросы с двумя — тремя сотнями респондентов рисуют не самую точную картину, но они наверняка обрисовывают её в общих чертах: подавляющее большинство британских журналистов и большинство британских PR-менеджеров считают практику согласования материалов СМИ с кем-то вне редакции до их обнародования как минимум не самой удачной, как максимум — недопустимой.
Оба эти опроса были сделаны на фоне скандала, который произошёл осенью 2017 года с британским глянцевым журналом Saga. Опытная журналистка Джинни Дугари подготовила для издания интервью с известной ведущей телеканала «Би-би-си» Клэр Болдинг. Редакция без ведома автора отправила материал Болдинг на согласование, и телеведущая что-то в нём поправила и дописала несколько новых цитат. В результате Дугари потребовала снять своё авторство и стала крайне негативно высказываться об этом инциденте в публичном поле — в частности, написала критическую колонку для газеты TheObserver. Вот несколько цитат из этой колонки: «…Как может одна из самых признанных женщин-ведущих “Би-би-си” считать допустимым не только требовать показать ей статью о себе до публикации, но и менять слова — делая вид, как будто они были сказаны на интервью и записаны журналистом?»; «Между журналистом издания и читателем — речь, разумеется, идёт об уважаемых изданиях, каким является обсуждаемый здесь журнал Saga, — существует неписаное соглашение: то, что написано, происходило на самом деле. Знаменитость получает возможность рассказать о своих новых книге или фильме широкой аудитории (…). Что он или она не получают — или никогда не должны получать — это разрешение менять что-то в журналистской версии интервью до его публикации. И ещё они не должны иметь возможности менять свои собственные слова так, как будто именно их они и говорили на интервью!»; «Неужели мы пробили дно и теперь герои интервью могут вписывать свой собственный текст, маскируя его под текст независимого журналиста?»[6]. Можно предположить, что все эти цитаты в общих чертах отражают точку зрения тех 57% журналистов-респондентов из опроса Press Gazette, которые никогда не отправляют свои тексты на согласование.
На этом фоне очень контрастно смотрится опрос российских журналистов и пиар-менеджеров, проведённый в тот же период сервисом Pressfeed [7]. Он был организован в группе в «Фейсбуке», и вопросы были сформулированы в открытой форме, поэтому статистики по нему нет. Однако ответы в комментариях рисуют довольно ясную картину: большинство журналистов согласовывают со спикерами тексты или хотя бы цитаты перед публикацией и считают это в целом нормальным, а большинство пиар-менеджеров требуют этого и даже ставят это обязательным условием для интервью с их клиентом. Вот несколько показательных цитат из того обсуждения: «Хороший пиарщик просит прислать текст не цензуры ради, а точности для. А хороший журналист присылает, не делает пальцы веером и сопли пузырем, ибо качество текста для хорошего (подчеркнуто) журналиста — очень важно»; «Согласуем, конечно. В наших реалиях это нужно для взаимоуважения, дальнейшего сотрудничества»; «Да, всегда отправляла на согласование, потому что такие правила в редакциях, всегда согласовать материалы перед отправкой» [8].
Многие российские журналисты и пиар-менеджеры объясняют свою благосклонность к согласованиям тем, что иначе материал может выйти с ошибками и неточностями. Точность — несомненно, один из главных этических принципов в журналистской профессии, признаваемый и на Западе, и в России. Например, в одном из старейших и наиболее авторитетных в мире профессионально-этических кодексов — кодексе американского Общества профессиональных журналистов (SPJ) — о точности говорится в самом первом положении: «Журналист должен отвечать за точность своей работы. Проверять информацию перед тем, как её обнародовать. … Помнить о том, что ни скорость, ни формат не могут служить оправданием для неточности» [9]. Положения о точности есть в подавляющем большинстве журналистских этических кодексов во всех странах мира.
В то же время в англо-американской журналистской традиции эта приверженность точности дополняется огромным вниманием к журналистской независимости. Ценность свободы слова с точки зрения теории журналистской этики не уступает по значимости ценностям правды и точности и не противоречит им. Более того, именно благодаря соблюдению принципов точности и правдивости — и именно с их помощью — журналисты и могут отстаивать свои свободу и независимость. Поэтому в интересах самого журналиста — предельно внимательно относиться к информации в целом и к цитатам в частности, максимально точно передавать слова собеседника как в виде прямой, так и в виде косвенной речи.
По всей видимости, в силу того, что журналистская профессия в современном западном понимании стала формироваться в России сравнительно недавно (можно считать, что этот процесс начался с распадом Советского Союза), в нашей стране пока не сложилось доверия между журналистами и обществом. Ответственность за это частично лежит на обществе, которое по-прежнему имеет довольно низкий уровень медиаграмотности, но в большей степени, вероятно, на журналистах, слишком многие из которых действительно пренебрегают в своей работе идеалами точности и правдивости. «Да с удовольствием бы не согласовывали, если бы все были грамотными и не допускали грубейшие ошибки, как фактические, так и грамматические», — так звучит одна из реплик в обсуждении, запущенном Pressfeed [7]. Получается замкнутый круг: журналисты делают ошибки, общество из-за этого не доверяет им и требует согласования текстов, журналисты «расслабляются» и не работают над тем, чтобы более внимательно относиться к цитатам и фактам, зная, что в случае чего их поправят. В результате страдает и конечный продукт (читатель получает «вымаранный» пиарщиком текст — как правило, более скучный и менее информативный, чем исходный), и журналистика — а следовательно, и общество — в целом (журналисты не повышают свою квалификацию, небрежнее относятся к информации, допускают больше ошибок в тех случаях, когда их никто не контролирует).
К сожалению, даже в профессиональной среде в России это понимают далеко не все. В упомянутой дискуссии на «Фейсбуке» об этом, по сути, написала только одна участница: «Это порочная практика, на самом деле. Расхолаживает всех: и спикер болтает, что попало, думая, что всё поправят, и журналисты ощущают меньше ответственности (…). Если бы интервью не согласовывали, и спикеры бы научились отвечать за базар, и журналисты бы тщательнее информацию проверяли перед публикацией». У этого комментария ноль «лайков». Гораздо более популярная позиция выражена в следующем комментарии о журналистах, не желающих согласовывать материалы (здесь «лайков» целых семь): «Вообще не понимаю, в чем причина у некоторых коллег — вставать в позу обиженной институтки. Вы не срочную новость с недоступным чудом пишете. Вы готовите большой интересный материал, эксклюзивный для вас и имиджевый для спикера. Какие тут могут быть бычки?» [8].
Разница в мировоззрении между российскими и западными коллегами выражается ещё и в различном понимании правды как категории журналистской этики. Как можно увидеть в колонке Джинни Дугари, она считает, что переписывание и дописывание цитат после интервью — это отступление от принципа правдивости. «Между журналистом издания и читателем … существует неписаное соглашение: то, что написано, происходило на самом деле», — утверждает она. Подразумевается, что если спикер переписывает/ дополняет/ добавляет в текст новые цитаты уже после того, как интервью закончилось, это обман читателя, который не предупреждён о таком развитии событий и думает, что всё написанное было произнесено во время разговора с журналистом. В качестве объяснения того, почему это имеет значение, Дугари цитирует своего друга-редактора: «Это важно, потому что портит моральный облик нашей прессы, и аудитория перестаёт верить тому, что читает» [6].
По всей видимости, для общества в долгосрочной перспективе выгодно, чтобы практика согласования текстов до публикации сошла на нет. Но в ситуации, когда многие журналисты плохо выполняют свою работу, запустить этот процесс очень сложно, так как он моментально повлечёт за собой появление огромного количества пострадавших от неточного цитирования.
Мне неизвестно о существовании писаных журналистских кодексов этики, где проговаривалась бы тема согласования материалов или частей материалов с их героями или пиар-менеджерами перед публикацией. Вопрос о том, насколько такая практика этична, неоднозначен. Однако, учитывая всё сказанное выше, я склонна считать, что она в целом скорее противоречит ценностям журналистской этики, чем согласуется с ними.
Жалоба И.Е. Жучковой
Заявитель И.Е. Жучкова перечисляет свои претензии к автору текста в РИА «Новости» и к самому РИА «Новости» по пунктам, первый из которых — как раз «публикация интервью без согласования текста с интервьюируемым». И хотя я считаю практику согласования текстов до публикации не вполне этичной, нельзя не отметить, что здесь мы имеем дело с очень нестандартным случаем, который вряд ли можно судить на общих основаниях.
У героини обсуждаемого материала И.Е. Жучковой ампутирован язык, и аудиозапись интервью не проводилось — по всей видимости, по причине того, что разобрать речь на записи было бы сложно. Здесь и далее, говоря о мотивах автора текста Т. Кирсановой, придётся оперировать только предположениями: её комментариев к жалобе в распоряжении Коллегии нет, а в РИА «Новости» заявили, что не признают профессионально-этическую юрисдикцию ОКЖП. Это очень прискорбно, потому что пояснения журналистки могли бы пролить свет на многие моменты.
Итак, можно предположить, что Т. Кирсанова решила положиться на свою интуицию и ситуативное понимание речи и делала по ходу беседы заметки (блокнот и ручку в её руке можно увидеть на фотографиях, которыми проиллюстрирован материал [1]). Планировала ли она зафиксировать точные речевые обороты или изначально допускала, что перескажет мысли Жучковой своими словами, но закавычит их, — неясно, и в отсутствие ответа от Кирсановой мы не можем этого узнать.
Не можем мы и проверить информацию о договорённости между Кирсановой и Жучковой о том, что материал не будет публиковаться без предварительного согласования с Жучковой. Действительно ли договорённость была именно об этом, одинаково ли она была понята обеими сторонами? Если да, то почему она была нарушена?
Надо отметить, что частично она всё же была исполнена — материал был выслан на согласование. Но, как утверждает заявитель, «текст был опубликован в первоначальном виде еще до получения … правок». При этом, если сравнить текст, присланный Жучковой, и текст, сохранившийся в кэше поисковой системы Google [1] (с сайта РИА «Новости» он был снят), то мы увидим, что они не идентичны: из второго удалены некоторые абзацы, и незначительная часть правок героини в него всё же внесена. Значит ли это, что текст всё-таки был опубликован после получения правок или в него позже были внесены те правки, которые автор либо редакция сочли релевантными?
На эти вопросы у нас нет ответа. Поэтому имеет смысл сосредоточиться на другом: насколько в принципе этична могла быть в данном случае договорённость о предварительном согласовании материала, если она имела место?
Учитывая, что журналистка могла не всё в разговоре услышать правильно, я склонна думать, что такая договорённость была этически оправдана. В подобных случаях, однако, надо сразу оговаривать, что правки могут касаться только фактов и цитат. Если журналист не проводит независимый факт-чек (что необходимо делать даже в формате интервью, но в обсуждаемом материале, вероятнее всего, сделано не было), то ему остаётся полагаться на факт-чек со стороны героя. И если герой указывает на фактически ошибки относительно своей жизни, их логично исправлять.
Заявитель в нескольких пунктах перечисляет претензии, связанные с неточностями в тексте: «публикация фактической информации об интервьюируемом, не соответствующей действительности»; «искажение слов и мыслей интервьюируемого; приписывание интервьюируемому собственных формулировок и коннотаций»; «оскорбление чувств неверующих путем приписывания интервьюируемому фраз “на случай, как известно, обижаться грех” и “слава Богу”». В отсутствие записи мы не можем быть уверены в том, что журналистка переиначила и исказила высказывания героини. Но в данном случае — так как и она сама, по всей видимости, не может быть уверена, что поняла все высказывания правильно, — данью уважения к правде с её стороны было бы принять правки Жучковой. Поэтому, несмотря на моё негативное отношение к согласованиям, я поддержу претензию Жучковой об «отказе от внесения всех правок, касающихся фактов и цитат».
Если же мы принимаем претензию об отказе от внесения правок, то должны принять и претензию об «отказе от удаления компрометирующей публикации до внесения правок», так как одна из них «тянет» за собой другую. Если публикация настолько неточна, что требует правок почти в каждой цитате, то вреда от её нахождения в общем доступе может быть больше, чем пользы.
Ряд претензий заявителя не имеет отношения к журналистской этике. Например, Жучкова жалуется на «фамильярное обращение к интервьюируемому (упоминание в тексте) по фамилии». Мне представляется, что в упоминании в журналистском тексте героя по фамилии нет ничего фамильярного, это нормальная практика и вопрос исключительно вкусовой. Другая подобная претензия — «неуведомление интервьюируемого о факте публикации». Само по себе такое неуведомление никак не нарушает журналистско-этические нормы (о существовании соответствующих норм мне неизвестно). Другое дело — если была договорённость о том, что журналистка непременно уведомит героя о выходе материала. Здесь речь идёт об общечеловеческой этике выполнения договорённостей, которая, несомненно, распространяется и на профессиональную этику.
Ещё одну из претензий Жучковой я поддержать не могу — это жалоба на «отказ от добавления в статью контактных данных интервьюируемого, несмотря на то, что статья эксплицитно призывает онкобольных обращаться к интервьюируемому за помощью». Журналистский материал преследует цель информировать общество по тем или иным вопросам. При этом выбирать, по каким именно вопросам аудитории конкретного СМИ необходима информация, — это прерогатива журналиста и редакции. Попытки героя навязать журналисту своё видение того, какую информацию о нём нужно распространять, перемещают ситуацию из сферы журналистики в сферу пиара.
В жалобе И.Е. Жучковой остаются ещё два пункта: «отсутствие какой-либо реакции руководства РИА “Новости” на письмо-жалобу» и «отрицание ответственности за причинение тяжелого морального вреда». По первому из них следует сказать, что заявитель права: этичная медиакомпания не может оставлять такие письма без внимания. Выстраивание обратной связи — это часть их ответственности перед собственной аудиторией и перед всем обществом. Вторая же претензия представляется мне, по меньшей мере, непроработанной: во-первых,тяжесть морального вреда очень сложно оценить, а во-вторых, не вполне понятно, какая именно ответственность подразумевается.
Резюме
Вопрос о том, насколько этично журналисту согласовывать материалы до публикации с их героем, довольно неоднозначный и по-разному воспринимается в разных культурных традициях. Лично я склоняюсь к тому, что такая практика скорее неэтична, и в интересах общества от неё избавляться. Однако рассматриваемый случай крайне нестандартный и требует особого подхода.
Так как у героини обсуждаемого материала И.Е. Жучковой удалён язык и её речь сложно разобрать, журналистка Т. Кирсанова, по всей видимости, не могла быть уверена в том, что поняла всё правильно. В этой ситуации единственный способ проверить правильность цитат — это согласовать их с героем: единственным критерием правдивости становится сама Жучкова. Поэтому, несмотря на сомнительную этичность практики согласования цитат и тем более полных текстов материалов, я склонна поддержать претензии Жучковой по поводу публикации интервью без согласования и всего, что с этим связано: искажения слов и мыслей интервьюируемого, искажения фактов, отказа от внесения всех правок, касающихся фактов и цитат, отказа от удаления компрометирующей публикации до внесения правок. Я также поддерживаю претензию об «отсутствии какой-либо реакции руководства РИА “Новости” на письмо-жалобу», так как налаживание обратной связи — это часть социальной ответственности любой крупной медиакомпании.
Оставшиеся три претензии Жучковой — «фамильярное обращение к интервьюируемому (упоминание в тексте) по фамилии», «неуведомление интервьюируемого о факте публикации» и «отказ от добавления в статью контактных данных интервьюируемого» — я поддержать не могу, так как первые две не имеют отношения к журналистской этике, а третья ставит под угрозу журналистскую независимость.
Источники
1. Кирсанова Т. Никогда не смогу целоваться. Исповедь девушки, которая второй год живет без языка // РИА «Новости». 17.10.2019. URL: https://webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:hflH9W1jhqgJ:https://ria.ru/20191017/1559809963.html+&cd=1&hl=en&ct=clnk&gl=ru&client=opera (кэшированная версия, дата обращения: 22.11.2019).
2. Закон РФ от 27.12.1991 N 2124-1 (ред. от 06.06.2019) «О средствах массовой информации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2019). Статья 49. Обязанности журналиста. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_1511/cb538501fcf1adfcebe98ad1431bca6e50d08cc6/ (дата обращения: 21.11.2019).
3. Центр защиты прав СМИ (с 26.02.2015 организация включена Минюстом РФ в реестр НКО выполняющих функции иностранного агента). «Я запрещаю это публиковать! Должны ли журналисты согласовывать текст с героем?». URL: https://mmdc.ru/consulting/common/ya-zapreshchayu-eto-publikovat-dolzhny-li-zhurnalisty-soglasovyvat-tekst-s-geroem-/(дата обращения: 21.11.2019).
4. Ponsford D. Press Gazette survey: Most journalists say it is never OK to give PRs and interviewees copy approval // Press Gazette. 05.10.2017. URL: https://www.pressgazette.co.uk/press-gazette-survey-most-journalists-say-it-is-never-ok-to-give-prs-and-interviewees-copy-approval/(дата обращения: 21.11.2019).
5. Harrington J. Most PRs willing to ask for copy approval… but most journalists refuse // PR Week. 04.10.2017. URL: https://www.prweek.com/article/1446418/prs-willing-ask-copy-approval-journalists-refuse(дата обращения: 21.11.2019).
6. Dougary G. How BBC star Clare Balding nicked my byline // The Observer. 01.10.2017. URL: https://www.theguardian.com/media/2017/sep/30/celebrity-interview-bullying-behaviour-balding-saga(дата обращения: 21.11.2019).
7. Локтионова Е. Слово не воробей. Должен ли журналист согласовывать интервью? // Pressfeed.журнал. 17.10.2017. URL:https://news.pressfeed.ru/smi/(дата обращения: 21.11.2019).
8. Опрос в группе «Пиарщики и маркетологи России» в «Фейсбуке».Опубликован Е. Локтионовой 10.10.2017. URL: https://www.facebook.com/groups/pressuha/permalink/1690230091050977/(дата обращения: 22.11.2019).
9. SPJ Code of Ethics. URL: https://www.spj.org/ethicscode.asp (дата обращения: 22.11.2019).
