Особое мнение
члена Палаты Медиааудитории Павла Нетупского
к Решению № 240
В целом поддерживая выводы ad hoc Коллегии, считаю необходимым обратить внимание на важные аспекты рассмотренного информационного спора.
1. Пункт 4 резолютивной части содержит, на мой взгляд, сразу несколько противоречий.
1.1. Коллегия обращает внимание на то, что в случае с роспуском коллегии присяжных со ссылкой на нарушение тайны совещательной комнаты, но в отсутствие фактических сведений о таком нарушении, лишь со ссылкой на публикации СМИ до провозглашения вердикта о результатах голосования присяжных, создается крайне опасный прецедент, когда средства массовой информации оказываются инструментом в руках стороны, заинтересованной в том, чтобы вердикт присяжных не был оглашен. Для этого требуется лишь вбросить в публичное пространство информацию – реальную или вымышленную – о результате голосования присяжных.
Спорные выводы. Во-первых, основанием для роспуска жюри присяжных в деле Виталия Бережного (если верить сюжету) были публикации в местных интернет-сообществах и телеграм-каналах. Никаких сведений о распространении таких сообщений каким-либо СМИ (в том числе так называемым новым медиа) у Коллегии нет.
Во-вторых, опасным является действительно вброс в публичное пространство информации о результате голосования присяжных. Но он, как очень логично объясняет в сюжете Михаил Юрьевич Барщевский, также происходит через мессенджеры и телеграм-каналы, а не средства массовой информации.
Поэтому нет никаких оснований утверждать, что средства массовой информации (в понимании Коллегии) могут оказываться инструментом в руках стороны, заинтересованной в том, чтобы вердикт присяжных не был оглашен. И уж точно этот вывод не имеет никакого отношения к рассматриваемому информационному спору – все указанные в жалобе Заявителя сюжеты и публикации вышли в свет после роспуска жюри присяжных и информации из совещательной комнаты не содержали.
1.2. При этом часто продвигается идея рассмотрения резонансных дел в других регионах, хотя право человека «на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом», гарантировано статьей 47 Конституции РФ, и его произвольные нарушения недопустимы.
Адресаты ничего не продвигают, тем более часто. В спорных сюжетах сказано лишь, что многие эксперты уверены, что для объективного рассмотрения громкие процессы с участием присяжных заседателей нужно проводить в других регионах, подальше от места совершенного преступления.
Это соответствует действительности – такие мнения высказываются. Причем как со стороны обвинения, так и со стороны защиты. Более того, именно осужденные неоднократно требовали изменения территориальной подсудности из-за широкого общественного резонанса и даже обращались с этим вопросом в Конституционный суд России.
Убежден, что Коллегия не вправе давать оценку обоснованности, справедливости и, тем более, конституционности судебных решений.
1.2. Коллегия полагает, что авторами оспариваемых видеосюжетов необходимая профессиональная компетентность в рассматриваемом аспекте была проявлена недостаточно.
В чем именно заключается такая недостаточность? Что они, исходя из минимума знаний в области материального и процессуального права, не стали утверждать о неконституционности судебных решений?
2. Пункт 6 резолютивной части:
Согласно Хартии телерадиовещателей (1999 г.), в число профессиональных правил и норм поведения входят «соблюдение объективности и особой тщательности при распространении сведений о возбужденных, расследуемых судом уголовных делах», а также «стремление к качественно равному изложению позиций обвинения и защиты всех участвующих в деле лиц». Однако, по мнению Коллегии, в оспариваемых видеосюжетах эти требования не соблюдены, поскольку в них подробно представлена лишь позиция обвинения, в то время как позиция защиты представлена фрагментарно. Краткое телефонное интервью с адвокатом-защитником по вопросам, не относящимся к содержанию позиции защиты, не меняет этой оценки, поскольку оно лишь создаёт видимость равного освещения.
Принципиально не могу согласиться с этими выводами.
Дело Виталия Бережного рассматривалось в закрытых судебных заседаниях, то есть журналисты были лишены возможности получать объективную информацию из независимого источника (в зале суда).
В таких ситуациях в целях качественно равного изложения позиций журналист обязан предпринять разумные и соразмерные действия для получения комментария двух сторон. Таким образом, главный вопрос, на который необходимо ответить, – попытались ли Адресаты получить позицию стороны защиты по существу дела и озвучила ли ее адвокат.
Из спорного сюжета следует, что корреспондент программы «Честный детектив» связывается с адвокатом подсудимого Еленой Шиховой и задает ей вопросы. Сама Заявитель в ходе заседания сообщила Коллегии, что Елена Шихова, «конечно же, не могла рассказать подробности из уголовного дела и судебных заседаний, так как с нее взяли подписку о неразглашении».
Также Заявитель подтвердила, что Адресаты не обращались к адвокату только в части размешенной в телеграм-канале биографии самой Елены Шиховой и «фейковой» видеозаписи. В остальном, в том числе по существу дела и виновности Виталия Бережного, претензий к раскрытию позиции защиты Заявитель не имеет.
Действительно, в «оспариваемых видеосюжетах ... позиция защиты представлена фрагментарно». Но виноваты ли в этом Адресаты? Никаких оснований утверждать, что журналисты программы «Честный детектив» не предлагали Елене Шиховой высказать позицию защиты по существу обвинения или не включили ее конструктивный комментарий в сюжет, у Коллегии нет. Тогда как одним из принципов ее деятельности является презумпция добросовестности и разумности.
Следовательно, в этом аспекте в действия Адресатов нет нарушений этических норм.
Кроме того, с сожалением вынужден заметить, что настоящее обвинительное Решение объясняется, в том числе, нежеланием уважаемых представителей адвокатского сообщества признавать некомпетентность своего члена. Ведь именно Елена Шихова отказалась от комментария, не знала о праве защиты раскрывать сведения из судебного дела после окончания предварительного следствия. Убежден, что такая позиция адвокатуры очень опасна, так как, свалив вину на журналистов (почти в прямом смысле с больной головы на здоровую), она «прячет голову в песок» – не решает проблему, с которой могут столкнуться ее члены в других уголовных делах.
3. Пункт 7 резолютивной части:
Коллегия обращает внимание на то, что честная работа для журналиста означает обязательное представление позиции публично критикуемой (в данном случае – обвиняемой) стороны даже тогда, когда речь идёт об обвинении в совершении особо тяжкого преступления.
Эти позиции профессионально-этических документов не были в должной мере учтены в оспариваемых видеосюжетах.
Убежден, что как раз обвиняемому в совершении особо тяжкого преступления в первую очередь необходимо предоставлять возможность высказать свою позицию. Очевидно, что когда он находится под стражей, это право реализуется через его адвоката.
Но как уже было отмечено выше, журналисты программы «Честный детектив» предприняли все необходимые и разумные действия для получения такого комментария у адвоката Елены Шиховой. То, что она, по словам самого Заявителя, не могла представить информацию, не является этическим нарушением со стороны Адресатов.
4. Решение затрагивает очень важную профессионально-этическую проблему – соблюдение журналистами принципа презумпции невиновности. Очевидно, что спорные сюжеты являются «сливом» со стороны обвинения, преследующей цель представить подсудимого как преступника. Возможно, по этой же причине следственные органы пытаются ограничить распространение информации стороной защиты.
Как абсолютно правильно указано в пункте 6 резолютивной части Решения, «это налагает на журналистов профессионально-этическую обязанность максимально критично относиться к материалам, которые они получают от следственных органов (в том числе по инициативе последних) для распространения в СМИ».
Не могу не поддержать выводы, что в настоящем информационном споре Адресатами эти обязанности были соблюдены.
В то же время хочется обратить внимание коллег на позицию Европейского суда по правам человека по вопросу соблюдения принципа презумпции невиновности при публикации криминальной хроники и судебных материалов. Так, в деле «Митянин и Леонов против Российской Федерации» обсуждалась публикация, в которой органы ФСБ сообщили о криминальном прошлом одного из подозреваемых. ЕСПЧ пришел к выводу, что «журналисты должны иметь возможность сообщать о событиях на основе информации, полученной из официальных источников, без дальнейшей проверки достоверности фактов, представленных в официальном документе». «При прочтении статьи в целом можно было обоснованно понять, что заявитель на соответствующий момент времени лишь подозревался в совершении уголовного преступления, связанного с членством в преступной группе и с осуществлением ее предположительно незаконной деятельности. Наконец, Европейский Суд согласен с судами Российской Федерации в том, что журналист добросовестно обратился к официальному источнику в той степени, в которой статья была основана на содержании официальной информации». По этой причине все претензии заявителей были отклонены.
