К
оллегия не признала наличие плагиата в статье "Кто убивает российских ученых?" сетевого издания "Свободная пресса"
Общественная коллегия по жалобам на прессу не признала наличие плагиата в статье "Кто убивает российских ученых?" сетевого издания "Свободная пресса", но предположила, что некоторые элементы публикации можно считать заимствованием.
Претензии к изданию предъявляла журналистка Надежда Попова, которая сочла статью грубой компиляцией из фактов, добытых ею ранее тяжелым расследовательским трудом. По словам заявительницы жалобы в Коллегию, ссылка на ее имя как на источник информации появилась спустя два месяца после публикации и, скорее всего, из-за ее обращения в редакцию. Сама же она находила "совершенную пустыню" в своих попытках установить связь с главным редактором СМИ и с автором оспариваемого текста.
Жалоба рассматривалась на заседании 18 апреля. Участвовали: Надежда Попова, члены Палаты медиа-аудитории Юрий Казаков (председательствующий), протоиерей Александр Макаров и Григорий Томчин, а также члены Палаты медиа-сообщества Манана Асламазян, Ольга Кравцова и Александр Копейка.
ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ РЕШЕНИЯ КОЛЛЕГИИ
1. Коллегия не считает нормальной ситуацию, когда на её письмо, связанное с предполагаемым нарушением профессионально-этических норм автором конкретной публикации, а потому и адресованное главному редактору электронного СМИ «Свободная пресса», отвечает исполнительный директор АНО «Интернет-Пресса»: не обладающий ни полномочиями главного редактора СМИ, ни его обязанностью представлять редакцию во взаимоотношениях с конкретными организациями; в данном случае - с Общественной коллегией по жалобам на прессу.
2. Коллегия принимает к сведению аргументы, изложенные в письме И.М. Беды с отсылкой к «мнению» г-на Шаргунова. Находя сам ответ исполнительного директора АНО «Интернет-Пресса» актом признания моральной (но не профессионально-этической) ответственности издателя за публикации конкретного СМИ, Коллегия не может принять изложенной в данном письме позиции, согласно которой информация, опубликованная в газете «Версия» и на её веб-сайте, «стала общедоступной и свободной для дальнейшего использования». Соглашаясь с тезисом об «общедоступности» информации после её опубликования конкретным СМИ, Коллегия обнаруживает в части «свободы для дальнейшего использования» такой информации серьёзные профессионально-этические ограничения.
3. Коллегия обращает внимание на то, что в корпусе международных и национальных документов, содержащих системное представление о профессионально-этических принципах и нормах, определяющих стандарты современной журналистики и правила поведения журналиста, отсутствует самостоятельное (как отдельное от правового) профессионально-этическое прочтение понятия «плагиат», - притом, что само это понятие (как деяние, противоречащее основам профессии) обнаруживается и в Декларации принципов Международной федерации журналиста («журналист должен считать» плагиат «серьёзным профессиональным нарушениям»), и в Кодексе профессиональной этики российского журналиста («Плагиат недопустим. Используя каким-либо образом работу своего коллеги, журналист ссылается на имя автора»), и в Декларации Московской хартии журналистов (плагиат в ней отнесён к «тяжким профессиональным преступлениям»; «используя каким-либо образом работу своего коллеги», журналист обязан ссылаться на имя автора». Коллегия уточняет здесь же, что проект её собственного Медиаэтического стандарта содержит следующую позицию:
«Профессиональная честность предполагает безусловное уважение интеллектуальной собственности и, в том числе, неприемлемость плагиата».
3.1. Напоминая об отсутствии не только самостоятельного, общеизвестного или хотя бы относительно устоявшегося прочтения понятия «плагиат» в сфере профессиональной этики журналиста и медиаэтики, Коллегия полагает полезным уточнить, что правовое содержание термина «плагиат» заложено в определении «присвоение авторства».
Оставляя в стороне споры представителей юридической науки относительно понятия и содержания термина «плагиат», связанные, в том числе, с известной несогласованностью ГК РФ и УК РФ (ст. 146 Уголовного кодекса РФ рассматривает плагиат как деяние «присвоения авторства», в то время как регулирующий авторские отношения Гражданский Кодекс РФ, принятый позднее Уголовного кодекса, не содержит ни самого термина «плагиат», ни его определения), Коллегия исходит из того, что в ч. 4 Гражданского кодекса Российской Федерации есть и перечень нарушений авторских прав, и содержание понятия «право авторства».
3.2. Коллегия принимает юридическую позицию Центра защиты прав СМИ (с 26.02.2015 организация включена Минюстом РФ в реестр НКО выполняющих функции иностранного агента), согласно которой плагиатом следует считать «присвоение авторства», т.е. объявление себя каким либо лицом автором чужого произведения. В подкрепление такого подхода Коллегия, следом за Центром, ссылается на Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 26.04.2007 N14 «О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака». Согласно п. 3 этого Постановления, «при установлении факта нарушения авторских прав путем присвоения авторства (плагиата), предусмотренного частью 1 статьи 146 УК РФ, суду надлежит иметь в виду, что указанное деяние может состоять, в частности, в объявлении себя автором чужого произведения, выпуске чужого произведения (в полном объеме или частично) под своим именем, издании под своим именем произведения, созданного в соавторстве с другими лицами, без указания их имени».
3.3. Коллегия соглашается с медиаюристом Светланой Кузевановой, полагающей, что в рассматриваемом случае нет оснований говорить об использования текстов Н.В. Поповой в контексте авторского права, что налицо только использование фактов, которые Попова излагала ранее.
3.4. Исходя из сказанного, Коллегия делает следующие выводы:
- в рассмотренной ситуации не обнаруживается нарушения авторских прав Н.В. Поповой и
- отсутствие прямого заимствования текста Н.В. Поповой в материале автора «Свободной прессы» В. Карюкова снимает вопрос о плагиате, как минимум, в правовом понимании вопроса.
4. Обращая внимание на обстоятельства сущностного порядка, Коллегия находит, что настоящий информационный спор выводит как непосредственно вовлечённых в него, так и орган саморегулирования, занимающийся его рассмотрением, на такую новую или же недостаточно исследованную реальность, как факт и обстоятельства фактически мгновенной утраты журналистом (в том числе, журналистом-расследователем) монополии на публичное представление существа, обстоятельств, результатов своего профессионального усилия.
Результат серьёзного труда, итогом которого становится обнаружение журналистом факта или ситуации, представляющих повышенный общественный интерес, может быть мгновенно отделён от имени конкретного журналиста на этапе встраивания материала в информационный поток (в логике непредсказуемо развивающегося гипертекста, в том числе); при этом самая первая и, возможно, самая значимая авторская оценка факта или ситуации при ретрансляции произвольно отредактированного сообщения может оказаться не востребованной, оставленной без внимания создающим текст «по мотивам» оригинальной публикации.
4.1. Коллегия полагает, что обнаруженная по факту ситуация «размывания» авторства оригинальной публикации проявляет потребность как в новых критериях оценки труда журналиста, работающего, что называется, «в поле», добывающего оригинальную информацию нередко с риском для здоровья и жизни, так и в новом инструментарии защиты его авторства в процессе и по результатам предоставления гражданам именно оригинальной информации, подпадающей под определение «общественный интерес» и при этом найденной и опубличенной именно данным, конкретным журналистом.
5. По совокупности указанных обстоятельств Коллегия считает настоящий информационный спор значимым по содержанию и специфике конфликта, а потому заслуживающим внимания как журналистов, так и специалистов в сферах и медиаправа, и медиаэтики.
6. Коллегия выражает сожаление, что по своим качественным характеристикам информационный спор, обозначаемый ею ситуационно значимым, не может быть признан достаточным для отнесения к категории прецедентных: прежде всего, по характеру и качеству текстов, предложенных ей заявителем к сопоставлению и сравнительному изучению.
6.1. Коллегия уточняет, что ею была исследована единственная публикация за подписью Надежды Поповой: «Операция “Ликвидация”». Никакие иные публикации заявителя, на которые «в общем» заявитель ссылалась в своём обращении в Коллегию и о которых говорила на заседании, как о результатах напряженного поиска журналиста-расследователя на протяжении десяти лет, Коллегией не рассматривались.
Ровно также Коллегией был исследован единственный текст за подписью Виталия Карюкова: «Кто убивает российских ученых?». Никакие иные из «188 публикаций» этого автора, упомянутых (количественно) в письме за подписью И.М. Беды, Коллегией не рассматривались.
6.2. Коллегия соглашается с утверждением заявителя о том, что в материале за подписью В. Карюкова воспроизведён конкретный ряд эпизодов и фамилий погибших за последние годы российских ученых, совпадающий с рядом, приведённым в тексте Н.Д. Поповой. Коллегия также соглашается с тем, что ни к самому этому ряду, ни к обстоятельствам или причинам предполагаемой гибели каждого из названных лиц автором публикации «Кто убивает российских ученых?» не добавлено ничего, что позволяло бы говорить о самостоятельном вкладе журналиста Карюкова в описание обстоятельств ухода их жизни конкретных российских учёных.
6.3. Коллегия полагает, что наиболее беспокоящими - с точки зрения защиты «общественного интереса» - из предположительных заимствований в материале г-на Карюкова (заимствований не прямых, не подпадающих под преследование российским законодательством, но при этом определенно не соответствующих ценностно-нормативным основаниям журналистской профессии) должны быть признаны:
- мнимая сенсационность информации (безосновательная, обходящаяся без информационного повода и без каких либо доказательств в подкрепление «накала» публикации), вбрасываемой в массовую аудиторию,
- следование «теории заговора», обнаруживаемой в публикации Н.В. Поповой,
- предлагаемый пользователю готовым, прогретым, не нуждающимся в доказательствах «образ врага», разгоняющий в обществе американофобию.
6.4. Коллегия с сожалением отмечает, что как в исходном, так и в созданном, предположительно, методом переработки исходного текста материале она находит признаки политической пропаганды с элементами «языка вражды». Речь идёт, в частности, о внесении в читательское сознание упомянутого «образа врага»; об апелляции преимущественно к чувствам, а не к разуму адресата сообщения; об игре на страхах, предубеждениях, фантомных болях. (Как в одном, так и в другом случае конкретные смерти рассматриваются как новые свидетельства, продолжающие некий известный автору ряд случаев направленного насилия, спланированных злодеяний, и т.д.)
7. Коллегия обращает внимание на оставшееся неустранённым противоречие, связанное с утверждением заявителя о том, что ссылка на её имя и отсылка к её конкретной публикации появились в оспоренном тексте В. Карюкова заметно позднее, чем сама публикация, что значительное время материал «Кто убивает российских учёных?» распространялся как оригинальный текст В. Карюкова.
Поскольку в тексте В. Карюкова на момент, когда Коллегия принимала жалобу Н.В. Поповой к рассмотрению, уже стояли и уважительная по характеру ссылка на «известного журналиста» Надежду Попову, и отсылка к её конкретному материалу, представленному как «независимое расследование», а возможности прояснить ситуацию, уточнить обстоятельства у представителя редакции Коллегия не получила, всё, что ей остается, - это напомнить всем, кто использует чужие тексты, о необходимости проявлять уважение к их авторам, как минимум, изначальным включением в новый текст ссылки на ту работу конкретного автора, которая используется именно в данном материале.
Употребление маркера «использован такой-то текст такого-то автора» представляется Коллегии наиболее просто, легко и корректно разрешающим основные затруднения во взаимоотношениях авторов оригинальных информационных материалов с авторами материалов, создаваемых на их основе: как в традиционных СМИ, так и в «новых медиа»
8. Понимая, что данный вывод не может рассматриваться в качестве универсального, Коллегия предлагает своему Экспертно-консультационному совету специально обратиться к темам корректного и некорректного заимствования, включая плагиат. Задачей такого обращения должны были бы стать выработка профессионально-этических и медиаэтических дефиниций и разработка рекомендаций, практически полезных не только для самой Коллегии, но и для журналистов, редакций СМИ, а также субъектов, относимых к категории «новые медиа». Как представляется Коллегии, этически ориентированное уточнение позиций «заимствования», повышение уровня информационной гигиены во взаимоотношениях медийных субъектов и авторов СМИ могло бы существенно снизить, в том числе, различного рода риски граждан - пользователей продукции средств массовой информации.
Полный текст решения, видеозапись заседания и другие сопроводительные материалы представлены на странице жалобы
