В эти часы о Борисе Львовиче Резнике уже написано и сказано немало очень важных и точных слов. О том, что его публикации меняли жизнь к лучшему, срывали погоны с коррупционеров и преступников, меняли законодательство и систему, что только после одной серии его статей на свободу вышли несколько тысяч несправедливо обвиненных людей. Что он принадлежал к легендарной плеяде «старых» известинцев, открывающих новые границы возможного в общественной дискуссии и профессии, на кого старались равняться молодые коллеги.
И в политику, в «Яблоко», его в свое время привела журналистика, любовь читателей и их вера в то, что именно его безоговорочная убежденность в победе справедливости поможет изменить ситуацию в стране к лучшему. Потом избирался по одномандатному округу, потом — от «Единой России», и долгое время был главной надеждой независимых журналистов страны на то, что их услышат «наверху».
Он и был послом смелой и неудобной по определению журналистики, той, которой посвятил жизнь в коридорах власти. И многое ему удавалось. Удалось провести парламентские слушания об убийствах журналистов в Дагестане и составить письмо с требованием расследовать преступления — под ним поставили подписи 105 парламентариев, результатом стали беспрецедентное заседание Союза журналистов России в Махачкале, встречи с главой республики и руководителями силовых ведомств. Начались, хотя и очень непросто, новые расследования.
Это он призвал защитить Дом журналиста от попыток передать его в другие руки (как десятью годами раньше — бывший спикер ГД, также в прошлом журналист, Геннадий Селезнев). И в Мраморном зале собрались люди самых разных поколений и взглядов и, к удивлению наблюдателей, проявили неожиданную солидарность. И ЦДЖ отстояли. Это по его инициативе в том же зале собрались руководители столичных и региональных СМИ и призвали отменить поправки к закону о рекламе, лишающие доступа к рекламе частные региональные телекомпании — и удивительным образом поправки были отменены. Удавалось не все. Не удалось довести до конца парламентское расследование загадочной гибели коллеги по профессии и Думе Юрия Щекочихина. Не приняты до сих пор поправки к Закону о СМИ, предложенные сразу после гибели российских корреспондентов на востоке Украины, — об обязательстве работодателей обеспечить подготовку, страховку и реабилитацию журналистов, направляемых в «горячие точки» …
Он подчас брался за почти невыполнимые задачи. Наверное, с ним было трудно однопартийцам, — несмотря на прирожденный такт и непривычную уже в коридорах власти интеллигентность, он проявлял исключительную твердость в отстаивании собственной позиции. Голосовал — единственный из единороссов — против «Закона Димы Яковлева», против лишения мандата Дмитрия Гудкова. Он вообще оставался, несмотря на солидный депутатский опыт, скорее журналистом, чем политиком. Мог бросить, к примеру, все дела и заниматься историей молодой журналистки, раскопавшей злоупотребления в подмосковном детдоме и оклеветанной подмосковными начальницами. Начать собственное расследование. И всегда находил время для долгих разговоров о профессии, о том, как сделать ее чище и лучше, как помочь и найти решения самых трудных вопросов — неважно, для председателя СЖР или юного корреспондента из глубинки. Для всех нас, кому довелось хотя бы кратко работать с ним вместе, он был не просто авторитетом, но чутким и внимательным старшим товарищем, удивительно умеющим радоваться успехам других и одновременно деликатно подсказать, что можно было бы сделать иначе. Любая несправедливость, так же, как любая стилистическая или нравственная погрешность, ему была непереносима. Фонд помощи больным детям «Надежда» — одна из попыток преодолеть существующую несправедливость на практике. Союз журналистов России он считал также своим важнейшим делом, и старался сохранить ту преемственность лучших традиций русской публицистики, уважению к слову, к правде и миссии профессии, которые в последнее время многим казались несовременными и просто бесполезными. Резник даже сочувствовал молодым скептикам, не сомневался, в том, что время сделает их мудрее, как и в том, что наша власть рано или поздно перестанет, как он однажды написал, «отвечать на свободу слова свободой слуха» — то есть не замечать критики, потому что проиграет от этого прежде всего сама власть.
Любая несправедливость, так же, как любая стилистическая или нравственная погрешность, ему была непереносима
С его уходом завершилась какая-то важная часть нашего общественного и профессионального диалога.
Но остались его статьи. Книга Резника «Хроника пикирующей страны», вышедшая в 2015 — о которой говорили до обидного мало — это не только уникальный сборник блестящих текстов разных лет, но и краткие послесловия, показывающие, что изменилось в практике после выступлений журналиста. Краткий экскурс в историю отечественной прессы, информация к размышлению о том, что вообще может сделать газета, для чего она, и все те, кто в не работают.
В прошлом году на страницах «Огонька» Борис Львович вновь обратился к теме коррупции в Министерстве обороны. Серия расследований из Хабаровска стала естественным продолжением публикаций более ранних лет и уже повлекла за собой административные решения, которые, как обычно, не всем пришлись по душе. И так же — вызвала полные надежды и веру в победу справедливости письма читателей, и это было для автора не менее важно, чем снятие сфабрикованных обвинений с невиновных.
Невозможно поверить в то, что мы больше никогда не поговорим. Своим личным примером один из последних рыцарей профессии, неисправимый идеалист Борис Львович Резник продолжает учить нас добру и помнить о достоинстве и чести.
