РЕШЕНИЕ
«О жалобе Зиберт Светланы Александровны на материал «Под знаком зверя», опубликованный в №1 (201) журнала «Охота и рыбалка. XXI век» за 2020 г. и размещённый на общедоступном сайте «Охотники.ру». (Автор – Евгений Цигельницкий; адрес в сети интернет: https://www.ohotniki.ru/hunting/societys/societys/article/2020/02/13/655913-pod-znakom-zverya.html)
г. Москва, 16 апреля 2020 г. № 208
На 208-м заседании Общественной коллегии по жалобам на прессу ad hoc коллегия в составе Юрия Казакова (председательствующий, сопредседатель Общественной коллегии по жалобам на прессу), членов Палаты медиасообщества Евгения Абова, Галины Араповой, Ольги Кравцовой, Леонида Никитинского, Владимира Познера, Виктора Юкечева, членов Палаты медиааудитории Татьяны Андреевой, Евгения Гонтмахера, Владимира Ряховского, Ильи Шаблинского рассмотрела обращение Зиберт Светланы Александровны в связи с материалом «Под знаком зверя», опубликованным в №1 (201) журнала «Охота и рыбалка. XXI век» за 2020 г. и размещённым на общедоступном сайте «Охотники.ру». (Автор – Евгений Цигельницкий; адрес в сети интернет: https://www.ohotniki.ru/hunting/societys/societys/article/2020/02/13/655913-pod-znakom-zverya.html)
Вопросы процедуры. Заявитель Зиберт Светлана Александровна подписала Соглашение о признании профессионально-этической юрисдикции Общественной коллегии по жалобам на прессу, приняв на себя тем самым обязательство не использовать решение Общественной коллегии по данному информационному спору для его продолжения в судебном, ином правовом или административном порядке.
Адресат жалобы, редакция журнала «Охота и рыбалка. XXI век», издающегося ЗАО «Редакция газеты «Московский комсомолец», на информационное письмо Коллегии о принятии жалобы к рассмотрению не ответила, отношения к претензиям заявителя не выразила, от предложения принять участие в рассмотрении жалобы уклонилась.
Позиция заявителя при обращении в Коллегию была сформулирована следующим образом. «В номере №1 (201) журнала «Охота и рыбалка» за 2020 год был опубликован материал автора Евгения Цигельницкого под названием «Под знаком зверя». На обложке статья анонсирована словами «такая зоошиза».
На восьми страницах иллюстрированного текста автор рассказывает читателям о набирающем в нашей стране силу движения «зоорадикалов», врагов людей и всего живого на планете.
Зоорадикалами Евгений Цигельницкий называет российских зоозащитников, сумевших в последние годы привлечь внимание властей и общественности к проблеме жестокого обращения с животными. Широко известным фактом является то, что далеко не все зоозащитники придерживаются радикальных взглядов. Напротив, большая часть российских зоозащитников придерживается весьма умеренных позиций, выступая не за запрет мясных ферм, а за достойные условия содержания и гуманный убой сельскохозяйственных животных, не против охоты целом, а против жестокости в отношении диких животных, на которых ведется охота и т.д.
Однако автор статьи не делает никакого различия между направлениями в зоозащите, объявляя всех, кто борется против жестокого обращения с животными, зоорадикалами.
Уже в самом начале статьи, Евгений Цигельницкий для того, чтобы создать у читателя предвзятое отношение к зоозащитникам, упоминает о том, что законы о защите животных были приняты в Германии времен Гитлера. Защитники животных представляются им как люди невежественные, агрессивные, антисоциальные и склонные к насилию.
Идеи зоозащитников искажаются и доводятся автором до абсурда. Он утверждает, что зоозащитники «ставят знак равенства» между животным и человеком, поголовно пропагандируют веганство, требуют отпустить всех животных, содержащихся в неволе, требуют полного запрета охоты и мошенничают на благотворительных сборах в помощь животным.
Спекулируя на том, что далеко не все читатели понимают, из каких источников государством финансируются государственные и муниципальные приюты, которые, согласно нормам действующего законодательства, должны появиться в каждом регионе, автор утверждает, что эти деньги, под влиянием агрессивных зоорадикалов государство отнимает у несчастных пенсионеров и детей-сирот.
Совершенно очевидно, что единственной целью автора статьи является очернение оппонентов, чья деятельность непосредственно затрагивает интересы социальной группы, которую он представляет. И он не стесняется в средствах, дойдя до того, что прямо объявляет зоозащитное движение разновидностью фашизма.
Считаю, что опубликование подобного материала, пусть даже на страницах журнала, посвященного вопросам охоты и рыбалки, является грубым нарушением журналистской этики. Прошу коллегию дать статье свою профессиональную оценку».
Позиция адресата жалобы, редакции журнала «Охота и рыбалка. XXI век» осталась Коллегии неизвестной.
Обстоятельства, установленные в ходе заседания Коллегии. Заявитель, Светлана Александровна Зиберт, посчитала полезным, вводя Коллегию в контекст информационного спора, пояснить, что «в современной России действительно существуют очень большие проблемы с жестоким обращением с животными. Много лет эта тема не выходила на широкое общественное обсуждение; эта неприглядная сфера жизни тщательно скрывалась. Но с развитием соцсетей отдельные факты жестокого обращения с животными, а также, так называемая, системная жесткость, становятся все большим объектом общественного внимания. Та зоозащитная деятельность, которая сегодня ведется определенной частью российского общества — это нормальная реакция наиболее активной части общества на реальные проблемы».
Переходя к материалу Евгения Цигельницкого, заявитель свою позицию сформулировала так: автор публикации, даже и не являясь профессиональным журналистом, выполняет функцию журналиста. И значит должен соблюдать, помимо российского законодательства о СМИ, как общепринятые этические нормы, так и нормы журналистской этики.
Говоря о предполагаемых нарушениях Е. Цигельницком профессионально-этических норм, заявитель упомянула «смешивание субъективной оценки автора и реальных фактов», - сразу же уточнив, что никаких реальных фактов, подтверждающих точку зрения автора, в публикации не приводится. («На самом деле, автор, не говоря ничего конкретного о зоозащитниках, которые по его мнению являются «врагами всего живого», не сообщает читателю, что это его субъективная оценка».) Заявитель обвинила автора «в грубом нарушении прав зоозащитников как социальной группы», принимающем характер оскорбления («Все без исключения зоозащитники объявляются «зоорадикалами»).
Обращая внимание на искажение автором взглядов зоозащитниов, заявитель отметила: «Например, говорится о том, что зоозащитники хотят выпустить всех диких животных, которые содержатся в неволе, на свободу; что зоозащитники хотят полностью отменить охоту. Это, конечно, неправда. Зоозащитники говорят следующее: жестокость должна быть минимизирована. Мы не можем полностью отказаться от использования животных в различных сферах, но мы должны минимизировать жестокость. Наше действующее законодательство налагает на каждого субъекта хозяйственной деятельности бремя гуманного обращения с животными. Те требования, которые выдвигаются зоозащитниками, соответствуют закону. Однако в статье действия зоозащитников представляется как незаконные и опасные».
Свидетель со стороны заявителя Виктор Владимирович Ханыков, врач-психиатр, отметил, что весь тон публикации является типичным образчиком той разновидности пропаганды, которая использовалась в нацистской Германии, а также «в незапамятные времена» и в СССР, чтобы создать атмосферу ненависти и вражды по отношению к какой-то определенной группе людей. «Сам механизм её таков: берется ложь с вкраплениями правды или даже с какой-то частью правды, причем, правда безобидная, а ложь жесткая, обвиняющая. И на читателя идёт масса огульных обвинений, которые следуют одно за другим, не давая человеку возможности передохнуть, критически оценить предшествующую ложь. Всё это опирается на эмоцию страха и ужаса перед тем, что какие-то люди, как утверждается, делают, и создает в мозгах «образ врага», Шквал обвинений формирует эмоциональный фон ненависти».
По мнению свидетеля, «после прочтения этой статьи ничего кроме ненависти к тем, против кого она, направлена, у читателя возникнуть не может». «Идут обвинения: зоозащитники врываются в зоопарки, в станции притравки, в приюты, творят беззаконие, насилие, отбирают у людей животных. Но, во-первых, это были единичные случаи, которым, как правило, всегда предшествовали приходящие их этих учреждений сигналы о творящейся там жестокости. И практически во всех тех случаях, когда зоозащитники и в самом деле вторгались в пределы частных приютов или станций притравки, они обнаруживали все те жуткие нарушения, по поводу которых были сигналы. Далее сами зоозащитники становились инициаторами проведения судебных расследований, в ходе которых именно им могло быть предъявлено обвинение. К сожалению, таких расследований, как правило, не проводилось; те, кого зоозащитники обвиняли в жестоком обращении с животными, не несли никаких наказаний». «В материале получается так, будто вся зоозащита только тем и занимается, что куда-то вторгается, кому-то угрожает. Это ложь. А вот другая ложь: зоозащитники в соцсетях якобы призывают чуть ли не к уничтожению сторонников противоположной точки зрения. Конечно, в сетях есть люди, представляющиеся зоозащитниками и ведущие грубые или даже угрожающие речи. Но, извините, разве такие речи в соцсетях ведутся только ими? Если есть какая-то идея, то обязательно найдётся небольшой круг сумасшедших, которые будут проявлять радикализм в сетях. Но в этом материале такой подход распространяется на все зоозащитное движение - как на что-то человеконенавистническое, радикальное, с признаками экстремизма».
Конкретные примеры расхождения между позицией зоозащитников и тем, как она представлена в публикации, свидетель показал, обратившись к теме закрытия цирков и зоопарков. («Мы действительно против цирков, но мы абсолютно никогда не призывали прямо завтра разогнать все цирки. Мы говорим о том, что направление надо сворачивать. Но мы также говорим о том, что этим животным надо обеспечить не минимальные, а оптимальные условия существования, потому что в тех условиях, которые сейчас приняты законодательно, они мучаются». «Никогда мы не выступали против зоопарков (а это все валится в кучу). Мы выступаем за то, чтобы в зоопарках животным были обеспечены оптимальные условия, которые во многих зоопарках мира действительно обеспечены и в некоторых зоопарках нашей страны тоже. Ничего против этого мы не имеем». «Здесь рядом ставится то, что мы действительно говорим, что является безобидным и признанным во всем мире, и то, что является откровенной ложью в отношении нас. Но поскольку это все идет в одной куче, естественно, на первый план выступают эти негативные вещи. Статья, о которой мы говорим, является образчиком такой пропаганды, целью которой является дискредитация определенной социальной группы, занимающейся очень полезным и цивилизованным делом, пробуждение к ней массовой ненависти».
Отвечая на вопросы членов Коллегии заявитель и свидетель дали развёрнутые пояснения по теме «зоозащита и зоозащитники». На вопрос о возможном отражении в публикации определённых бизнес-интересов, С.А. Зиберт ответила так: бизнес-интересы отстаивают, в основном, охотники, охотничье сообщество. В.В. Ханыков, отвечая на тот же вопрос, отметил, что в меморандуме организации «Живая Россия» («это реальное организованное сообщество, официальная общественная организация; и это организация охотников, в основном») содержатся «практически все те положения, которые есть в этой статье, т.е. сама она – отражение точки зрения конкретного сообщества».
На вопрос о том, почему на публикацию, в которой всё время говорится о «зоорадикалах» - с отделением от них некой «конструктивной зоозащиты» - заявитель и свидетель отреагировали как на задевающую их лично и зоозащитное сообщество в целом, ответы были такими. С.А. Зиберт: «Мы не стали обращаться в редакцию потому, что знаем: данное сообщество (по контексту – «охотничье» по терминологии заявителя, - Коллегия) всю традиционную зоозащиту называет «зоорадикальной». А «конструктивная зоозащита» — это ноу-хау автора. Можно предположить, что автор имеет в виду т.н. «зоореалистов». Этих людей буквально единицы, они не относятся к зоозащитному сообществу. Подавляющее большинство зоозащитников считает «зоореалистов» живодерами, поскольку сторонники этой точки зрения говорят о том, что всех невостребованных животных — в первую очередь это касается собак и кошек — нужно умерщвлять». По замечанию В.В. Ханыкова, «Живая Россия» «считает, что реальными зоозащитниками являются охотхозяйства, поскольку они подкармливают зимой животных, способствуют увеличению популяции. Вопрос – для чего это делается? Для того, чтобы потом животных отстреливать. Мол, ну мы же способствуем увеличению популяции, в отличие от вас. Вы их просто защищаете, а без нас они помрут с голода. Правда, потом мы на них же будем охотиться с собаками». «Там все вывернуто наизнанку: то есть, зверей травить можно, а то, что у нас уберутся породы собак охотничьих, которые станут не нужны, это ужасно. Для того, чтобы сохранялись породы охотничьих собак, чтобы они поддерживали свою функциональность необходимо, чтобы они травили зверей. Это то, что они называют «реальной зоозащитой».
Отвечая на вопрос об авторе публикаций, заявитель и свидетель пояснили, что с ним не знакомы. Знают, что кинолог, который, не являясь профессиональным журналистом, в качестве эксперта неоднократно выступал в СМИ, излагая взгляды аналогичные тем, что содержатся в оспоренной публикации.
На вопрос: полагают ли заявитель и свидетель, что на автора публикации может быть распространено право журналиста на известное преувеличение или даже на провокацию, ответы стороны заявителя были такими. Светлана Зиберт: «Я думаю, что у любой провокации должны быть определенные рамки. Если это действительно провокация (в чем я сомневаюсь), то она не является допустимой, поскольку данная публикация содержит ложную информацию, нарушает права представителей зоозащитного сообщества и оскорбляет всех членов социальной группы, которая придерживается определенных взглядов». Виктор Ханыков: «Понятно, что “провокация” - вещь достаточно сложная в определении. Но она обязательно имеет цель, которая выявляется в самом содержании провокационной публикации: вызвать на дискуссию, выявить слабые взгляды противоположной стороны, и так далее. В данном случае мы не можем ответить на вопрос: кого и на что могла бы спровоцировать эта публикация? Противостояние взглядов зоозащитников и взглядов, подобных взглядам этого автора, существует давно, дискуссия идет уже полторы сотни лет. Так что эта публикация – просто очередной вброс, служащий разжиганию ненависти путём сочетания лжи, правды и эмоционального напора».
Члены ad hoc коллегии на этапе подготовки заседания были ознакомлены с результатами исследования оспоренной публикации («мнением эксперта») д. филос.н. проф. Шайхитдиновой Светланы Каимовны.
С учётом всего изложенного Общественная коллегия приняла следующее решение.
РЕШЕНИЕ
- Коллегия сожалеет, что представители редакции, возглавляемой членом Палаты медиасообщества П.Н. Гусевым, проигнорировали приглашение к рассмотрению информационного спора, лишив тем самым заявителей и членов ad hoc коллегии возможности провести заседание в соответствии с требованиями Устава Коллегии: в режиме «конструктивного диалога между участниками конфликта» и «в обстановке состязательности, открытости и равноправия сторон».
- Коллегия, не в первый раз рассматривая обращения зоозащитников в связи с публикациями российских СМИ, подтверждает понимание смысла, характера и общественной значимости обсуждаемых тем и проблем, а также возможность предъявления в средствах массовой информации заведомо не совпадающих прочтений того, что различными социальными группами или же группами граждан по интересам может признаваться предметом как бы общеочевидного общественного интереса, выражением общественного блага. И по этой причине, в том числе, Коллегия обозначает намерение и готовность следовать при рассмотрении данной жалобы нормативным представлениям о своей уставной компетенции: оставляя за пределами анализа, выводов и рекомендаций всё то, что к её компетенции не относится напрямую.
- Коллегия безусловно соглашается с заявителем в том, что рассматриваемая публикация, представляя собой систему оценочных суждений автора, не основывается на фактах и не предлагает какие-то факты к обсуждению или оценке.
- Оглядываясь на особенности публикации «Под знаком зверя» – аффективной и агрессивной как по содержанию, так и по форме, по тону авторской интонации; демонстративно задевающей представления определённых групп граждан о том, что является для них базовыми ценностями, в том числе, - Коллегия полагает полезным напомнить следующие обстоятельства.
4.1. Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), последовательно защищая право на свободу выражения мнений, не раз напоминал, что «свобода выражения мнения… относится не только к той “информации” или к тем “идеям”, которые благосклонно принимаются или расцениваются как безобидные или нейтральные, но также и к тем, которые оскорбляют, шокируют или внушают беспокойство». (Цит. по Постановлению Суда по делу «Дичанд и другие (Dichand and others) против Австрии», - Коллегия).
4.2. ЕСПЧ, проводя различие между утверждением о фактах и оценочными суждениями, последовательно отмечает в своих решениях, что любое оценочное суждение должно иметь под собой фактическую основу, чтобы находиться под защитой Конвенции. Так, в деле «Карсаи (Karsai) против Венгрии» Европейский Суд в очередной раз подчеркнул, что хотя мнение и невозможно оценить на предмет его соответствия действительности, на распространение мнения в печати всё же могут накладываться ограничения в зависимости от того, «имеется ли достаточная фактическая основа для оспариваемого утверждения, поскольку даже оценочное суждение без какой-либо фактической основы в его поддержку может переходить допустимые пределы».
4.3. ЕСПЧ обращает внимание на то, в том числе, в какой словесной форме выражено оценочное суждение. Например, в постановлении по делу «Уингроу (Wingrove) против Соединенного Королевства» Европейский Суд отметил право граждан не подвергаться оскорблениям «при помощи уничижительного, бранного, оскорбительного, грубого и нелепого тона, стиля и духа».
- Учитывая, что оспоренная публикация вызывает - как минимум, у той социальной группы, к которой относятся заявитель и свидетель, - не просто несогласие с автором, но активный нравственный протест, переносимый и на редакцию конкретного СМИ, и на российское журналистское сообщество в целом, Коллегия полагает полезным воспроизвести в резолютивной части настоящего решения следующие выводы своего эксперта проф. С.К. Шайхитдиновой.
Вывод первый. В оспоренной публикации а):
- не соблюдается принцип объективности. Публикация выполнена автором, профессионально владеющим текстовыми способами воздействия на аудиторию. Используя ряд сильных по эмоциональному воздействию метафор, апокалиптических предсказаний («зверь… не оставит шанса на жизнь ни людям, ни животным»), автор настраивает читателя на исключительную серьезность проблемы, о которой он собирается говорить. Продуманность целей и средств указывает на манипулятивный характер использованных речевых приемов;
- Не приведено никаких документальных фактов о «громком треске, высокой активности и организованности» российских зоорадикалов в статье не приведено. Некие устрашающие фото-свидетельства, сопровождающие публикацию, взяты из международных хостингов;
- Произведена вольная или невольная идеологизация темы отношения к животным: в фокусе внимания оказывается только политическая и криминальные стороны вопроса – пикеты, акции, нападения и т.д., - «зоорадикализм»:
- Обнаруживается замалчивание реально существующих социальных проблем на заданном тематическом направлении. В частности - проблемы жестокости, насилия и роста агрессии в обществе. Хотя именно эта проблема лежит в основе возникающих прежде всего среди молодежи субкультурных ниш и личного поведенческого протеста.
В оспоренной публикации б):
- другая сторона противоречия, вносимого в поле зрения читателя, представлена крайне тенденциозно. Автор искусственно сталкивает интересы охотников и участников уличных акций, охотников и тех, кто против охоты, но в акциях не участвует. В российской медиасфере нет широко известных свидетельств того, что охоте, охотникам, охотоведческим хозяйствам, их политике что-то серьезно угрожает с той стороны, которая в черном цвете представлена в статье Евгения Цигельницкого, кроме упомянутых им «войн с охотниками в интернете на тему защиты животных». Обличая «воинствующее невежество, игнорирование объективные законы нашего мира», автор публикации решает другую проблему: с помощью текстологических приемов он производит «тотальную зачистку» социальной базы тех, кто как-то по-другому мыслит.
По первому пункту, где речь идет о лозунгах «За гуманное обращение с животными!» и «За животных!» автором использован троллинг – скрытое высмеивание, издевательство. А ведь это просто лозунги.
По второму и третьему пунктам, где речь о лозунге «Запретить цирки, зоопарки и выпустить всех животных, живущих в неволе» и пропаганде веганства. Фактически силами статьи в журнале происходит конструирование проблемы (описание столкновения интересов групп), которая – приходится только догадываться, - до этого давала о себе знать исключительно в неких, не известных широкой общественности чатах.
Что касается социальной стороны обвинений в адрес зоозащитников: сравнение стоимости содержания приютов для животных и пенсионных выплат некорректно, относится к манипулятивным способам воздействия на аудиторию.
Вывод второй:
- Несмотря на то, что статья «Под знаком зверя» отмечена в жалобе заявителя как опубликованная в журнале «Охота и рыбалка», она доступна массовому потребителю на сайте «Охотники.ру». По стилю написания этот текст также рассчитан не на узкую целевую аудиторию, а на массовую. В этой связи требование общезначимости представления проблемы и объективности ее раскрытия остаются актуальными.
- Коллегия считает важным, помогающим точнее определить основную интенцию автора статьи следующий вывод своего эксперта: «Образные средства выразительности – метафоры, гиперболы, ассоциативный ряд – не оставляют ни шанса на реальный диалог с оппонентами, кто бы они ни были. Параллель с гитлеровской Германией, с Гитлером завершает образ опасного «врага». Наряду с эмоциональной агрессией языка важным приемом манипулятивного формирования общественного мнения является логическая подмена тезисов в формулировке проблемы и изложении аргументации.
Стиль автора оспоренной публикации можно характеризовать как “медиарадикализм”, противоречащий нормам профессиональной этики журналиста».
- Коллегия полагает, что обычный человек, получивший доступ к оспоренному тексту на журнальных страницах или же на сайте «Охотники.ру», сталкивается с известным затруднением: к какой именно категории материалов - журналистских, экспертных или же предложенных «человеком с улицы» - следует отнести эту публикацию.
Коллегия полагает, далее, что отсутствие какой бы то ни было маркировки редакцией статуса автора позволяет читателю считать публикацию профессиональной журналистской. (В том числе, по признакам, сведённым проф. С.К. Шайхитдиновой в конкретную позицию: «публикация выполнена автором, профессионально владеющим текстовыми способами воздействия на аудиторию».)
Коллегия допускает, что отсутствие маркёров, позволяющих судить о дистанцировании редакции от данного, заведомо провокативного по характеру текста, даёт тому же читателю основание считать статью Е. Цигельницкого если не выражающей, то отражающей позицию редакции журнала и сайта.
- Коллегия находит заслуживающим повышенного внимания как редакции, опубликовавшей оспоренный текст, так и читателей, не перегруженных навыками медиаобразования, следующее обстоятельство. У автора публикации, в зависимости от его профессионального статуса, обнаружились бы равные права на выражение обеспокоенности каким-то положением вещей, представляй оно общественный интерес, но при этом не равные возможности в том, что признаётся допустимым выражением позиции.
Выше была представлена позиция ЕСПЧ, касающаяся распространения в печати оценочных суждений, способных переходить «допустимые пределы».
Продолжая тему, но сосредоточивая внимание на свободе журналистов, Коллегия напоминает: ЕСПЧ в Постановлениях по конкретным делам не раз говорил о том, в частности, что «свобода журналистов охватывает также право на некоторую долю преувеличения или даже провокации». Данное положение в Постановлении Суда по делу «Бергенс Тиденде и другие (Bergens Tidende and others) против Норвегии» было напрямую связано со следующим выводом: «Защита журналистов, предписанная статьёй 10 (Конвенции о защите прав человека и основных свобод, - Коллегия) в отношении публикации материалов, представляющих общественный интерес, осуществляется при соблюдении условия, что они должны действовать добросовестно, чтобы предоставлять достоверную и надёжную информацию в соответствии с нормами журналистской этики».
Сказанное означает, что даже если бы оспоренный текст был написан журналистом, за которым закреплено право «на некоторую долю преувеличения или даже провокации», то на него всё равно могли бы накладываться ограничения, связанные как с содержанием, так и с формой подачи материала.
Сказанное означает, далее, что правом «на некоторую долю преувеличения или даже провокации» заведомо не обладают ни автор, не являющийся профессиональным журналистом, ни редакция СМИ, предоставляющая такому автору слово и публикующая заведомо провокативный по характеру текст, в котором факты подменяются оценочными суждениями одной направленности: на формирование «образа врага» в лице зоозащитников.
- Не обнаруживая ни в начале, ни в конце оспоренной публикации маркёра, позволяющего отделить позицию редакции от позиции автора, Коллегия принимает к сведению то обстоятельство, что в справочной колонке на первой странице каждого номера журнала «Охота и рыбалка. ХХI век» обнаруживается, в том числе, следующее предупреждение: «Мнение редакторов может не совпадать с мнением авторов. Авторы публикаций несут ответственность за точность приводимых фактов, их оценку и за использование сведений, не подлежащих разглашению».
Дословно воспроизводя сказанное, Коллегия обращает внимание как на правовую, так и на медиаэтическую некорректность предлагаемого читателям прочтения ответственности за содержание публикации: исключающего, по сути, понятия «ответственность Главного редактора» и «ответственность редакции». Коллегия напоминает, что согласно норме Закона РФ «О средствах массовой информации», именно (и только) Главный редактор «несёт ответственность за выполнение требований, предъявляемых к деятельности средства массовой информации настоящим Законом и другими законодательными актами Российской Федерации».
Говоря о некорректности внеправовой, медиаэтической, Коллегия напоминает, что устойчивым профессиональным правилом, не прописанным ни в законах, ни в профессиональных стандартах, относящимся скорее к т.н. «добрым журналистским традициям» является выделение различимого для читателя предупреждения «Редакция может не разделять мнение автора публикации» в прямой связке с тем текстом, который редакция полагает репутационно рискованным, способным вызвать у читателя сомнение в её нравственных ориентирах, к примеру. Коллегия считает, что только сама редакция вправе определить: ограничиться ли такого рода сноской - или же дать (когда в этом обнаруживается острая необходимость) специальный комментарий, предлагающий читателю иную, собственно редакционную точку зрения на этически спорный текст. Публикуемый, например, по причине его высокой социальной значимости, безусловного общественного интереса.
- По совокупности приведённых оснований Коллегия находит появление оспоренной публикации грубой медиаэтической ошибкой редакции журнала «Охота и рыбалка».
- Учитывая, что адресатом жалобы не подписано Соглашение о признании профессионально-этической юрисдикции Общественной Коллегии по жалобам на прессу, Коллегия освобождает заявителя от принятого им обязательства не использовать вынесенное решение Общественной коллегии для продолжения данного информационного спора в судебном, ином правовом или административном порядке.
- Общественная коллегия просит:
- редакции журналов «Журналист» и «Информационное право» - опубликовать состоявшееся решение Общественной коллегии;
- факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова, а также факультеты журналистики других вузов – обсудить состоявшееся решение Общественной коллегии со студентами, изучающими профессиональную этику;
- Комиссию Общественной палаты Российской Федерации по развитию информационного сообщества, СМИ и массовых коммуникаций – принять к сведению состоявшееся решение Общественной коллегии.
Настоящее решение принято консенсусом.
Председательствующий,
Ю.В. Казаков