Мнение эксперта К. Назаретян
по жалобе В. Слуцкого на сайт «Эха Москвы»
23.03.2014
Заявитель В. Слуцкий обвиняет радиостанцию «Эхо Москвы» в наличии цензуры на ее сайте – а именно: в правке текстов его блога (просьбах изъять из них не понравившиеся редакторам отрывки), снятии его текстов с сайта и попытках полностью прекратить с ним сотрудничество. В тексте поступившего в Общественную коллегию по жалобам на прессу обращения речь, прежде всего, идет о тексте «Феномен Майдана».
По состоянию на 23.03.2014 текст «Феномен Майдана» доступен на сайте «Эха Москвы», несколько отрывков по просьбе редакторов удалены, но на их месте стоят многоточия и фраза «пропущено по требованию цензуры сайта», вписанная самим автором. Удаленные отрывки автор опубликовал в комментариях к посту. Сотрудничество с автором, по всей видимости, не прекращено: последний его пост («Хулиган с последней парты») опубликован 23.03.2014, а всего после публикации текста «Феномен Майдана» (26.02.2014) на сайте опубликовано 20 постов В. Слуцкого.
Редакторы сайта «Эха Москвы» признают, что за время сотрудничества с автором (с 19.11.2013) они отклонили два его материала, и заявляют о готовности обосновать эти решения. Однако в тексте жалобы конкретно о тех двух материалах не говорится: помимо поста «Феномен Майдана», В. Слуцкий упоминает только пост «Янукович и Тимошенко», который, как можно предположить, также был изменен по просьбе редактора сайта, и в целом жалуется на наличие на сайте цензуры (при этом принципиально отличая ее от редактирования). Руководство сайта «Эха Москвы» наличие цензуры категорически отрицает.
Так как конкретика существует только относительно одного текста («Феномен Майдана»), я сосредоточу свое рассмотрение на нем. По словам заявителя, от редактора пришла следующая просьба: «Необходимо убрать “ГосДурищу”, а также эти отрывки: “Я родился и прожил всю жизнь в Российской империи (раньше она называлась “СССР”) и привык, что “люди” (условное название, фактически – нелюди) объединяются только для того, чтобы кого-то травить. Я не знал, не видел коллектива – а только стадо”; “Я знаю, что в моей стране – в России – этого не будет никогда, потому что русские обожают быть рабами и никогда добровольно не променяют своё сладостное рабство на труд и испытание Свободы”».
Сложность ситуации заключается в том, что не существует четкого и универсального определения цензуры. В предельно широком понимании цензурой можно считать любое удержание информации и любое ограничение любых публичных высказываний. В таком понимании действия редакторов «Эха Москвы» в отношении блогера В. Слуцкого, действительно, можно назвать осуществлением цензуры. Однако такое понимание свойственно только радикально либертарианской позиции в философии СМИ и соответствующему ей взгляду на нормы в информационном пространстве. Такая точка зрения имеет право на существование, но на практике сталкивается с рядом проблем – как правовых, так и этических.
К правовым проблемам относится тот факт, что неограниченное распространение информации и мнений может противоречить закону о СМИ (в российском законодательстве под запрет попадают, например, разглашение сведений, составляющих государственную тайну, призывы к осуществлению террористической деятельности, пропаганда порнографии, культа насилия и т.д.) Однако нас здесь, в первую очередь, интересуют не правовые, а этические проблемы.
Основная этическая проблема заключается в том, что свобода слова – которая сама по себе, несомненно, является одной из важнейших журналистских нравственных ценностей – может вступать в противоречия с другими нравственными ценностями журналистики1. В частности, при определенных обстоятельствах она может противоречить ценностям социальной ответственности, непричинения вреда и справедливости. На мой взгляд, как раз о такой ситуации можно говорить в рассматриваемом случае.
Социальную ответственность я понимаю как ответственность журналиста (блогера) за свои действия перед обществом; прямого противоречия этой ценности я в удаленных из текста В. Слуцкого отрывках не вижу. Но с ценностями непричинения вреда и справедливости обсуждаемые отрывки совместимы не полностью.
Начну с того, что В. Слуцкий довольно резко оскорбляет жителей СССР и русских. Первых он называет «нелюдями» и отмечает, что, пытаясь собраться в коллектив, они всегда образуют «стадо». Про вторых он говорит, что они «обожают быть рабами и никогда добровольно не променяют своё сладостное рабство на труд и испытание Свободы». Читатели, идентифицирующие себя с той или другой группой, могут воспринять это как личное оскорбление, в результате чего их психоэмоциональному состоянию может быть причинен вред – соответственно, удаленные отрывки не вполне отражают ценность непричинения вреда.
Признаки противоречия этих отрывков ценности справедливости следующие: автор дискриминирует людей на основании их государственной (граждане СССР) и национальной (русские) принадлежности, в первом случае еще и дегуманизируя их («нелюди», «стадо»). Даже если предположить, что в самом смысле обсуждаемых высказываний есть зерно правды и справедливости, форма, в которую они облачены, делает их несправедливыми по определению.
Тот факт, что неограниченная свобода слова вступает в противоречие с другими ценностями журналистской этики, делает необходимым наличие в любом СМИ редакторов. Одна из задач редактора – обеспечить некий баланс между противоречащими друг другу этическими ценностями, чтобы ни одна из них не была проигнорирована полностью. Работу редактора всегда можно назвать работой «цензора», так как он подгоняет присланный автором текст под нормы, принятые в конкретном СМИ. В отсутствие четкого определения цензуры определить, «цензурирует» редактор материал или его редактирует, довольно сложно, и обсуждения этого вопроса часто приобретают спекулятивный характер.
Однако, основываясь на приведенных выше аргументах, я считаю возможным заключить, что в данном случае редактор не повергал текст цензуре, а пытался своими действиями привести его в соответствие с основными ценностями журналистской этики. Жалоба В. Слуцкого, таким образом, представляется мне необоснованной.
_____________________
1 Оговорюсь, что в отсутствие подробно разработанной блогерской этики я буду применять к рассматриваемому случаю принципы журналистской этики.
