Екатеринбург вышел на поклоны Азербайджану
Со спектаклем "Любовь и смерть"
Гастроли балет
В рамках фестиваля "Золотая маска плюс" на сцене Большого театра Екатеринбургский театр оперы и балета показал "Любовь и смерть". Новую постановку подали под соусом международного сотрудничества. ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА полагает, что политическая приправа не сделала из балета конфетку.
Включенный во внеконкурсную программу "Золотой маски" спектакль "Любовь и смерть" не предназначен для демонстрации творческих достижений. Это событие политическое: музыку балета по мотивам старинного азербайджанского эпоса "Деде-Горгуд" написал пять лет назад чрезвычайный и полномочный посол Республики Азербайджан в России Полад Бюль-Бюль-оглы, еще в бытность министром культуры. Летом прошедшего года "Любовь и смерть" поставили предусмотрительные екатеринбуржцы, чтобы сейчас, при поддержке российского Минкульта, преподнести спектакль его превосходительству в качестве подарка к 65-летию.
Подарок готовили лучшие уральские и приезжие мастера: главный балетмейстер екатеринбургской труппы Надежда Малыгина, петербургский сценограф с полувековым стажем Игорь Иванов, главный дирижер екатеринбургского театра итальянец Фабио Мастранжело — похоже, ведомый интернациональным долгом. Ибо музыка посла-песенника простодушна до трогательности — в ее четких ритмах и незатейливых мелодиях сквозит обаяние советской эстрады. Громыхающие медью и барабанами эпизоды битв чередуются с лирическим чириканьем скрипок — и в полном согласии с партитурой госпожа Малыгина вылепила истинно советское либретто про народный подвиг, украшенный героико-любовной историей. Два богатыря-огуза любят девушку Байджан, она выбирает Азера, и отвергнутый Ялынджик предает соплеменников, возглавив нападение враждебных кыпчаков. Влюбленных хватают прямо на брачном ложе. Из плена они бегут (причем девушка успевает зарезать предателя), и оба гибнут в бою. Но и поныне молодежь (в лице мальчика в джинсах и девочки в мини) не забывает подвига предков.
За философскую линию отвечает образ Смерти. Она явно предпочитает злодеев, вступая с ними в интимные отношения; положительные же герои со Смертью успешно борются, попирая ногами вплоть до полного ее исчезновения в финале. Интимные отношения Азера с Байджан исчерпываются в дуэте, строго разделенном на поэтическую и эротическую половины: сперва силуэты героев, чернеющие на лунном фоне, лишь разводят руками в немом восхищении, сохраняя почтительную дистанцию, затем внезапно и решительно соединяются в партере. При этом свои арабески и аттитюды партнерша проделывает, стоя одним коленом на самом чувствительном месте партнера, который, в свою очередь, выгибается "мостиком". Такая рискованная конструкция придает любовным ласкам тот оттенок садизма, которым должны бы ужасать сцены битв, занимающие в балете изрядное место. Между тем эти самые битвы способны ужаснуть разве что карикатурностью. Над телами павших кружат черные тени воронов, пленных вздергивают под колосники на крючьях — утрированно зловещие мизансцены лишь добавляют комизма боям, в которых хлипкий отряд злодеев-кыпчаков, из-за нехватки артистов мужского пола наполовину состоящий из переодетых женщин, бодро гоняет по сцене рослых героев-огузов.
Карикатурой на корифеев советского балета — Юрия Григоровича и Бориса Эйфмана — выглядит и хореография, включающая изображение разврата при помощи распахнутых в шпагате ног и материализацию видений в виде танцующего кордебалета. В "Любви и смерти" материализации подверглись кровавые помыслы злодея Мелик-хана: женщины в красных комбинезонах, опутанные какими-то кишками, ползали по телу артиста Екимова до тех пор, пока он не окунул руки в чашу с красной краской и не принялся слизывать капли с предплечий — дабы никто не смог усомниться в его кровожадности.
По некондиционному продукту главного балетмейстера оценить профессионализм екатеринбургской труппы непросто. Очевидно, премьеров в ней нет: достойнее всех выглядел грузный Денис Зайнтдинов в роли предателя — открутил без срывов большой пируэт и даже отважился на усложненный револьтад. Видно, что у Натальи Кузнецовой (Байджан) красивая стопа и нет вращения. Возможно, Елена Кабанова с гибкими иксовыми ногами способна на большее, чем трясти черепом и косолапо ковылять на пуантах в роли Смерти. Похоже, что незатейливо сучивший ножками в подтанцовках "с национальным колоритом" кордебалет к настоящим классическим спектаклям малопригоден. И совершенно понятно, почему Екатеринбургский балет (в отличие от местных коллективов современного танца) никогда не попадал на "Золотую маску" — такую труппу не следовало бы выпускать за границы города. Если бы не политическая воля — ведь порадовать посла дружественного государства важнее, чем расписаться в профессиональной несостоятельности.
Татьяна Кузнецова
