Мнение эксперта,
кандидата философских наук Карины Назаретян, о материале «Подростки нашли потайное место для разговоров о самоубийствах», опубликованном в сетевом издании «Лента.ру» 14 марта 2018 года [1]
Освещение самоубийств в СМИ относится к тем вопросам, законодательное регулирование которых в России обгоняет профессионально-этическое саморегулирование. С 2012 года в нашей стране законодательно запрещено распространять в интернете информацию о способах совершения самоубийства и призывать к совершению самоубийства [2]. В 2013 году был опубликован межведомственный приказ, в котором уточнялось, что именно подразумевается под способами совершения самоубийства и призывами к самоубийству [3]. В 2015 году Роскомнадзор предъявил претензию сайту «Православие и мир» в связи с тем, что в одной из статей была указана причина самоубийства онкобольного человека, таким образом дав понять, что обнародовать причины самоубийства тоже незаконно [4]. При этом о существовании в России журналистских этических кодексов, в которых более или менее подробно регулировалось бы освещение подобных вопросов, мне неизвестно.
Автор обсуждаемой жалобы в ОКЖП А.С. Свищев пишет, что в материале «Ленты.ру» есть указание на то, «где конкретно можно общаться, если подросток хочет совершить суицид». Вопрос, есть ли в этом нарушение действующего в России законодательства, находится за пределами моей компетенции; моя задача — попытаться оценить материал с этической точки зрения с оглядкой на международный опыт.
Почему считается, что важно регулировать освещение самоубийств
Регулированию вопросов, связанных с освещением самоубийств в СМИ, придаётся большое значение во многих странах мира. Связано это с так называемым эффектом Вертера: подражающим самоубийствам, которые часто случаются после описания случаев самоубийств в СМИ, кино или литературе. Название отсылает к книге И. Гёте «Страдания молодого Вертера»: в конце XVIII века история её покончившего с собой главного героя произвела такое впечатление на молодёжь, что после её публикации по всей Европе прокатилась волна самоубийств. Феномен подражающих самоубийств был впервые описан в медицинской литературе XIX века, а своё название получил в 1974 году благодаря исследователю Дэвиду Филлипсу [5].
За последние полвека в разных странах мира были проведены десятки исследований, авторы которых пытались выяснить, существует ли в самом деле эффект Вертера и, если да, насколько он выражен и что именно его в наибольшей степени провоцирует. Результаты исследований были часто противоречивы (ко многим из них есть методологические претензии), и однозначного ответа на этот вопрос до сих пор дать никто не может. Ряд
систематических обзоров и метаанализов показали, что взаимосвязь между сообщениями о самоубийствах в СМИ и некоторыми последующими самоубийствами, вероятно, есть [5; 6; 7]. Другие обзоры многочисленных исследований привели к выводу, что на настоящий момент всё же больше данных против серьёзной роли СМИ в провоцировании подражающих самоубийств [8]. В крупном обзоре 97 существующих исследований по разным видам СМИ делается осторожный вывод: «Освещение суицида в новостях и информационных СМИ может провоцировать подражающие самоубийства в определённых обстоятельствах» [9]. Однако авторы исследования, результаты которого были опубликованы в 2014 году в авторитетном журнале The Lancet Psychiatry, приходят к выводу, что эффект всё-таки есть: по их данным, в тех случаях, когда о самоубийстве много и «громко» писали СМИ, за ним гораздо чаще, чем в других случаях, следовали «кластерные» самоубийства [10].
Так или иначе, исследования дают предположить, что, если эффект есть, то он в первую очередь связан с сообщениями о реальных (а не вымышленных — таких как в кино и литературе) самоубийствах, о самоубийствах знаменитостей [8], c сообщениями, помещёнными на первой полосе, имеющими в заголовке слово «самоубийство» или описание метода самоубийства, а также содержащими подробное описание погибшего человека и того, как он покончил с собой [10]; больше всего влиянию подвержены молодые, пожилые люди [5] и женщины [8]. Сообщения на телевидении, возможно, имеют меньший эффект, чем истории в печати (вероятно, потому, что ТВ-сюжеты обычно короткие, на них нельзя остановиться и их легче пропустить); при этом сообщения, где новость о самоубийстве подаётся в негативном ключе, с меньшей вероятностью вызывают эффект подражания [8].
Помимо эффекта Вертера, в литературе обсуждается и противоположный: эффект Папагено. Название он получил в честь персонажа оперы Моцарта «Волшебная флейта» птицелова Папагено, который хотел покончить с собой, но успешно справился с жизненным кризисом. Идея исследователей заключается в том, что СМИ могут не только провоцировать самоубийства, но и, наоборот, предотвращать их, рассказывая о позитивных примерах отказа от суицидальных настроений [11]. Насколько этот эффект действительно выражен, сказать пока тоже сложно: нужны дополнительные исследования.
В чём сложность этического регулирования освещения самоубийств
Если допустить, что эффект подражающих самоубийств действительно существует и играет значительную роль, то с точки зрения права ситуация выглядит довольно просто: следует ограничить/запретить те формы сообщения о самоубийствах, которые вызывают эффект подражания, и самоубийств станет меньше. С точки зрения этики дело обстоит гораздо сложнее.
При освещении практически любого серьёзного вопроса журналист сталкивается с фундаментальным противоречием между важнейшими ценностями журналистской этики: свободой слова и правдой (понимаемой как необходимость сообщать всю правду), с одной стороны, и непричинением вреда, с другой. Я исхожу из распространённой предпосылки, что основная задача журналиста — транслировать информацию, которая нужна людям для принятия решений о самоуправлении. Чтобы выполнить эту задачу, у журналиста должно быть как можно меньше ограничений: он должен иметь возможность сообщать аудитории всю полноту правды с тем, чтобы люди сами решали, какая именно информация им пригодится. В то же время в профессиональной этике огромное значение придаётся ценности непричинения вреда: в своей работе журналист всегда должен думать о том, какие последствия может иметь обнародование той или иной информации, и взвешивать потенциальные пользу и вред, которые она может принести конкретным людям и обществу в целом. Любой журналист постоянно сталкивается с этой моральной дилеммой: дать информацию полностью и выполнить свой долг по информированию аудитории или удержать часть информации, пытаясь оградить общество от неприятных последствий, принимая на себя тяжёлый груз внутреннего цензора и рискуя недодать людям то, что им нужно?
В случае с самоубийствами сообщение всех подробностей в некоторых ситуациях вполне может представлять общественный интерес (а не только удовлетворять праздное любопытство публики): например, если погибший использовал для своей цели несовершенство общественной инфраструктуры, был вовлечён в самоубийство другими людьми или покончил с собой в результате неоказания/неэффективности медицинской помощи. В таких ситуациях, не сообщая подробностей произошедшего, журналист может упустить возможность вскрыть общественно значимые проблемы. Если же он их сообщает — существует риск навредить конкретным людям, которые могут использовать информацию как руководство к действию. По этой причине разработать универсальные этические правила, регулирующие освещение самоубийств, довольно сложно. Однако, учитывая важность проблемы, во всём мире этим довольно активно занимаются.
Что говорят кодексы
Как правило, этические кодексы для журналистов составляют сами журналисты: в этом смысл профессионально-этического саморегулирования. Но в редких случаях общественные или даже государственные организации считают ту или иную проблему настолько серьёзной, что берут инициативу на себя и разрабатывают документ для журналистов с рекомендациями о том, как им писать на проблемную тему. Именно такая ситуация сложилась вокруг освещения темы самоубийств. Посвящённых этому кодексов от общественных организаций в мире едва ли не больше, чем чисто журналистских.
С точки зрения этики эта ситуация довольно неоднозначная. Ведь профессионально-этические нормы вырабатываются прежде всего затем, чтобы избежать давления извне, — для журналистики это вопрос выживания профессии. И, с одной стороны, навязывание конкретных правил сторонними организациями — это и есть давление извне. С другой стороны, в создании многих из этих кодексов и правил принимают участие и журналисты — добавляя свою экспертизу к экспертизе общественных организаций, которые лучше разбираются в теме самоубийств. В результате в таких случаях получается сорегулирование — совместное регулирование профессиональной деятельности людьми изнутри профессии и представителями общественности, имеющими соответствующую экспертизу. В тех же случаях, когда инициатива создания кодекса принадлежит не общественной организации, а государственному органу, даже если такой кодекс был разработан с участием журналистов, об общественном сорегулировании говорить уже сложнее.
Ниже я сделаю краткий обзор того, что говорится про освещение самоубийств в этических кодексах — как журналистских, так и нежурналистских.
Журналистские
В России, насколько мне известно, не существует отдельного журналистского кодекса, посвящённого теме самоубийств. В крупнейших общих кодексах — Кодексе профессиональной этики российского журналиста, декларации Московской хартии журналистов, Медиаэтическом стандарте — 2015 — про самоубийства ничего нет. Единственный профессионально-этический документ, где эта тема упоминается, — это Хартия телерадиовещателей, но и там только вскользь и в одном предложении: «Отказ от сообщений о покушениях на самоубийство, если такие сообщения не продиктованы необходимостью защиты общественных интересов» [12]. Судя по всему, это единственное, что есть на эту тему в русскоязычных нормативно-этических документах для журналистов.
В национальных журналистских кодексах многих других стран, а также в кодексах некоторых крупных медиаорганизаций положения о самоубийствах есть. Чаще всего это одна фраза, смысл которой сводится к тому, что сообщать о самоубийстве или попытке самоубийства надо с осторожностью, избегая деталей произошедшего, особенно относительно способа самоубийства. Такие положения есть в кодексах Норвежской ассоциации прессы [13], немецкого [14], ирландского [15] и британского [16] советов по прессе. При этом кодексы датского [17] и эстонского [18] советов по прессе, например, проводят мысль, что о самоубийствах и попытках самоубийств лучше вообще не писать, если только на это нет очень веских оснований. (Более подробный обзор журналистских кодексов ряда стран и СМИ можно найти в документе британской организации MediaWise, занимающейся продвижением этических норм в журналистике [19]).
В крупнейшем этическом кодексе конкретного СМИ — кодексе «Би-би-си» —самоубийствам посвящён целый раздел. Основная рекомендация в нём — сообщать о самоубийствах с осторожностью, по возможности избегать подробностей самого самоубийства и метода (если только рассказать об этом не абсолютно необходимо), обращать внимание на слова (так, по британскому законодательству самоубийство перестало быть преступлением в 1961 году, и с тех пор словосочетание «совершить самоубийство» некоторым кажется оскорбительным — авторы кодекса предлагают варианты «свести счёты с жизнью», «покончить жизнь самоубийством»). Наконец, «Би-би-си» призывает своих сотрудников рассмотреть возможность предоставлять аудитории информацию о службах поддержки и поддерживающие материалы для людей, попавших в сложную жизненную ситуацию, а также в случае чего консультироваться с некоммерческой организацией Samaritans, предоставляющей помощь таким людям [20].
В Британии есть и отдельный журналистский кодекс, посвящённый освещению самоубийств [21]. Он был создан британским Национальным союзом журналистов вместе с Международной федерацией журналистов и организацией PressWise (позже переименована в MediaWise). В нём рекомендуют избегать сенсационности, сообщения деталей произошедшего, спекуляций по поводу причин самоубийства, советуют развенчивать или хотя бы не воспроизводить мифы о самоубийствах (например, что «тот, кто угрожает самоубийством, вряд ли его совершит»), давать информацию о том, где можно получить помощь.
Отдельные кодексы про освещение самоубийств, созданные журналистскими организациями, есть в Гонконге [22] и Австралии [23]. Гонконгский — довольно лаконичный и содержит рекомендации не ставить новость о самоубийстве на первую полосу газеты или в первую очередь теленовостей, избегать детального описания метода, стараться делать так, чтобы у молодых людей не сложилось впечатления, что с помощью самоубийства можно стать знаменитым, уважать чувства родственников, не заявлять, что самоубийство произошло по какой-то одной причине (так как это сложный феномен), давать информацию о том, где можно получить помощь. Австралийский кодекс, помимо этого, рекомендует тщательно взвешивать решение о том, давать ли вообще информацию о самоубийстве и называть ли имя погибшего, опираясь на то, представляет ли эта информация общественный интерес и согласны ли на это родственники и близкие друзья.
Интересная ситуация сложилась с одним из авторитетнейших журналистских этических кодексов в мире — кодексом американского Общества профессиональных журналистов (SPJ). В сентябре 2014 года SPJ принимало обновлённую версию кодекса, и, как пишет автор сайта Института Пойнтера [24], в предложенном для голосования варианте было положение, которое звучало так: «Тщательно взвесьте все “за” и “против”, прежде чем сообщать о самоубийстве, если речь не идёт об известной персоне или событие не произошло в общественном месте». Однако при
обсуждении члены комитета убрали это положение, договорившись позже написать расширенные рекомендации по освещению самоубийств, где журналистов призывали бы быть осторожными при работе над этой темой, но не отказываться от неё полностью. На сегодняшний день в кодексе SPJ нет положения о самоубийствах, но в пояснении к одному из пунктов написано: «Журналисты и новостные организации часто избегают темы самоубийств, но — как и в случае с другими вопросами, связанными со здравоохранением, — просто игнорировать эту тему безответственно. Этический комитет SPJ сейчас работает над документом с рекомендациями для журналистов, пишущих о самоубийствах, но уже сейчас существует несколько других ресурсов, где журналисты могут получить информацию» [25] — и дальше перечисляются три ресурса с рекомендациями от нежурналистских организаций, о которых я упомяну ниже.
Нежурналистские
В России в 2016 году появились «Рекомендации по распространению в СМИ информации о случаях самоубийства» [26] от Роспотребнадзора, составленные с участием специалистов из самых разных сфер. От журналистики в его создании принимали участие представители журфака МГУ им. М.В. Ломоносова, Союза журналистов России, Союза журналистов Москвы и Профсоюза журналистов. Это подробный документ на шести страницах, в котором рекомендуют не помещать сообщения о самоубийствах на первые полосы газет, избегать сенсационности и сообщения ненужных деталей, не романтизировать и в то же время не тривиализировать самоубийство, публиковать позитивные случаи отказа от самоубийств и информацию о ресурсах психологической помощи, брать комментарии у компетентных специалистов, вместо слов «самоубийство» и «самоубийца» использовать фразы «смерть в результате самоубийства» и «умерший вследствие самоубийства» и т.д.
На международном уровне, вероятно, самый значимый документ для журналистов по этой теме был создан Всемирной организацией здравоохранения. Он называется «Предотвращая суицид: ресурс для профессионалов в сфере СМИ» [27] и содержит 18 страниц. Последнее его обновление вышло в 2017 году. Основные рекомендации — предоставлять информацию о том, где получить психологическую помощь, не распространять мифы о суициде, рассказывать истории того, как люди успешно справились с суицидальными мыслями, с особой осторожностью (не романтизируя, не рассказывая подробностей) сообщать о самоубийствах знаменитостей, так как именно их чаще всего пытаются скопировать, проявлять чуткость, интервьюируя родственников и друзей погибшего, не ставить новость о самоубийстве на первую полосу газеты или в первую очередь новостей дня на телевидении, не делать из самоубийства сенсации и в то же время не нормализировать его, не обнародовать деталей о способе и месте самоубийства, не использовать фотографии и видеосъемку, не давать ссылки на предсмертные записки, соцсети погибшего и т.д.
Британская некоммерческая организация Samaritans, на которую ссылаются в кодексе «Би-би-си», тоже составила очень подробные рекомендации для СМИ на 16 страницах [28]. Это организация, занимающаяся помощью людям, попавшим в сложную жизненную ситуацию, поэтому именно она активно предлагает СМИ консультации в режиме 24/7 по вопросу о том, как освещать самоубийства. Samaritans рекомендуют журналистам избегать лишних деталей произошедшего, никогда не говорить, что тот или иной метод «быстрый», «надёжный», «безболезненный» и т.д., внимательно относиться к словам (не использовать фразы «совершить самоубийство», «эпидемия самоубийств» и др.), давать информацию о том, где можно получить помощь, не использовать сенсационные фото и видео, не помещать информацию о самоубийстве на первую полосу, внимательно относиться к статистике, избегать упрощений, сенсационности в текстах и многое другое. Рекомендации Samaritans — единственные, где мне встретились пункты, напрямую относящиеся к нашей жалобе: «С осторожностью используйте контент из онлайн-групп, сайтов, посвящённых суициду, и других онлайн-форумов, и старайтесь не называть эти сайты. Это может навредить уязвимым людям — они могут посетить такие сайты, а также это может причинить боль потерявшим родственника семьям» и «С особой осторожностью относитесь к социальным сетям и старайтесь не упоминать сайты и сообщества, в которых превозносят суицид или представляют его в привлекательном виде».
В США наиболее упоминаемый кодекс для журналистов, посвящённый самоубийствам (упомянутый, в том числе, в пояснении к кодексу SPJ), был разработан в большой коллаборации нескольких десятков организаций, среди которых те, которые занимаются предупреждением самоубийств, вопросами психиатрии и др., и медиаорганизации [29]. Их рекомендации примерно такие же, как и в других кодексах: избегать сенсационных заголовков и размещения на первых полосах, не публиковать фото/видео с места события, не использовать словосочетание «эпидемия самоубийств», не брать комментарии о причинах самоубийства у полиции, а вместо этого консультироваться с грамотными экспертами, не называть самоубийство «успешным» или «неуспешным» (так как это представляет его в качестве адекватной, желаемой цели), не называть одну причину самоубийства (понимая, что это сложное и комплексное явление), давать информацию о том, где можно получить психологическую помощь, и т.д. В других американских кодексах [30], в том числе тех, на которые даётся ссылка в пояснении к кодексу SPJ [31], рекомендации приблизительно те же.
Нормативно-этические документы для освещающих самоубийства журналистов, составленные нежурналистскими организациями, есть во многих других странах. Канадская ассоциация предотвращения самоубийств создала лаконичный документ на одну страницу [32]. Гонконгский Центр исследования и предотвращения самоубийств при Гонконгском университете составил подробный буклет на 36 страниц с обзором проблемы и рекомендациями для СМИ [33]. Шри-ланкийская неправительственная
организация CPA совместно с британским PressWise Trust тоже разработали подробный документ на 30 страниц с обзором проблемы и конкретными рекомендациями [34]. Везде в этих ресурсах даются примерно те же самые советы, которые уже перечислены выше.
В целом как в журналистских, так и в нежурналистских этических кодексах, посвящённых освещению самоубийств, советы дублируются с минимальными вариациями. Например, в каких-то ресурсах размещение фотографий погибшего допускают, в каких-то — не рекомендуют, где-то допускают публикацию новости о самоубийстве на первой полосе (но в любом случае не сверху полосы и не с сенсационным заголовком), где-то — нет. Тем не менее, основные мотивы всех кодексов — это противодействие сенсационности и мысли, что самоубийство — это адекватный способ решения проблем, и трансляция жизнеутверждающих примеров справившихся с проблемами людей вместе с информацией о том, где можно получить помощь.
Что говорят исследователи
В архиве одного из крупнейших академических журналов о журналистской этике — американского The Journal of Mass Media Ethics — находится одна статья об этике освещения самоубийств, опубликованная ещё в 1991 году [35]. В то время многие кодексы ещё не были написаны, и тема только разрабатывалась. Авторы делают обзор существующих на тот момент исследований, посвящённых вопросу, провоцируют ли новости о самоубийствах подражающие самоубийства, и приходят к выводу, что, на самом деле, не имеет значения, увеличивается ли количество самоубийств после таких новостей на 1% или на 100%: даже одна дополнительная смерть имеет значение. Поэтому на основании интервью с практикующими журналистами авторы составили рекомендации — по их словам, они не ущемляют свободу слова, их легко выполнять и они теоретически могут спасти жизни. Это примерно те же рекомендации, которые позже вошли во многие кодексы: предоставлять информацию о том, как распознать грозящее самоубийство и куда обратиться за помощью, обращаться за комментариями к компетентным специалистам, не рассказывать деталей произошедшего, не романтизировать самоубийства, с особой осторожностью писать о самоубийствах знаменитостей и подростков (так как именно их чаще всего копируют), рассказывать о проблеме не только тогда, когда кто-то покончил с собой, но и в другое время, предоставляя информацию о том, как избежать трагедии.
Большинство научных исследований на тему самоубийств касаются практического вопроса — вызывает ли публикация новостей о самоубийствах подражающий эффект, и в основном их авторы не дают конкретных рекомендаций журналистам. Однако, например, Дж. Пиркис и В. Блад в своём обзоре пишут, что «результаты следует интерпретировать как указание на то, что представление темы суицида в СМИ должно
осуществляться ответственно, сбалансированно по отношению к “праву общества на информацию”» [7, p. 33].
Институт Пойнтера на своём сайте регулярно обращается к теме освещения самоубийств. Чаще всего это разборы каких-то связанных с этим проблемных вопросов. Так, например, специалист по журналистской этике Келли МакБрайд пишет, что связь между тем, что подростков обижают сверстники, и самоубийствами не доказана. Она обращает внимание журналистов на то, что объяснять самоубийства подростков травлей в школе безответственно: причин обычно гораздо больше, и чаще всего в основе лежит психическое расстройство; представляя ситуацию упрощённо, журналист может невольно спровоцировать «подражательное» поведение у тех подростков, которых тоже обижают в школе сверстники [36].
Наконец, известный канадский специалист по журналистской этике Стивен Вард выражает в некотором смысле «особое мнение» и призывает скептически относиться к этическим кодексам, написанным нежурналистами даже из самых лучших побуждений [37]. Самоубийство — это чаще всего полноценный новостной повод, так как он привлекает внимание к возможным экономическим и социальным факторам, провоцирующим это явление, считает исследователь. Поэтому в тех случаях, когда смерть стала проявлением серьёзной социальной проблемы, журналист должен не только освещать эту проблему, но и задавать неудобные вопросы и докапываться до причин и возможных последствий произошедшего. Делать это нужно затем, чтобы такие события не замалчивались, а широко обсуждались — именно таким образом можно бороться с социальными причинами. Так, Вард считает неправомерными рекомендации не упоминать в заголовке слово «самоубийство», не помещать новости о самоубийстве на первую полосу и не использовать фото погибшего — в некоторых ситуациях все эти действия могут быть уместны. По его мнению, для минимизации вреда достаточно не скатываться в сенсационность, не представлять суицид как нечто необъяснимое и непредотвратимое и давать информацию о том, где можно получить помощь.
Жалоба А.С. Свищева
Заявитель обсуждаемой жалобы А.С. Свищев пишет, что в материале на «Ленте.ру» «указано, где конкретно можно общаться, если подросток хочет совершить суицид». Ирония ситуации в том, что приложение Vent, о котором идёт речь в заметке, на самом деле предназначено скорее для предупреждения самоубийств: это место, где люди могут выговориться и получить поддержку. Именно такая норма поведения прописана в правилах сообщества: там отдельно подчёркивается, что в рамках приложения «нанесение себе вреда … не должно превозноситься и поощряться» [38]. То есть это фактически один из ресурсов поддержки для людей с, в том числе, суицидальными мыслями — как раз такие ресурсы и рекомендуют почаще упоминать в СМИ в большинстве этических кодексов для журналистов.
В то же время и заголовок, и текст заметки на «Ленте.ру» довольно сильно сбивают с толку. Авторы заметки не скрывают, что она фактически является пересказом статьи на англоязычном ресурсе BuzzFeed [39] (на последнюю даётся прямая ссылка). Однако этот пересказ опускает одну важную деталь: многочисленные новые пользователи приложения Vent, о которых идёт речь, — это не суицидально настроенные подростки, а участники так называемого Stan Twitter — сегмента соцсети Twitter, которые в откровенном ключе обсуждают знаменитостей. В статье BuzzFeed — в том числе и в заголовке этой статьи —говорится, что представители Stan Twitter испугались возможных блокировок в Twitter из-за агрессивной лексики, которую они часто используют, и именно по этой причине стали массово переходить в Vent. При этом в приложении Vent их участие пока что выглядит инородно, так как тамошние пользователи привыкли к другому — понимающему, поддерживающему — стилю общения.
В заметке на «Ленте.ру» про это всё нет ни слова, и создаётся впечатление, что новые пользователи Vent — это суицидально настроенные подростки, которые ушли из Twitter, чтобы обсуждать самоубийства. Именно эта мысль отражается и в заголовке: «Подростки нашли потайное место для разговоров о самоубийствах». Если принять этическую норму, что слово «самоубийство» в заголовке вообще лучше не использовать, то здесь нарушены целых две этических нормы: эта и другая, гораздо более универсальная — давать точную, правдивую информацию.
По сути претензия к заметке на «Ленте.ру» заключается вовсе не в том, что в ней упоминается ресурс, на котором можно обсуждать самоубийства. Во-первых, из несколько десятков изученных мною кодексов только в одном такие ресурсы упоминать не рекомендуют, а во-вторых, Vent — вообще не такой ресурс, а, наоборот, ресурс для поддержки людей с жизненными проблемами. Главная претензия к обсуждаемому материалу — в неточности транслируемой информации. Причём неточность эта настолько существенная, что делает заметку в целом неправдивой.
Резюме
Обзор нескольких десятков этических кодексов для освещающих самоубийства журналистов (написанных как самими журналистами, так и сторонними организациями, а также в сотрудничестве между журналистами и нежурналистами) показал, что рекомендация не упоминать в СМИ ресурсы, на которых обсуждаются самоубийства, совсем не распространена. Лично мне она встретилась только в одном документе — кодексе британской некоммерческой организации Samaritans, занимающейся помощью людям, попавшим в трудную жизненную ситуацию. Поэтому в целом упоминание такого ресурса, по всей видимости, не было бы серьёзным нарушением журналистской этики.
Ирония ситуации, однако, в том, что приложение Vent, на упоминание которого жалуется заявитель, вовсе не является ресурсом для обсуждения самоубийств. Наоборот,
которых есть жизненные проблемы, с помощью возможности выговориться и поддержки других пользователей. На такие ресурсы как раз рекомендуют давать ссылки большинство этических кодексов. Но из обсуждаемой заметки на «Ленте.ру» не вполне понятно, что это за приложение. Более того, в этой заметке крайне неточно пересказывается содержание статьи на англоязычном ресурсе BuzzFeed: в оригинальном тексте говорится, что новые пользователи Vent — это фанаты знаменитостей, которые испугались, что их заблокируют в Twitter за агрессивный стиль общения. Из заметки на «Ленте.ру» же можно понять, что это суицидально настроенные подростки, отправившиеся в Vent, чтобы подстрекать друг друга совершать самоубийства (хотя это прямо противоречит официальным правилам сообщества Vent). То есть фактические ошибки в заметке «Ленты.ру» как минимум две: Vent — это вовсе не сообщество для обсуждения самоубийств, а его новые пользователи — это вовсе не суицидально настроенные подростки.
Резюмируя, заметку на «Ленте.ру» нельзя назвать соответствующей этическим нормам в журналистике, однако не по той причине, о которой говорит заявитель, а по другой: она очень неточна, и неточности фактически делают её неправдивой.
Источники
1. Подростки нашли потайное место для разговоров о самоубийствах // «Лента.ру». 14.03.2018. URL: https://lenta.ru/news/2018/03/14/vent/ (дата обращения: 25.03.2018).
2. Федеральный закон от 27.07.2006 N 149-ФЗ (ред. от 25.11.2017) «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2018). Статья 15.1. Единый реестр доменных имен, указателей страниц сайтов в сети «Интернет» и сетевых адресов, позволяющих идентифицировать сайты в сети «Интернет», содержащие информацию, распространение которой в Российской Федерации запрещено (введена Федеральным законом от 28.07.2012 N 139-ФЗ). URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_61798/38c8ea666d27d9dc12b078c556e316e90248f551/ (дата обращения: 25.03.2018).
3. Приложение к Приказу Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций, Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков и Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека от 11 сентября 2013 г. N 1022/368/666. URL: http://base.garant.ru/70511892/1a021ee51cf500830e99510141278135/#block_1003 (дата обращения: 25.03.2018).
4. Роскомнадзор запретил указывать причины самоубийства // «Медуза». 19.03.2015. URL: https://meduza.io/news/2015/03/19/roskomnadzor-zapretil-ukazyvat-prichiny-samoubiystva (дата обращения: 25.03.2018).
5. Sisask M., Värnik A. Media Roles in Suicide Prevention: A Systematic Review // International Journal of Environmental Research and Public Health. 2012 Jan; 9(1): 123–138.
6. Niederkrotenthaler T, Fu K, Yip PSF, et al. Changes in suicide rates following media reports on celebrity suicide: a meta-analysis // The Journal of Epidemiology and Community Health. 2012; 66: 1037–1042.
7. Pirkis J., Blood R.W. Suicide and the Media Part I: Reportage in Nonfictional Media // Crisis. 2001; 22: 146–154. https://doi.org/10.1027//0227-5910.22.4.146
8. Stack S. Suicide in the Media: A Quantitative Review of Studies Based on Nonfictional Stories // Suicide and Life-Threatening Behavior. 2005 Apr; 35(2).
9. Pirkis J., Blood W. Suicide and the news and information media. A critical review. Commonwealth of Australia: Hunter Institute of Mental Health, 2010.
10. Gould M.S., Kleinman M.H., Lake A.M. et al. Newspaper coverage of suicide and initiation of suicide clusters in teenagers in the USA, 1988–96: a retrospective, population-based, case-control study // Lancet Psychiatry. 2014; 1(1): 34–43.
11. Niederkrotenthaler T., Voracek M., Herberth A. et at. // Role of media reports in completed and prevented suicide: Werther v. Papageno effects. British Journal of Psychiatry. 2010; 197(3): 234–243.
12. Хартия телерадиовещателей. URL: http://presscouncil.ru/teoriya-i-praktika/dokumenty/756-khartiya-teleradioveshchatelej (дата обращения: 06.04.2018).
13. Code of Ethics of the Norwegian Press. URL: http://presse.no/pfu/etiske-regler/vaer-varsom-plakaten/vvpl-engelsk/ (дата обращения: 07.04.2018).
14. Der Pressekodex. URL: http://www.presserat.de/pressekodex/pressekodex/#panel-ziffer_8__schutz_der_persoenlichkeit_ (дата обращения: 07.04.2018).
15. Press Council of Ireland Code of Practice. URL: http://www.presscouncil.ie/code-of-practice.150.html (дата обращения: 07.04.2018).
16. IPSO. Editors’ Code of Practice. URL: https://www.ipso.co.uk/editors-code-of-practice/#ReportingSuicide (дата обращения: 07.04.2018).
17. Pressenævnet. The Press Ethical Rules. URL: http://www.pressenaevnet.dk/press-ethical-rules/ (дата обращения: 07.04.2018).
