МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА
О.А. Кравцовой, к.психол. н.
по жалобе С.Н.А. в Общественную коллегию по жалобам на прессу
на материал, опубликованный в интернете*
Ситуации «горя и шока» – трагические происшествия, катастрофы и особенно преступления над личностью, в которых пострадали и погибли люди и которые вызывают тяжёлые психологические травмы, – накладывают на журналистов особые этические требования и требуют тщательной подготовки. Такие ситуации содержат много психологических рисков и для самого репортажа, его воздействия на аудиторию, и для героев журналистских материалов, которых важно не травмировать дополнительно. Для самих журналистов это тоже очень непростая профессиональная ситуация, чреватая и вторичным травматическим стрессом, и опасностью развития эмоционального выгорания.
При этом системной работы с журналистами по минимизации этих профессиональных психологических рисков, насколько мне известно, в российских СМИ проводится очень мало или не проводится совсем. И зачастую журналисту приходится ориентироваться лишь на собственный опыт и интуицию, что, опять же, не всегда эффективно защищает ни героев репортажа, ни самих журналистов от тяжёлых психологических последствий такой работы.
Поскольку мы не можем на данный момент задать журналистам и изданию, на которых подана жалоба, дополнительные вопросы, данное мнение основывается на собственно оспариваемом материале и информации, изложенной в жалобе. Из этой информации явно следует, что журналистам, к сожалению, не удалось избежать этических ошибок во взаимодействии с пострадавшими в теракте детьми и их родителями.
Хочется надеяться, что разбор этих этических нарушений и приведённые документы и рекомендации помогут тем журналистам, которые могут оказаться в схожей ситуации. Добавлю, что вероятность такой ситуации весьма велика, т.к. сама профессия журналиста бросает репортеров в самое пекло опасных и эмоционально тяжёлых событий и требует взаимодействия с пострадавшими в них людьми. И это взаимодействие должно быть максимально этичным и бережным.
Какими этическими документами и рекомендациями могут руководствоваться журналисты и редакции, работая с пострадавшими детьми?
В изложении Принципа 5 – «Уважение частной жизни и человеческого достоинства» – Медиаэтический стандарт Общественной коллегии по жалобам на прессу [1] предлагает ориентироваться на следующие индикаторы: «уважение достоинства личности, приоритет прав человека». В описании профессиональных норм и правил этого принципа имеется уточнение по поводу информации о детях: «Коллегия настоятельно рекомендует всем, кто намерен опубликовать какую бы то ни было информацию о детях и подростках, сверяться с положениями таких тематических ориентирующих документов, как "Нормы и принципы освещения СМИ вопросов, касающихся детей" (принят на Конгрессе Международной федерации журналистов в Сеуле в 2001 г.), а также "Принципы ЮНИСЕФ в отношении журналистских репортажей о детях"».
Брошюра ЮНИСЕФ «Этические принципы подготовки журналистских материалов о детях» [2] предостерегает: «…всегда ли они [журналисты] в своем порыве рассказать "всю правду" помнят о своих маленьких героях? Всегда ли задумываются о том, к каким последствиям приведет обнародование проблем ребенка, как скажется это на его дальнейшей жизни и судьбе? ... Порой даже кажется, что для некоторых журналистов пострадавший ребенок – лишь повод для сенсации, способ поднять рейтинг. Думается, что в большинстве случаев это вызвано не злым умыслом журналистов, а незнанием того, КАК правильно разговаривать с детьми, КАК рассказывать об их проблемах обществу, чтобы не нанести им дополнительную травму».
При перечислении «Общих принципов» первым пунктом в брошюре указывается: «Права и интересы каждого конкретного ребенка должны соблюдаться в любых обстоятельствах. Они стоят выше всех прочих соображений, в том числе решения проблем детства и содействия развитию прав ребенка».
В разделе «Принципы интервьюирования детей» содержатся дополнительные разъяснения:
Пункт 2: «Получите от ребенка и отвечающего за него лица (родитель, опекун, директор детского дома, представитель органов опеки и попечительства) разрешение на интервью с ним, видеосъемку и обнародование касающихся его фотографий и документальных материалов – желательно в письменной форме и обязательно на языке, понятном ребенку. Согласие должно быть добровольным, исключающим любые формы принуждения. Возможно предварительное проведение консультаций ребенка со взрослым, которому он доверяет».
Пункт 3. «Ребенок и отвечающее за него лицо (родитель, опекун, директор детского дома, представитель органов опеки и попечительства) должны четко понимать, что они говорят с журналистом, который планирует распространить этот материал на местном и глобальном уровне. Вы должны объяснить им цель интервью и то, как вы предполагаете его использовать».
Пункт 4. «В ходе интервью не причиняйте ребенку душевную боль, не заставляйте его заново переживать перенесенные страдания, боль, потерю семьи и другие тяжелые события жизни. Избегайте унизительных высказываний по поводу его национальности, культуры, религии, либо комментариев, оскорбительных для ребенка или членов его семьи».
«… У некоторых этот принцип вызовет вопрос: а для чего же тогда брать интервью с ребенком, если обходить все "острые углы" и не вспоминать его прошлое? Тут следует вспомнить высказывание Федора Михайловича Достоевского – о цене слезинки ребенка. Кому будет лучше, если вы в ходе интервью доведете ребенка до слез? Ему? Уж точно нет. Вам? Вряд ли. Читателям или зрителям? Безусловно, сильные эмоции вызовут и соответствующую реакцию. Однако раскрытие темы и выполнение журналистской задачи не стоит путать с желанием во что бы то ни стало потрясти публику».
В пояснениях к первому пункту раздела «Принципы подготовки репортажей о детях», дана еще такая немаловажная рекомендация: «Очень полезно бывает "примерить материал на себя", то есть представить, что бы вы почувствовали, если бы такие формулировки прочитали в статье о себе или о своем ребенке». [2]
Некоторым опытом и рекомендациями поделились коллеги по Альянсу независимых советов по делам прессы (Alliance of Independent Press Councils of Europe, AIPCE).
- Датский Совет по делам прессы пока не выносил решений по делам о репортажах о травмированных детях. При этом этический кодекс датской прессы содержит следующие правила сообщения о несчастных случаях и сообщений о детях (перевод с английского мой – О.К.):
Пункт B.3:
«К жертвам преступлений или несчастных случаев следует относиться с максимальной бережностью. То же правило применяется к свидетелям и родственникам таких лиц. При сборе и публикации иллюстрированных материалов, в том числе любительских фотографий, следует проявлять внимание и такт».
Пункт B.5:
«Особое внимание следует уделять детям и другим лицам, от которых нельзя ожидать, что они представляют себе последствия своих высказываний или иного вовлечения. В ситуациях, когда того требует тема репортажа и возраст несовершеннолетнего, перед публикацией интервью или подобного материала должно быть получено согласие родителей».
В 2013 году датский Совет по делам прессы опубликовал памятку «Руководство Совета по делам прессы для жертв преступлений и несчастных случаев» (обновлено в октябре 2018 года). Руководство было отправлено, кроме прочего, в датские полицейские участки и в консультационный центр, который оказывает помощь пострадавшим от насилия и других травмирующих ситуаций, а также их семьям. Этот документ опубликован и на сайте Совета по делам прессы. [3]
- Французские коллеги напомнили о Глобальной хартии этики журналиста, принятой Международной федерацией журналистов в 2019 г. Пункт 8 гласит: «Журналист уважает неприкосновенность частной жизни. Журналист должен уважать достоинство людей, названных или представленных в материале, и сообщать человеку, у которого берёт интервью, предназначена ли эта беседа или другие собранные материалы для публикации. Журналист должен проявлять особую бережность по отношению к неопытным и уязвимым интервьюируемым». [4]
В число «уязвимых» людей, считают французские коллеги, могут подпадать как дети в целом, чья уязвимость связана с периодом развития, через который они проходят, но также и люди, пострадавшие от травмирующих ситуаций. То есть дети, пострадавшие от травмирующих ситуаций, а именно от нападения преступника в рассматриваемой ситуации, являются «уязвимыми» сразу по двум критериям.
Также в этом ответе глава французского Совета по делам прессы отметил, что журналистам следует поразмышлять на тему того, каково это – давать интервью после травмы (например, если человек подвергся сексуализированному насилию) – чтобы не усугублять травму своими вопросами или публикацией. И, конечно, журналистам тут бы не помешала специальная подготовка – или хотя бы следование рекомендациям Центра «Дарт» по журналистике и травмам, одного из лучших ресурсов по этой теме (про рекомендации Центра «Дарт» я напишу чуть ниже – О.К.).
- В Ирландии в последнее время, к счастью, не случались массовые расстрелы или захваты заложников. Коллеги сослались на положение своего этического кодекса, который был бы применим в таких ситуациях: «5.3. При поиске информации в ситуациях личного горя или шока журналисты должны всегда проявлять сочувствие и осторожность. Публикуя такую информацию, необходимо учитывать чувства горюющих семей. Это положение не следует интерпретировать как ограничение права освещать судебные разбирательства».
В нашем обсуждении были еще несколько ответов и ссылок на этические кодексы – возможно, Коллегии будет интересно принять их во внимание в некотором обобщающем документе или статье.
Бесспорным и общим для всех аргументом является то, что журналистам следует проявлять особую осторожность и бережность при общении с пострадавшими и особенно с детьми, соблюдать их права и стараться не усугубить уже полученную психологическую травму.
Международный Центр «Дарт» по журналистике и травмам, деятельность которого посвящена повышению качества освещения трагедий в СМИ и профилактике травматического стресса у журналистов, публикует материалы с рекомендациями по поводу освещения различных травмирующих ситуаций. Там есть и рекомендации для журналистов по взаимодействию с пострадавшими детьми.
На основе этих материалов мною подготовлен текст с рекомендациями на русском языке, с ним можно ознакомиться в приложении к данному мнению.
Дополнительно в данном случае может быть порекомендована консультация юриста на предмет рассмотрения не только этических, но и правовых нарушений данным журналистским материалом, в частности, злоупотребления свободой массовой информации (Статья 4 Закона «О СМИ» и Статья 13.15 КоАП). В предварительной беседе медиаюрист сослалась на опубликованные на сайте Роскомнадзора разъяснения «О требованиях закона "О СМИ", направленных на защиту детей». [5]
«Закон прямо запрещает распространение информации о несовершеннолетнем, пострадавшем в результате противоправных действий (бездействия), включая фамилии, имена, отчества, фото- и видеоизображения, дату рождения, аудиозапись его голоса и т.д. То есть, любой информации, которая прямо или косвенно позволяет установить личность несовершеннолетнего. Но есть исключения. В частности, если информация будет способствовать защите прав и законных интересов пострадавшего ребенка, то она может быть обнародована с согласия самого ребенка (если ему больше 14 лет), родителей или других законных представителей».
Данный случай не выглядит как исключение, оправданное защитой прав пострадавшего ребёнка.
Выводы
Когда мы смотрим данное интервью, мы видим, что журналисты всё-таки делали определённые шаги в попытке защитить пострадавших детей (а может, защитить самих себя от возможных претензий): лица девочки и мальчика показаны в расфокусе, не названа фамилия. Однако вряд ли это влияет на возможность идентификации героев видео: указано настоящее имя мальчика и класс, в котором он учится, так что идентифицировать школьника по этим признакам, голосу и общему облику нетрудно. В жалобе папа пострадавшего мальчика рассказывает об обстоятельствах, не отражённых в репортаже: действительно, почему журналисты пришли прямо к семье домой, без предварительного согласования и предупреждения, поздно вечером? Это явное нарушение не только профессиональных, но и «общечеловеческих» границ. Об этих дополнительных обстоятельствах «за кадром» мы, строго говоря, узнаём только с его слов.
Достаточно ли этого, чтобы судить о наличии этических нарушений?
Возьму на себя смелость утверждать, что в подобных случаях самого факта того, что герои репортажа, по всей видимости, морально пострадали от взаимодействия с журналистами, даже если мы это знаем только с их слов, – достаточно, чтобы предположить, что журналисты «что-то делают не так», что такая работа не соответствует стандартам журналистской этики.
Да, журналистская задача состоит не в том, чтобы делать героев репортажа счастливее. Например, в ситуации разоблачения коррупции, предотвращения преступлений, призывов властных структур к ответу и ответственности – необходима и понятна конфронтация журналиста, который действует «как глаза и уши общества», с объектами журналистских расследований.
Но ситуация журналистской работы с пострадавшими от травмирующего происшествия – принципиально другая. При освещении трагедий и взаимодействии с пострадавшими журналисты выполняют важную общественную миссию. Они могут дать голос тем, у кого его нет, оформить хаотичную трагическую ситуацию в связную историю, которая вызовет у общественности желание помочь пострадавшим, изменить ситуацию, эффективнее ликвидировать последствия и принять профилактические меры на будущее. Часто публичное обсуждение проблемы становится первым шагом на пути её решения.
В такой ситуации уместна солидарность, а не конфронтация. Нет общественного интереса в том, чтобы нанести дополнительные травмы уже пострадавшим людям. Здесь неприменимы никакие метафоры «охоты», «засады» и «подлавливания».
Все профессиональные этические рекомендации о взаимодействии журналистов с людьми, пострадавшими в травмирующих ситуациях, говорят о том, что согласие героя репортажа на интервью и участие в журналистском материале должно быть информированным, а не взятым врасплох, когда человек пребывает в растерянном, потрясённом состоянии, особенно если у него нет опыта взаимодействия со СМИ и он не вполне представляет себе последствия публикации. Ответить на такие вопросы, дать разъяснения и в конечном итоге принять решение, стоит ли публиковать материал, – это ответственность журналиста, даже если у него есть формальное согласие героя репортажа. Перед публикацией материала журналисту рекомендуют убедиться, что герой не передумал выступать публично, проверить используемые цитаты и в целом оставаться на связи, чтобы ответить на дополнительные вопросы. И да, у героев таких репортажей должна быть возможность «отозвать» своё согласие, передумать, если участие в журналистском материале оказывается слишком травмирующим.
Поскольку в данном случае ничего этого сделано не было, можно сделать вывод о грубых нарушениях журналистской этики.
Оговорка, сделанная выше, о том, что в большинстве случаев журналисты не проходят специальную психологическую подготовку по взаимодействию с пострадавшими людьми и особенно детьми и их семьями, не может тут служить оправданием неэтичному профессиональному поведению. В таких случаях, если не хватает собственного опыта, можно (и нужно) проконсультироваться со специализированными службами и отдельными психологами, попросить их о поддержке. И, как сказано в брошюре ЮНИСЕФ, в этически сложных ситуациях всегда полезно «примерить материал на себя». От этичного, грамотного и бережного освещения трагедий выигрывают в конечном итоге все стороны – и герои репортажа, чья история привлекает внимание общества и инициирует борьбу с проблемой, и аудитория, получившая необходимую информацию, и сам журналист, сделавший качественную работу. Этические нарушения в такой ситуации бьют по всем – и что отдельно обидно, способствуют формированию у зрителей отношения к журналистам как к циничным охотникам за сенсациями.
Более того, мы видим, что регулярное несоблюдение профессиональной этики и недостаточная эффективность механизма медийного саморегулирования приводит к усилению законодательных ограничений. И, похоже, как раз в данном случае вопрос может быть рассмотрен не только в этическом, но и правовом поле.
Ссылки на основные используемые материалы:
- Медиаэтический стандарт Общественной коллегии по жалобам на прессу:
https://presscouncil.ru/teoriya-i-praktika/dokumenty/4756-mediaeticheskij-standart-2015 - Брошюра ЮНИСЕФ «Этические принципы подготовки журналистских материалов о детях»
https://journ.bsu.edu.ru/kodeks/principles.pdf - «Руководство Совета по делам прессы для жертв преступлений и несчастных случаев» датского Совета по делам прессы. Оригинал на датском языке:
https://www.pressenaevnet.dk/guide/vejledning-til-ofre-for-forbrydelser-og-ulykker/
Перевод страницы на русский язык с помощью автоматического Гугл-переводчика:
https://www-pressenaevnet-dk.translate.goog/guide/vejledning-til-ofre-for-forbrydelser-og-ulykker/?_x_tr_sl=da&_x_tr_tl=ru&_x_tr_hl=ru&_x_tr_pto=nui
- Глобальная хартия этики журналиста
https://presscouncil.ru/images/docs/doc_2020/global_hartiya_etiki.pdf - Роскомнадзор «О требованиях закона «О СМИ», направленных на защиту детей»
https://rkn.gov.ru/news/rsoc/news73190.htm
___________
Приложение
ИНТЕРВЬЮИРОВАНИЕ ДЕТЕЙ
ПОСЛЕ ТРАВМИРУЮЩИХ ПРОИСШЕСТВИЙ
При освещении травмирующих ситуаций, в которых пострадали дети, – это может быть катастрофа или стихийное бедствие, преступное нападение, несчастный случай или тяжёлая болезнь – журналистам необходимо проявлять особую чуткость и бережность. Дети – это не мини-взрослые, к ним нужен особый подход, особенно если они становятся героями новостей.
При этом мало у кого из журналистов есть специальные навыки интервьюирования детей даже при повседневных репортажах, тем более, когда речь заходит о трагедии.
Тут может возникнуть множество этических вопросов. Можно ли интервьюировать ребенка недалеко от места происшествия или в больнице? Можно ли называть имя пострадавшего в новостях?
Переживание психологической травмы ребенком отличается от переживаний взрослого. Но дети не менее уязвимы перед лицом трагедий. Грамотно сделанные журналистские репортажи могут помочь родителям понять, как распознать эмоциональные травматические реакции у детей. Они могут подключить силы общественности для того, чтобы помочь пострадавшим семьям справиться с последствиями трагедии.
Что касается самих журналистов – даже самые опытные из них могут испытывать сильнейшие эмоции при освещении трагедий, и особенно – когда в них пострадали дети.
Традиционная журналистская культура предполагает, что журналисты подавляют собственные эмоции и продолжают работу. Действительно, в момент трагедии некоторое «дистанцирование» может быть необходимым инструментом для того, чтобы оставаться профессионалом. Однако со временем игнорирование собственных реакций может вести к эмоциональному онемению и выгоранию. Журналистам, также как и пожарным и полицейским, необходимо прорабатывать эмоциональные последствия тяжелой работы.
И, конечно, прежде всего журналистские репортажи не должны усиливать боль от трагедии, поэтому к ним стоит подходить особенно бережно и этично. Данные рекомендации призваны помочь журналистам более осознанно подойти к задаче освещения трагедий с участием детей.
Независимо от темы репортажа, интервьюирование детей – это особая задача. Дети более уязвимы, и их право на неприкосновенность частной жизни нужно соблюдать особенно бережно. Даже в условиях профессионального давления и желания получить качественный синхрон или цитату журналистам следует держать в приоритете защиту детей от усугубления уже полученной травмы.
Общие рекомендации для начала интервью:
- Получите разрешение у родителя или опекуна, прежде чем фотографировать ребенка или брать у него интервью. Это согласие должно быть «информированным» – объясните и родителю, и ребенку (так, чтобы это было понятно ребенку), в чем состоит ваша работа, почему вам нужно поговорить, о чем будет репортаж и как будет использовано интервью с ребенком, когда оно будет опубликовано (например, появится ли оно в срочных новостях или станет частью большого журналистского расследования, которое выйдет в эфир нескоро). Представьтесь и оставьте родителю свои контактные данные.
- Если возможно, пусть на интервью с ребенком присутствует знакомый ему взрослый.
- Найдите тихое спокойное место для интервью и постарайтесь сделать так, чтобы ребенку было комфортно. Уделите некоторое время тому, чтобы установить доверительный контакт – например, можно побеседовать о том, чем ребенок любит заниматься, во что играть. Разговаривайте с ребенком на уровне его глаз. Можно поговорить с его игрушкой или поиграть в игру.
- Убедитесь, что ребенок, у которого вы берете интервью, и значимый для него взрослый понимают, что вы беседуете с ними как журналист, а не просто сочувствующий.
- Напомните тем, у кого вы берете интервью, что их имена появятся в печати или на телевидении. Поясните, что не все, что они рассказали, войдет в репортаж или статью.
Предоставьте ребенку возможность контролировать интервью, насколько это возможно:
- Подчеркните, что ребенок может не отвечать на вопрос или попросить вас не использовать какую-то информацию.
- Держите на виду блокнот или записывающее устройство, чтобы интервьюируемые видели, что их слова записываются.
- Объясните, что нет правильных или неправильных ответов. Иногда дети пытаются угадать, что ждут от них взрослые, и ответить соответствующим образом, а не так, как они на самом деле думают.
- Лучше задавать открытые вопросы, например, «Что было самым трудным в этой ситуации?», а не вопросы, в которых уже содержится ответ, вроде «Тебе было страшно?»
- Поблагодарите ребенка за то, что помог вам, дайте ему понять, что это было важно.
Интервью на месте события:
- Старайтесь не брать у детей интервью на месте критической ситуации. Помните, что они могут быть в состоянии шока и нуждаются в обеспечении комфорта, а не расспросах. Независимо от того, как выглядит или как ведет себя ребенок, не нужно делать автоматический вывод, что тот «в порядке».
- Если вы все-таки решились на интервью сразу после происшествия, постарайтесь найти спокойное место, в стороне от спасательных работ и других пострадавших.
- Представьтесь и сделайте так, чтобы при интервью присутствовал взрослый человек, которого знает ребенок.
- Травмированные люди часто затрудняются с принятием четких решений. Будьте готовы к тому, что родители или ребенок изменят свое решение в процессе или после интервью. Если так, не используйте материал.
- Будьте готовы подождать, пока ребенок и родители будут готовы к тому, чтобы давать интервью, даже если это займет недели или месяцы после случившегося.
Интервьюирование детей о прошлых травмах:
- Найдите как можно больше информации об инциденте до того, как брать интервью у ребенка – разговаривая с родителями, консультантами, учителями и медиками. Ознакомьтесь с отчетами полиции и судебными документами, в которых описано происшествие.
- Узнайте у родителей и экспертов, есть ли какие-то темы или детали, о которых ребенку особенно трудно говорить, и будьте осторожны с этими темами и деталями.
- Позвольте ребенку и его родителям выбрать какое-то знакомое и комфортное место для интервью.
- Не разговаривайте с ребенком свысока, даже если он очень маленький. Уважайте его чувства и будьте готовы к тому, что вы можете быть удивлены: часто дети переживают горе не так, как этого ожидают от них взрослые.
- Перепроверяйте, правильно ли вы поняли сказанное, дайте интервьюируемому возможность исправить ошибки или неточности.
- Учитесь сами. Поговорите с экспертами, консультантами, посетите образовательную программу, почитайте о том, как дети переживают травму. Изучите, какие вопросы можно задавать детям разных возрастов (например, дети моложе 13 лет, скорее всего, не смогут хронологически восстановить фактические детали происшедшего – эту информацию лучше получить из официальных документов или отчетов).
- Не задавайте вопросов, даже косвенно возлагающих вину на пострадавших, вроде «А ты разве не был пристегнут?» или «А ты всегда гуляешь по вечерам один?».
- Помните, что пересказ травмирующего события может стать триггером интенсивных эмоций у вашего интервьюируемого, даже годы спустя. Будьте готовы к сильным переживаниям. Полезно, чтобы рядом находился кто-то, кто может обеспечить поддержку, - член семьи или психолог-консультант.
- Придерживайтесь адекватных временных рамок: 30 минут – для детей до 9 лет, 45 минут – для детей от 10 до 14, час – для подростков.
- Делайте перерывы, если чувствуете, что ребенок устал или отвлекается. Это может быть показателем того, что ребенок эмоционально истощен.
- Не используйте информацию, которая унизила бы ребенка или повредила ему, – даже если у вас есть согласие интервьюируемого. Дети могут говорить о чем угодно, это не значит, что все нужно публиковать.
- После трагедий многие люди находятся в состоянии замешательства. Помните, что даже родители не всегда понимают, что можно, а что нельзя публиковать. Родительское согласие на публикацию не освобождает журналистов от принятия решений в соответствии с самыми высокими этическими стандартами.
- Спросите, есть ли у ребенка какие-то вопросы к вам, прежде чем закончите общаться. Поблагодарите ребенка за помощь.
- Свяжитесь с родителями ребенка после интервью и сообщите, какие цитаты вы планируете использовать и когда выйдет интервью. Когда интервью будет опубликовано, пришлите им ссылку на него или его текст.
Составитель: Ольга Кравцова, член Общественной коллегии по жалобам на прессу, автор проекта «Психология стресса для журналистов», российский координатор международного Центра «Дарт» по журналистике и травмам.
Использованные материалы:
- Ruth Teichroeb, Covering Children and Trauma
https://dartcenter.org/content/covering-children-trauma - Interviewing Children: Guidelines for Journalists
https://dartcenter.org/content/interviewing-children-guide-for-journalists
* - Все признаки, идентифицирующие заявителя, название оспоренной публикации, имя автора и адрес материала в интернете сняты по решению Коллегии.
