Статья является отрывком из книги "Совет по прессе как институт саморегулирования СМИ в России и за рубежом".
Автор: Ольга Мамонтова
Данная статья является отрывком из книги: Мамонтова О. Совет по прессе как институт саморегулирования СМИ в России и за рубежом. – LAP LAMBERT Academic Publishing, 2012. 200 c.
Организации саморегулирования СМИ в России
Российский опыт саморегулирования СМИ уникален: за одиннадцать лет общенациональная организация саморегулирования прошла через три модели советов по прессе из выделенных нами четырех: от государственной – через внутрикорпоративную – к классической. Рассмотрим развитие российской системы саморегулирования СМИ в исторической перспективе.
Мы уже говорили о «золотом веке» российской журналистики, временном периоде сразу после распада СССР, когда российские СМИ обладали значительным влиянием, во многом определяя и формируя пути развития нашего общества. Однако, такая свобода в посттоталитарных государствах, где профессиональное журналистское сообщество объединялось не на основе общих профессионально-этических принципов, а на основе общей обязанности служить определенной идеологии (или противостоять ей), чревата большим количеством злоупотреблений средствами массовой информации своим особым положением, так как обычно в новых демократических обществах отсутствует система внутренних сдержек и противовесов, которая обеспечивала бы подотчетность СМИ гражданскому обществу. В случае нашей страны это привело к тому, что «нравственная всеядность, развязно-агрессивный тон многих публикаций, «убийство» репутации оппонента, формирование «образа врага» [1] прочно вошли в практику российских СМИ в 1990-х гг. Ситуация усугублялась неблагополучным экономическим положением СМИ, которые после распада СССР перешли в частные руки, лишившись по большей части государственного финансирования. Отныне они должны были обеспечивать себя средствами для существования самостоятельно, что в условиях ужесточившейся конкурентной борьбы (в новой России появилось большое количество новых изданий, создавались частные телеканалы и радиокомпании) и острого экономического кризиса было непросто. На фоне резкого падения тиражей печатных СМИ и снижающегося уровня доверия населения к средствам массовой информации журналистское сообщество России постепенно приходило к осознанию необходимости нового подхода к основам функционирования СМИ в обществе.
В 1994 г. российскими журналистскими ассоциациями были приняты сразу два свода профессиональных этических принципов. Первым стала Московская Хартия журналистов, реальный радиус действия которой, однако, не выходил за переделы московского региона, а в июне Конгрессом Союза журналистов России (далее – СЖР) был одобрен Кодекс профессиональной этики российского журналиста, который в некотором роде стал продолжением еще советского кодекса, принятого в апреле 1991 г. съездом Союза журналистов СССР и по понятным причинам прослужившего недолго [2]. В том же 1994 году начала работать Судебная палата по информационным спорам при Президенте Российской Федерации (далее – СПИС). Она была создана Указом Президента РФ № 2335 от 31.12.1993 г. в целях содействия «Президенту Российской Федерации в эффективной реализации им конституционных полномочий гаранта закрепленных Конституцией Российской Федерации прав, свобод и законных интересов в сфере массовой информации» [3].
Несмотря на название, СПИС не была частью судебной системы, представляя собой скорее квазисудебный орган, ориентирующийся на судебные процедуры (в СПИС допускались «свидетельские показания» и использование внешних экспертных заключений при рассмотрении конфликтов). В то же время предметом ее работы являлись в том числе споры, вытекающие из «требований норм журналистской этики, в частности, касающейся средств массовой информации» [4], что является характерной чертой организаций саморегулирования СМИ. Еще одной такой чертой стал состав СПИС, куда помимо трех на тот момент бывших политиков и одного госслужащего (с журналистским и юридическим прошлым) вошли два юриста и один журналист. Основными направлениями работы было повышение качества работы средств массовой информации и защита свободы слова и прав журналиста.
В общем и целом СПИС, действовавшая вполне независимо от президента и его администрации, представляла собой типичную организацию сорегулирования СМИ: она была создана нормативным правовым актом, находилась в подчинении у государственного института (в данном случае – у президента страны), регулярно отчитывалась перед государственной структурой о своей работе, финансировалась из государственного бюджета, а ее члены назначались президентом страны.
Имея право выступать с заявлениями по поводу рассмотренных споров, СПИС не располагала собственными механизмами принуждения, однако, с ее подачи такие механизмы могли быть запущены: СПИС имела право вносить в суд предложение о прекращении деятельности провинившегося СМИ; направлять материалы рассматриваемых дел в прокуратуру, если в ходе рассмотрения споров были выявлены факты уголовного преступления со стороны СМИ или государственного чиновника; направлять предложения в соответствующие органы о вынесении письменных предупреждений учредителю и (или) редакции СМИ. Эти полномочия, вкупе с обязанностями СМИ и государственных органов отвечать в установленные законодательством сроки на запросы СПИС, позволили сделать работу СПИС достаточно эффективной. Решения СПИС печатались в правительственной «Российской газете». За годы своей работы СПИС вынесла 180 решений, составила 89 экспертных заключений, 22 заявления и 11 рекомендаций [5], и в 2000 г. была упразднена в ходе формирования администрации нового Президента РФ В.В. Путина.
В 1998 г. на очередном съезде Союза журналистов России было создано Большое жюри (далее – БЖ) – уставный орган СЖР, вписанный в его структуру. В его состав вошли по большей части члены СЖР – известные журналисты и издатели, а также представители общественности (преимущественно из академической среды). Среди них позднее присутствовали и члены СПИС, что говорит и о передаче опыта работы с этическими конфликтами в журналистике от органа сорегулирования СМИ саморегулирующей организации.
Большое жюри рассматривало конфликты в области СМИ, лежащие исключительно в этической плоскости, и включало в свою компетенцию все виды средств массовой информации. Несмотря на то, что БЖ, будучи организацией саморегулирования СМИ, не ограничивало свою сферу деятельности конфликтами только с участием членов СЖР, в его уставе содержались требования к обеим сторонам конфликта о письменном признании юрисдикции и морального авторитета БЖ (как мы помним, по той же схеме работают некоторые европейские советы по прессе). Впрочем, для рассмотрения дела в БЖ было достаточно такого признания от одной из сторон спора (как правило, подателя жалобы) – это допущение было введено из тех соображений, что обвиняемая в каких-либо нарушениях сторона в таких случаях зачастую отказывается от сотрудничества, и это обстоятельство, по мнению основателей БЖ, не должно препятствовать разбирательству [6]. В связи с этим Большое жюри рассматривало конфликты только при поступлении жалобы, функция самостоятельного инициирования разбирательства у него отсутствовала. Жалобу мог подать любой гражданин или организация, заинтересованные в этической оценке тех или иных действий СМИ или отдельного журналиста, для этого их прямая вовлеченность в конфликт не была обязательной. Срок подачи жалобы со дня публикации (выхода в эфир) спорного материала не устанавливался. Разбирательства проводились коллегиями в составе не менее пяти членов Большого жюри. Заседания проходили открыто, с приглашением обеих сторон спора. Интересно, что в своих решениях Большое жюри опиралось не только на Кодекс профессиональной этики российского журналиста, разработанный СЖР, но и на нормы кодексов, принятых в отдельных регионах России, где произошел конфликт, а также на внутренние этические документы редакций СМИ, вовлеченных в медийный спор (если таковые имелись). Никаких санкций для провинившихся СМИ Большим жюри предусмотрено не было, так как предполагалось, что сам факт признания кого-либо виновным в нарушении норм профессиональной этики и доведение этого факта до сведения общественности является стимулом к исправлению ошибок. Решения БЖ публиковались на его официальном сайте и в профессиональных изданиях «Журналист» и «Журналистика и медиарынок».
Безусловно, внутрикорпоративность создания Большого жюри оказывала влияние на его работу и проявлялась в первую очередь в процедурных вопросах. У жюри не было своего аппарата, все решения, изменения и назначения принимались и утверждались либо Федеративным советом СЖР, либо на съездах СЖР. Так, сопредседатели БЖ избирались на очередном съезде на пять лет, те в свою очередь формировали состав Большого жюри «из числа лиц, известных в журналистском сообществе своими высокими профессиональными и морально-этическими качествами» [7], после чего состав утверждался Федеративным советом. Административными вопросами Большого жюри занимался секретариат СЖР. Этот факт вкупе с тем, что члены БЖ работали на общественных началах (то есть бесплатно), позволял Большому жюри функционировать без собственного бюджета.
Конечно, отсутствие финансирования негативно сказывалось на его работе, так как не позволяло реализовывать другие важные функции, характерные для организаций саморегулирования СМИ. В том числе Большим жюри не велась деятельность по сообщению о своей работе широкой общественности, что отражалось в небольшом количестве жалоб, поступавших в жюри, и общей неосведомленности о его существовании не только членов гражданского общества, но и самих работников медиаиндустрии. БЖ ежегодно рассматривало 6-8 конфликтов, что для такой большой страны, как Россия, с учетом численности населения и количества зарегистрированных СМИ, не является сколько-нибудь убедительным показателем существования национального органа саморегулирования.
Помимо этого, несмотря на то, что в Положении о БЖ заявлялось об обязательствах жюри кодифицировать прецеденты, по признанию членов Большого жюри, такая деятельность не велась: за первые четыре года своей работы состав БЖ ни разу не обратился к обсуждению проблем теории профессиональной этики журналиста [8].
Рассмотрев за годы своего существования 45 жалоб, летом 2005 г. Большое жюри СЖР было реорганизовано в связи с созданием надкорпоративной организации саморегулирования СМИ - Общественной коллегии по жалобам на прессу. Саморегулирующие функции были переданы новой институции, а Большое жюри переквалифицировалось в дисциплинарную комиссию СЖР [9]. В 2008 г. было изменено Положение о БЖ с учетом новых функций жюри в структуре СЖР - именно таким образом было официально оформлено прекращение деятельности Большого жюри СЖР в качестве органа журналистского саморегулирования.
Общественная коллегия по жалобам на прессу (далее – ОКЖП) представляет собой классическую модель совета по прессе. Она была образована в 2005 г. усилиями членов Большого жюри СЖР, что стало осознанным шагом на пути к саморегулирующей организации, которая признавалась бы таковой во всем мире [10]. Отныне российский национальный совет по прессе формируется вне рамок отдельных профессиональных объединений, не ассоциируясь с той или иной частью журналистского сообщества.
Тем не менее, во многом ОКЖП стала правопреемницей Большого жюри – как в целях и задачах, так и в процедурах работы. Большая часть Положения о Большом жюри была перенесена в устав Общественной коллегии без значительных изменений. Кардинальные перемены коснулись только структуры ОКЖП: она состоит из двух палат – медиасообщества и медиааудитории. Первая согласно уставу ОКЖП включает в себя журналистов, редакторов, издателей, вещателей, специалистов в области рекламы, связей с общественностью и т.п.
Обращает на себя внимание заложенная в уставе возможность присутствия в палате медиасообщества специалистов по рекламе и связей с общественностью. В Европе существует традиция четкого размежевания вышеозначенных профессий и профессии журналиста в силу разной природы этих видов профессиональной деятельности. Поэтому если представители рекламного бизнеса и специалисты по связям с общественностью и входят в состав европейских организаций саморегулирования СМИ, то только в качестве представителей гражданского общества.
Анализ второго состава палаты медиасообщества (избранного на период 2010-2015 гг.) показывает, что в нее, помимо работников СМИ, вошли представители академической среды, преподаватели профильных вузов, специалисты по массмедиа, которые, если опять же говорить о европейских традициях саморегулирования СМИ, должны по определению представлять гражданское общество, но не медиаиндустрию, так как их сфера деятельности имеет только косвенное отношение к профессии журналиста.
Интересно, что представителей академической среды мы находим и в палате медиааудитории. Состав этой палаты должен формироваться из представителей организаций, действующих вне сферы массовой информации: политических партий, профессиональных союзов, религиозных и иных некоммерческих организаций, а также саморегулирующих организаций, Общественной Палаты РФ, Совета судей РФ и других органов профессиональных сообществ [11].
Мы видим, что в устав саморегулирующей организации вводится возможность членства представителей политических партий, что также противоречит устоявшимся в Европе канонам журналистского саморегулирования.
Также смущает количество представителей судебной системы в составе ОКЖП. Как мы указывали выше, в Европе существует традиция привлечения действующих судей к работе в составе советов по прессе (Швеция, Дания, Эстония-2), однако их общее количество никогда не превышает двух в составе совета, и их деятельность в рамках саморегулирующей организации носит скорее административный характер. В случае же ОКЖП члены судебной системы, имея внушительное представительство, могут оказывать значительное влияние на принятие решений коллегией, что в рамках журналистского саморегулирования неприемлемо [12].
Помимо этого, в составе палаты медиасообщества мы находим и государственных чиновников, что во многом отражает ситуацию, характерную для нашей страны, когда совмещение профессии журналиста и карьеры политика (государственного деятеля) считается нормальным и в целом принимается обществом [13].
Палаты Общественной коллегии формируются путем выдвижения кандидатур от организаций, выразивших желание участвовать в деятельности национального совета по прессе. Число кандидатур от одной организации не ограничивается. В голосовании по избранию членов обеих палат участвуют все организации, выдвинувшие кандидатов. Избираются те кандидаты из списка, которым удалось набрать более половины голосов организаций, участвовавших в голосовании (по принципу «1 организация – 1 голос» вне зависимости от количества кандидатов, выдвинутых ею). Количество членов в каждой палате равняется 25-ти.
Компетенция коллегии осталась такой же, как и у Большого жюри – в нее входят и печатные, и аудиовизуальные СМИ.
Процедура заседаний по сравнению с процедурой, принятой в БЖ, также осталась неизменной. Единственное новое требование – чтобы в формируемых для рассмотрения того или иного спора коллегиях, присутствовали члены обеих палат ОКЖП.
Еще одно новое положение в уставе Общественной коллегии – это уточнение сферы деятельности саморегулирующей организации: ею рассматриваются конфликты в области СМИ, имеющие этико-нравственную природу, а также споры, затрагивающие права человека в сфере массовой информации, что говорит об ориентировании ОКЖП на сотрудничество с гражданским обществом и защиту его интересов в СМИ.
Обращает на себя внимание пункт устава ОКЖП, касающийся документов, положения которых учитываются коллегией при принятии решений по информационным конфликтам: коллегия опирается на этические нормы, заложенные в первую очередь в законодательных актах (российских и международных), чисто этические документы, принятые журналистским сообществом, упоминаются в последнюю очередь (п. 1.3). Далее в п. 4.6 мы находим указание на то, что коллегия выносит решения, опираясь, помимо норм этики, на «законодательные акты Российской Федерации, принципы и нормы международного права, решения Европейского Суда по правам человека». Возникает вопрос – зачем организации саморегулирования СМИ, занимающейся рассмотрением этических конфликтов в журналистике, использовать в своей работе правовые нормы? Безусловно, в российское законодательство вошли некоторые этические нормы, ставшие таким образом нормами правовыми, однако, нам видится целесообразным в рамках саморегулирующей организации обращаться к первоисточникам – кодексам профессиональной этики журналиста, где все эти нормы также присутствуют.
Вопрос нормативной базы советов по прессе является одним из важнейших в европейской практике саморегулирования: в старейших советах Европы существует формальный подход к данному вопросу – каждый случай неэтичного поведения СМИ и (или) его работников, о котором гражданин хочет сообщить в совет по прессе, должен содержать в себе нарушение того или иного пункта этического кодекса, принятого к работе советом, и при подаче жалобы пострадавший от действий СМИ обязан этот пункт (пункты) указать. Без выполнения данного условия жалобы к рассмотрению советами по прессе не принимаются. То есть подход российского совета по прессе в таких организациях заведомо исключается, как и исключается малейшая возможность работы в рамках саморегулирующей организации с нормами права.
К сожалению, обращение к нормам законодательства РФ плотно вошло в практику ОКЖП. Согласно статистическим данным, представленным в работе Е. Самылкиной о деятельности Общественной коллегии [14], в 2005 – 2009 гг. ОКЖП ссылалась на нормы законодательных актов в своих решениях 25 раз (против 28 ссылок на кодексы профессиональной этики), что составляет почти половину всех дел, рассмотренных в этот период. Это, безусловно, является тревожной статистикой для организации саморегулирования СМИ, которая по природе своей должна работать, основываясь на этических принципах профессии, но никак не на нормах законодательства.
В отношении финансирования случай коллегии представляется уникальным: ОКЖП, пожалуй, единственный классический совет по прессе в мире, работающий на постоянной основе без какого-либо бюджета. Это становится возможным ввиду того, что члены коллегии работают на общественных началах, а все функции совета ограничиваются рассмотрением информационных споров. Общественная коллегия не имеет возможности получать финансирование от своих членов и принимать гранты, так как не является юридическим лицом. Создатели ОКЖП не спешат с официальным оформлением статуса Общественной коллегии, полагая, как можно понять, что плюсы в этом случае могут оказаться перевешенными минусами: например, появлением судебных исков по результатам рассмотрения дел Коллегией [15].
В 2010 г. ОКЖП рассмотрела 25 жалоб, что в три раза превысило среднее количество жалоб, рассматривавшихся ежегодно Большим жюри в бытность его саморегулирующей организацией. Тем не менее, Общественной коллегии пока не удается выйти хотя бы на уровень СПИС по количеству рассмотренных споров. Правда, необходимо учитывать, что СПИС, будучи государственным органом, получала «информационную поддержку» своей деятельности со стороны «Российской газеты», которая была обязана публиковать все решения палаты. Еще одним фактором активной деятельности СПИС стали условия ее создания: фактически СПИС задумывалась как преемник Третейского информационного суда, который действовал в течение октября-декабря 1993 г. в качестве арбитража для быстрого рассмотрения информационных споров, связанных с проходившими в то время первыми выборами в Государственную Думу и всероссийским голосованием по проекту Конституции РФ [16]. Поэтому по инерции четверть всех дел, рассмотренных за годы существования СПИС, касались споров, связанных с выборами [17]. Основным инициатором рассмотрения таких споров выступала Центральная избирательная комиссия РФ (ЦИК).
Ни Большое жюри, ни Общественная коллегия не имели специальных функций рассмотрения информационных конфликтов, связанных с избирательными кампаниями, и не вели тесного сотрудничества с ЦИК – и это необходимо учитывать при сравнительном анализе абсолютных количественных показателей трех вышеозначенных организаций. К тому же изменившееся в 2000-х гг. избирательное законодательство не позволяет столь широко, как раньше, ограничивать право журналистов на самостоятельную публикацию агитационных материалов. Канули в лету и «информационные войны», столь характерные для 1990-х годов.
Поэтому, с учетом изменившихся обстоятельств, необходимо признать, что Общественная коллегия вышла как минимум на уровень СПИС в отношении взаимодействия с гражданским обществом.
Сейчас, согласно имеющимся данным [18], основную массу конфликтов, рассматриваемых ОКЖП, составляют нарушения, связанные с неточностями, ошибками или неполнотой информации в материалах СМИ (26 случаев из 46, рассмотренных ОКЖП в 2005 – 2009 гг.), что соответствует общеевропейской тенденции этических нарушений в СМИ. Обращает на себя внимание минимальное количество нарушений, связанных с вмешательством СМИ в частную жизнь – Общественной коллегией было рассмотрено в этот период всего 1 дело, тогда как в западноевропейских странах этот тип нарушений на протяжении последних десятилетий удерживает прочную вторую позицию по частоте рассмотрения в советах по прессе (см., например, статистику советов Швеции, Великобритании, Германии и проч.). В России же прочную вторую позицию удерживает дискриминация по тем или иным признакам (национальным, религиозным) и общее неуважение чести и достоинства гражданина (10 случаев). Такие различия российского и европейского опыта говорят о еще не сложившейся культуре уважительного отношения к собственной аудитории в целом и героям публикаций в частности в российских средствах массовой информации, а также о слабом гражданском обществе в нашей стране, представители которого пока не готовы отстаивать свое право на защиту частной жизни.
Обращает на себя внимание определенная преемственность трех рассмотренных нами организаций, что говорит о положительной тенденции формирования и передачи опыта журналистского саморегулирования с постоянным совершенствованием формы его организации и реализации.
Это проявляется, во-первых, в положении устава ОКЖП о том, что в своих решениях коллегия опирается на прецеденты, сложившиеся в практике СПИС и Большого жюри.
Во-вторых, Общественная коллегия переняла от СПИС некоторые нехарактерные для саморегулирующих организаций процедурные особенности, такие как приглашение на рассмотрение спора свидетелей или заказ написания внешних экспертиз, если в таковых есть необходимость для вынесения решения.
В-третьих, преемственность проявляется и в составах вышеозначенных организаций: мы уже указывали выше, что создание ОКЖП было инициировано и реализовано усилиями основателей и членов БЖ; помимо этого, есть персоналии, которые в разное время являлись членами всех трех организаций. Это приводит к выводу, что по большому счету саморегулирование СМИ в нашей стране было создано и поддерживается одним и тем же ограниченным кругом энтузиастов. Нельзя сказать, что это положительное явление, особенно с учетом того, что по большей части это специалисты, не являющиеся действующими журналистами: в большинстве своем они представляют академическую среду, причем далеко не все имеют журналистское прошлое.
С другой стороны, такая ситуация является отражением состояния профессионального журналистского сообщества нашей страны, которое крайне разобщено: за два десятка лет, прошедших со времен распада СССР, в среде владельцев СМИ так и не сложилось понимания значения саморегулирования СМИ для развития медиаиндустрии, а, в свою очередь, крупнейшее журналистское объединение нашей страны – Союз журналистов России – не в состоянии в одиночку, без моральной и финансовой поддержки владельцев и руководителей российских СМИ, организовать эффективно работающую систему журналистского саморегулирования. Заметим, что дело здесь вовсе не в потенциале СЖР как организатора – любая профессиональная журналистская ассоциация в любой стране столкнулась бы с теми же трудностями без поддержки издателей СМИ, в руках которых сконцентрированы административные и финансовые ресурсы. Выше мы указывали на сложности функционирования саморегулирующих организаций, работающих без участия крупных издательских ассоциаций – все это применимо и к ситуации с российским советом по прессе. Среди его членов есть владельцы и управленцы СМИ, а также руководители крупнейших издательских ассоциаций России, однако, согласно правилам ОКЖП, несмотря на то, что кандидаты выдвигаются в состав коллегии от тех или иных организаций, они представляют там себя исключительно в личном качестве (кандидату даже необязательно быть членом или работником выдвигающей его организации, достаточно заручиться ее согласием на представительство в ОКЖП), и выдвинувшая его организация никаких обязательств по отношению к коллегии не несет. К.-Ж. Бертран утверждал, что участие владельцев СМИ в процессе саморегулирования является одним из определяющих факторов успешного функционирования саморегулирующей организации: «владельцы СМИ и лица, которые их контролируют, а также менеджеры должны играть активную роль в том, чтобы добиться от СМИ внимания к запросам общественности и большей ответственности за свои действия», потому что в их руках сосредоточены большие финансовые и рекламные возможности, и при желании они способны даже подавить или значительно затормозить развитие саморегулирующих организаций [19].
Ю.В. Казаков выделяет три базовых условия успеха саморегулирования СМИ в обществе: наличие крепкого профессионального сообщества журналистов, объединенного вокруг общих принципов профессиональной деятельности; наличие сильного гражданского общества, готового контролировать основные общественные институты и добиваться их адекватного функционирования; и наличие государственной власти, готовой на равноправные партнерские отношения с гражданским обществом и массмедиа как одним из его важнейших институтов [20]. По всем трем пунктам, необходимо констатировать, у нас наблюдается полный провал: ни крепкого журналистского сообщества, ни сильного гражданского общества, ни лояльного отношения власти к общественным институтам в России до сих пор не сформировалось [21].
При этом все три субъекта отношений в высшей степени взаимозависимы: у журналистского сообщества нет мотивов для формирования и развития в отсутствии гражданского общества, и этот процесс невозможен без лояльного отношения власти к самому факту формирования сильной журналистской корпорации; гражданское общество не может формироваться без сильных и независимых СМИ и поощрения этого процесса со стороны государства; государство не может стать лояльным без сильных инструментов контроля в лице гражданского общества и СМИ. Мы видим, что по большому счету это ситуация замкнутого круга.
Однако, это не означает, что медиаиндустрии нужно сидеть сложа руки и ждать, когда образуется гражданское общество, а власть станет лояльной. Эффективная система саморегулирования СМИ способна стать связующим звеном в отношениях общества и массмедиа и обеспечением эффективности их совместных усилий по построению правового демократического государства. На наш взгляд, даже в нынешних российских условиях можно повысить эффективность уже существующего национального совета по прессе, решившись на ряд важных шагов. Рекомендации основаны на опыте изучения как российской практики саморегулирования, так и европейской системы такой деятельности.
1) Необходимо привлекать к участию в работе совета по прессе как можно большее количество издательских ассоциаций и (или) отдельных средств массовой информации как индивидуальных членов совета по прессе.
2) Необходимо перевести совет по прессе на преимущественное членское финансирование.
3) Помимо финансирования за счет членских взносов, необходимо использовать дополнительные источники финансирования, такие как международные организации, благотворительные фонды, частные пожертвования, гранты из государственного бюджета и проч..
4) Необходимо выработать четкую позицию в отношении основных понятий журналистского саморегулирования и упорядочить процедуру назначения членов национального совета по прессе и рассмотрения жалоб [22].
5) Необходимо прикладывать значительные усилия для информирования широкой общественности о своем существовании и методах работы. Это можно реализовывать как через прямую добровольную рекламу в средствах массовой информации, являющихся членами совета по прессе, так и через организацию широко анонсируемых встреч членов органа саморегулирования с общественностью в разных населенных пунктах нашей страны, а также через публикацию и распространение путеводителей и брошюр, разъясняющих в доступной для широкой общественности форме основные нормы профессиональной этики журналиста и права граждан в информационной сфере.
6) Необходимо более тесное взаимодействие с медиаиндустрией, которое может быть достигнуто за счет организации конференций, круглых столов и мастер-классов для представителей журналистского сообщества. Важно поддерживать постоянный контакт с медиасообществом, быть «на виду», участвуя в его жизни и публично высказываясь по поводу основных событий в сфере массмедиа.
7) Необходимо налаживать связи с законодательной и исполнительной властью для участия в обсуждении и формировании законодательства о СМИ в качестве полноправного представителя медиаиндустрии.
8) Стоит обратить внимание на возможности процедуры улаживания конфликтов через переговоры с обеими сторонами спора. Как показывает опыт европейских советов по прессе, большую часть жалоб можно удовлетворить уже на начальном этапе, не доводя дело до процедуры разбирательства. Это особенно актуально для нашей страны с ее территориальными размерами: аудитория из отдаленных регионов будет активнее добиваться справедливости, если будет знать, что жалоба может быть удовлетворена без дополнительных финансовых затрат на проезд и проживание в столице ради личного присутствия на заседании совета по прессе.
В общем и целом необходимо признать, что выстроенная с нуля и постоянно совершенствующаяся система саморегулирования СМИ в нашем обществе заставляет с оптимизмом смотреть в будущее. Если обратиться к историческому развитию европейского саморегулирования, то можно заметить, что процесс формирования эффективных организаций саморегулирования СМИ в западноевропейских странах занимал не один десяток лет. С учетом особенностей российской ситуации, характерной для стран «новой демократии», можно ожидать, что данный процесс также не будет быстрым. Радует, что самый сложный этап – закладка фундамента журналистского саморегулирования – уже позади. Однако национальный совет по прессе ожидает следующий непростой этап становления – нарабатывание высокого авторитета в глазах медиасообщества и узнаваемости у широкой общественности. Мы надеемся, что предложенные рекомендации могут способствовать скорейшему достижению поставленных перед национальным советом по прессе целей.
1 - Еремин И.Ю. Десять заповедей для прессы // Судебная палата по информационным спорам. Нормативные акты. Комментарии. Обзор практики. – М. : Юрид. лит., 1996. – С. 146.
2 - Предполагалось, что основным механизмом обеспечения выполнения норм Кодекса профессиональной этики советского журналиста станет рассмотрение проступков работников СМИ в первичных журналистских организациях и применение предупреждения, выговора, строгого выговора и даже исключения из союза журналистов в качестве возможных санкций. Однако, из-за прекращения существования Союза журналистов СССР этот механизм так и не заработал, а принятый кодекс был забыт.
3 - Положение о СПИС при Президенте РФ // Судебная палата по информационным спорам. Нормативные акты. Комментарии. Обзор практики. – М. : Юрид. лит., 1996. – С. 8.
4 - См. там же. – С. 9.
5 - Демьянова К., Ткач А. К ликвидации Судебной палаты // Законодательство и практика СМИ. – 2000. – № 70 (июнь). // medialaw.ru : сайт «Право и средства массовой информации». URL:http://www.medialaw.ru/publications/zip/70/index.html (дата обращения: 03.06.2011).
6 - Федотов М.А. Медийное регулирование и саморегулирование: поиск разумного баланса. – С. 28.
7 - Положение о Большом жюри СЖР // Саморегулирование журналистского сообщества. Опыт, проблемы, перспективы становления в России. – М., 2004. – С. 357.
8 - Казаков Ю.В. Плавать необходимо, но плыть – трудно (Об особенностях процесса становления саморегулирования в России) // Саморегулирование журналистского сообщества. Опыт, проблемы, перспективы становления в России / под ред. Ю.В. Казакова. – М. : Галерия, 2004. – С. 263.
9 - В Большое жюри в его новой ипостаси теперь имеют право обращаться исключительно члены и подструктуры СЖР; его состав формируется из числа членов союза; также в обязанности БЖ вошли такие внутренние дела СЖР, как принятие решений об исключении из его рядов членов, серьезно нарушивших нормы кодекса этики.
10 - Не все специалисты в области саморегулирования СМИ признавали этические комиссии (чем по сути являлось Большое жюри СЖР) тех или иных профессиональных ассоциаций в качестве настоящих институтов журналистского саморегулирования, включая их в списки таковых с большими оговорками. См., напр.: Норденстренг К. Структура медийной этики, или как регулировать этические вопросы в демократическом обществе. – С. 23.
11 - Устав Общественной коллегии по жалобам на прессу // Настольная книга по медийному саморегулированию / под ред. М.А. Федотова. – М. : Творческий центр ЮНЕСКО, 2009. – С. 154.
12 - На прошедшем в апреле 2003 г. круглом столе, посвященном проблемам саморегулирования СМИ, вопрос включения в состав саморегулирующих организаций судей и представителей госструктур вызвал оживленную дискуссию. Удивительно, но тогда несколько членов Большого жюри СЖР во главе с основателем БЖ и позднее ОКЖП М.А. Федотовым выступили однозначно против включения таких членов в состав советов по прессе, объясняя это тем, что организации с таким членством не могут считаться органами саморегулирования СМИ. См.: Стенограмма заседания «круглого стола» на тему «Органы саморегулирования прессы в Западной Европе и России // Саморегулирование средств массовой информации: учебно-практические материалы. – М.: Институт проблем информационного права, 2005. – С. 418–426.
13 - Хотя это все равно не объясняет присутствие руководителя Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в составе палаты медиасообщества.
14 - Самылкина Е. Общественная коллегия по жалобам на прессу как инструмент мониторинга нарушений профессиональной этики. Дипломная работа. – М.: факультет журналистики МГУ, 2010 // presscouncil.ru : официальный сайт Общественной коллегии по жалобам на прессу. URL: http://www.presscouncil.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=464&Itemid=85 (дата обращения: 14.06.2011).
15 - Интервью Казакова Ю.В. автору. – Москва, 16 июня 2011.
16 - Монахов В.Н. Уроки Судебной палаты по информационным спорам // Настольная книга по медийному саморегулированию / под ред. М.А. Федотова. – М. : Творческий центр ЮНЕСКО, 2009. – С. 72.
17 - Демьянова К., Ткач А. К ликвидации Судебной палаты.
18 - Самылкина Е. Общественная коллегия по жалобам на прессу как инструмент мониторинга нарушений профессиональной этики.
19 - Бертран К.-Ж. С*О*О*С: системы обеспечения ответственности СМИ. – С. 67.
20 - Казаков Ю.В. Плавать необходимо, но плыть – трудно (об особенностях процесса становления саморегулирования в России). – С. 237.
21 - См., например: Казаков Ю.В. В России есть журналисты, но нет журналистики? // media.utmn.ru : сайт отделения журналистики ТюмГУ. URL: http://media.utmn.ru/library.php?book=1423 (дата обращения: 13.06.2011); Казаков Ю.В. Вторая попытка – или все же другой горизонт? Со- и саморегулирование в российской медиасфере как опыт конструирования будущего. – Неопубликованная статья. Предоставлена в рукописи автору 1.06.2011 г.
22 - Интересно, что Россия – одна из немногих стран «новой демократии», которые смогли обойтись без иностранной или международной помощи при становлении собственной системы саморегулирования СМИ. Трехшаговая система становления российского саморегулирования настолько уникальна, что, возможно, могла бы служить ролевой моделью для тех стран, которые только решаются ступить на стезю журналистского саморегулирования.
