РЕШЕНИЕ
«О жалобе ОО “Ассоциация библиотекарей Кургана” на материал “Письмо дуракам”, опубликованный в № 1303 (6–12 февраля 2014 г.) общественно-политического еженедельника “Эхо Планеты” (автор – Эльмар Гусейнов, адрес публикации: http://www.ekhoplanet.ru/elmar_611_919)»
г. Москва, 26 июня 2014 г. № 107
На 104-м заседании Общественной коллегии по жалобам на прессу ad hoc коллегия в составе председателя Палаты медиааудитории Юрия Казакова (председательствующий), членов Палаты медиасообщества Владимира Евстафьева, Леонида Никитинского, членов Палаты медиааудитории Вадима Зиятдинова, Григория Томчина рассмотрела жалобу ОО «Ассоциация библиотекарей Кургана» на материал «Письмо дуракам», опубликованный в № 1303 (6–12 февраля 2014 г.) общественно-политического еженедельника «Эхо Планеты» (автор – Эльмар Гусейнов.)
Вопросы процедуры. Организация-заявитель «Ассоциация библиотекарей Кургана», интересы которой представляются на заседании Н.Ю. Теребениной и Н.П. Девяшиным, признала профессионально-этическую юрисдикцию Общественной коллегии и в связи с этим приняла на себя письменное обязательство не продолжать дело в судебном, ином правовом или административном порядке.
Организация-адресат жалобы, политический еженедельник «Эхо Планеты» в лице главного редактора издания Э.Е. Гусейнова, подписать Соглашение о признании профессионально-этической юрисдикции Общественной коллегии и принять участие в рассмотрении жалобы отказалась.
С учетом изложенных выше обстоятельств и руководствуясь положениями своего Устава, Общественная коллегия признала жалобу подлежащей рассмотрению в соответствии с мандатом Общественной коллегии по жалобам на прессу.
Позиция организации-заявителя, ОО «Ассоциация библиотекарей Кургана», в обращении в Коллегию Н.Ю. Теребениной, руководителя пресс-службы Ассоциации, была изложена следующим образом: «Главный редактор журнала «Эхо планеты» Эльмар Гусейнов в номере за 6–12 февраля (1303) 2014 года обратился к читателям с колонкой “Письмо дуракам”. Дураки, судя по тексту, – это “так называемые библиотечные работники из несчастного сибирского города [Омска]”. Суть претензии автора к библиотекарям – не выдали ребенку книги Драйзера и Васильева. Разобраться в сути проблемы Эльмар Гусейнов не посчитал нужным и слепо обвинил в ситуации библиотекарей. Не будем даже говорить о том, что подход изначально не журналистский: не библиотекари принимали Федеральный закон о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию», и стоило бы внимательно изучить те документы, которые запрещают нам выдавать детям литературу. Мы в данном случае – исполнители. И совершенно недопустимо журналисту проводить параллели между сотрудниками публичных библиотек и немецкими нацистами! Ни для кого не секрет, что именно библиотеки хранят сокровища культуры, накопленные веками, и труд библиотекаря всегда был и остается одним из самых почетных и самоотверженных – сравнимо с профессиями учителя и врача. Наши основные претензии к тексту укладываются в два тезиса: - "Стараются представить себя жертвами обстоятельств: мол, буквально исполняли закон. [...] Они не закон исполняли. Они просто дураки", - пишет автор материала. Значит, нам необходимо идти против закона? Но ведь призывать к этому в прессе недопустимо. – Мы считаем, что текст написан в недопустимом тоне, оскорбляет библиотечное сообщество».
Позиция организации-адресата жалобы, редакции еженедельника «Эхо Планеты», не получила письменного выражения. Неоднократные обещания подготовить и передать в Коллегию ответ на информационное письмо о поступившей жалобе остались не выполненными. Подход главного редактора и автора публикации Э.Е. Гусейнова в телефонном разговоре с Ю.В. Казаковым был сформулирован следующим образом: «Тем, кто ничего не понял, ничего не объяснишь. По этой причине редакция не видит необходимости сотрудничать с Коллегией; все претензии к ней конкретных граждан могут быть разрешены в судебном порядке».
Обстоятельства, установленные в ходе заседания Общественной коллегии. Представители организации-заявителя Н.Ю. Теребенина и П.Н Девяшин подтвердили, что члены ОО «Ассоциация библиотекарей Кургана» считают себя оскорбленными как употреблением автором публикации слова «дураки» применительно к библиотекарям, так и самим тоном материала. Н.Ю. Теребенина, действуя по поручению Совета ассоциации, заявила о том, что это общественное объединение ожидает от автора публикации, главного редактора еженедельника «Эхо планеты» Э.Е. Гусейнова, принесения извинений библиотекарям.
Отвечая на вопросы членов Коллегии, относящиеся к самой ситуации невыдачи омской школьнице книг, упомянутых в тексте Эльмара Гусейнова, Н.Ю. Теребенина уточнила, что книга Б. Васильева школьнице (1997 г.р.) была выдана в тот же день, когда возникла конфликтная ситуация. Что касается романа Т. Драйзера, то книга эта не была выдана потому, что на сайте издательства «ЭКСМО», по свидетельству омских библиотекарей, с которыми их курганские коллеги связывались специально, этот роман был маркирован знаком информационной продукции «18+». Отметив, что в большинстве случаев библиотеки получают книги уже промаркированными издателями и распространителями, Н.Ю. Теребенина уточнила, впрочем, что само издательство «ЭКСМО» отрицает возможность маркирования им книг знаком «18+», поскольку предельный знак, выставляемый этим издательством, «16+».
Объясняя тот факт, что жалоба в Коллегию подана не омскими, а курганскими библиотекарями, г-жа Теребенина заметила, что и курганские, и омские библиотекари входят в Российскую библиотечную ассоциацию (РБА). И что публикация Эльмара Гусейнова задела курганских библиотекарей так же, как омских, именно потому, что «дураками» были названы библиотекари как таковые: члены профессионального сообщества.
На вопрос: почему, по её мнению, конкретные библиотекари в г. Омске не оглянулись, отказывая в выдаче романа классика мировой литературы, на статью 1.3 Федерального закона «О защите детей от информации, причиняющей вред из здоровью и развитию», согласно которой сам этот закон (№436-ФЗ), а значит и требование маркировки книг «знаками информационной продукции», «не распространяется на отношения в сфере» оборота «информационной продукции, имеющей значительную историческую, художественную или иную культурную ценность для общества», Н.Ю. Теребенина ответила следующим образом. «Вообще-то, Драйзер не подлежит маркировке. По закону мы можем его выдать. Но, поскольку библиотека в Омске областная научная и у них создана комиссия по этим вопросам[1], библиотекари не взяли на себя такую ответственность. Они посчитали, что там стоит маркировка издательства, во-первых, и, во-вторых, содержатся сцены насилия. Библиотекари предложили девочке, чтобы пришли родители и взяли книгу. В таком случае родители берут на себя ответственность за то, что читает их ребенок. Дело в том, что в том же Омске был случай, когда библиотекарь выдал ребёнку книгу, на которой было написано “для среднего школьного возраста”, а мама с этой книгой пришла в суд. И эту книгу пришлось изъять из фонда…»
Разъясняя сказанное о возможном влиянии содержания романа Т. Драйзера на решение библиотекарей о его невыдаче старшекласснице, Н.Ю. Теребенина привела, как можно понять, фрагмент из переписки заявителя с сотрудниками той самой омской библиотеки: «Вот они пишут: “Читателям показан герой (финансист) как начинающий капиталист, жаждущий власти, богатства, наслаждения, утех. Сцен, изображающих последние, в книге достаточно”».
Упомянутая представителем заявителя ситуация с обращением некой омской родительницы «в суд» по поводу другой книги, выданной библиотекарями школьнику, осталась не прояснённой. Н.Ю. Теребенина процитировала фрагмент из пояснения омских коллег, согласно которому «мама во время прочтения книги обнаружила сцены насилия и обратилась в комиссию. И было рекомендовано убрать книгу из фондов». На уточняющий вопрос: от кого же именно, от суда или от комиссии исходила рекомендация убрать книгу из фондов? – Н.Ю. Теребенина, не знакомая с данной ситуацией в деталях, ответа дать не смогла.
Поясняя своё профессиональное, но и личное отношение к факту рассмотрения информационного спора, Н.Ю. Теребенина заметила: «Я не могу стоять в стороне, когда нас, библиотекарей, унижают: назвали “дураками” – и ладно. Мне хотелось, чтобы эта ситуация получила резонанс. Чтобы библиотекари, которые несут в общество культуру, умели постоять за себя, учились отстаивать профессиональные позиции».
На попытку уточнить отношение самих библиотекарей к конфликтной ситуации в Омске, за которой, по реплике задавшего вопрос, «просматривается скорее чиновник, готовый запретить одно или другое, но не работник библиотеки», г-жа Теребенина отреагировала следующим образом: «Мы не можем однозначно сказать, была библиотекарь права или не права». И «либо всё должно быть официально разрешено, и тогда книги, содержащие те же сцены жестокости и насилия, будут выдаваться в библиотеках, либо невыдача таких книг библиотекарями и дальше будет восприниматься как цензура. Что касается конкретной книги Драйзера, то сотрудники нашей комиссии по маркировке сказали мне, что они бы эту книгу выдали. Но в “омском” случае на такой книге стояла маркировка. И поскольку маркировка стояла “18+”, сотрудники библиотеки, не выдав книгу, поступили правильно».
Как стало понятно по ответам на уточняющие вопросы, такая же позиция занималась бы, по мнению Н.Ю. Теребениной, библиотекарями и в случаях с «Декамероном» Боккаччо, и с романами Мопассана: «Без маркировки – выдали бы. Если маркировка стоит – нет, не выдали бы».
На обращённый к нему как к юристу вопрос: «Как это вообще возможно, что прямое действие закона имеет для библиотекаря меньшую силу, чем рекомендация по его применению?» – П.Н. Девяшин ответил: «Данный предмет обсуждения к настоящему спору не имеет никакого отношения. Нас возмущает оскорбление». Его же ответ на вопрос «А не оскорбляют ли библиотекарей инструкции, запрещающие выдавать того же Драйзера?»: «Язык, которым пишутся инструкции, понятен и приемлем. В отличие от статьи, язык которой – оскорбителен».
Коллегия была ознакомлена с «Мнением эксперта» д. филос. н. проф. С.К. Шайхитдиновой «О публикации Э. Гусейнова “Письмо дуракам”».
Эксперт Коллегии полагает, что объектом публикации, написанной в жанре сатирической заметки и опубликованной в формате авторской колонки главного редактора журнала «Эхо недели» Эльмара Гусейнова, «стало буквальное исполнение Федерального закона №139-ФЗ от 28 июля 2012 года “О защите детей и подростков от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию”».
Эксперт Коллегии полагает, что:
– «публикация написана в эмоциональном стиле, с использованием образных средств выражения»;
– «слово “дурак” оскорблением не является»; «в публикации оно адресовано библиотекарям одной из библиотек города Омска – ни ее точный адрес, ни фамилии участников случая не указываются»;
– «автор проводит мысль, что богатство духовной культуры, ее воздействие на человека не может быть до конца регламентируемо и контролируемо»; «включение в один ряд сайтов с вредным содержанием и художественных произведений мировой и отечественной классической литературы, а также попытка решить вопрос духовного воспитания подрастающего поколения, следуя административным инструкциям и регламенту, – все это является серьезной общественной проблемой»; «главный редактор журнала пишет на злобу дня»;
– «обличая отечественного бюрократа», автор публикации, вместе с тем, «нарушил баланс между масштабом проблемы, о которой он заявил (“Все это в нашей истории уже было. Запрещали книги, сажали за книги, расстреливали за книги”) и олицетворением адресата критики – “дураки в Омске и других российских городах”».
– «личностей в материале нет, а создается ощущение, что произошел “переход на личности”».
– «образ библиотеки в русской культуре всегда был положительным, связанным с книгой, словесной деятельностью, почти архетипическим. Промах отдельных людей, как нам видится, – не повод для такого выступления против библиотекарей. Думается, автору отказало чувство объективности. Необходимо было, как нам видится, включить в ряд “дураков” героев и из других сфер нашей современной жизни».
Основной вывод эксперта С.К. Шайхитдиновой: «В публикации “Письмо дуракам” нарушен профессионально-этический принцип объективности, что нашло выражение в тех фрагментах текста, в которых выведен адресат критики».
Коллегия также получила возможность ознакомиться с переданными ей заявителем документами: «Рекомендациями по применению Федерального закона от 29 декабря 2010 г. № 436-ФЗ “О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию в деятельности библиотек, обслуживающих молодёжь”» Российской библиотечной ассоциации; «Рекомендациями по применению Федерального закона от 29 декабря 2010 г. № 436-ФЗ “О защите детей от информации, причиняющий вред их здоровью и развитию” в отношении печатной (книжной) продукции», утвержденные 22 января 2013 г. заместителем Министра связи и массовых коммуникаций Российской Федерации А.К. Волиным (№ АВ-П17-531); Кодексом российского библиотекаря, принятым РБА 26 мая 2011 г.
В дополнение к документам, заявитель по собственной инициативе представил Коллегии ряд материалов, позволяющих, по его мнению, получить объективную – в отличие от оспоренной публикации – картину произошедшего в конкретной омской библиотеке. («Имя» этой библиотеки Коллегия не называет, рассматривая сам прецедент как модельную ситуацию.) Одна из таких публикаций содержит пояснения директора библиотеки, согласно которому старшекласснице не была выдана книга Т. Драйзера «Финансист» 1980 г. издания. Знак «18+» в привязке именно к данному произведению библиотекари обнаружили «на сайте одной из книготорговых организаций». И далее действовали, по мнению директора библиотеки, «строго по инструкции».
С учетом всего изложенного выше Общественная коллегия приняла следующее решение.
РЕШЕНИЕ
1. Коллегия находит заслуживающим уважения и поддержки со стороны профессиональных журналистов, в том числе, подход заявителя, ОО «Ассоциация библиотекарей Кургана», обратившегося с жалобой на публикацию, воспринятую его Советом оскорбительной для профессионального сообщества библиотекарей, в Общественную коллегию, а не в суд.
2. Коллегия выражает признательность заявителю за инициативное предоставление документов и материалов, позволивших точнее оценить как обоснованность конкретных претензий заявителя, так и особенности той конфликтной ситуации, реакцией на которую стала публикация Эльмара Гусейнова.
3. Коллегия с пониманием относится к мотивации заявителя, посчитавшего возможным инициировать процедуру рассмотрения информационного спора по публикации, никак не связанной с библиотеками города Кургана: исходя из общего с омскими библиотекарями членства в Российской библиотечной ассоциации (РБА) – и в порядке реализации обязательства «заботиться о высоком общественном признании» профессии библиотекаря, содержащегося в принятом РБА Кодексе российского библиотекаря.
3.1. Коллегия признаёт социально и профессионально значимым, в том числе, тот мотив обращения в Коллегию, который был сформулирован Н.Ю. Теребениной следующим образом: «библиотекари должны учиться отстаивать свои профессиональные позиции»; «люди, несущие в общество культуру, должны уметь постоять за себя в ситуации, когда их унижают».
4. Коллегия сожалеет, что редакция еженедельника «Эхо планеты» и его главный редактор, автор материала «Письмо дуракам» Эльмар Гусейнов, отказались от сотрудничества с ней в рассмотрении настоящего информационного спора.
Коллегия уточняет, что редакция и её руководство проявили тем самым не характерную для качественных изданий незаинтересованность в оценке органом медийного саморегулирования профессионально-этической составляющей текста, очевидно претендовавшего на зачет в категории «защита общественного интереса».
5. Поддерживая и защищая право журналиста самому выбирать форму выражения личного мнения, включая и степень экспрессии при его передаче, Коллегия признаёт обоснованным вывод Н.Ю. Теребениной о необходимости различать употребление слова «дураки» «в разговоре, в личном обмене мнениями» и употребление его в колонке «главного редактора центрального журнала, который выпускается уже более 100 лет».
6. Обращая внимание адресата жалобы на то, что еженедельник «Эхо планеты» и сегодня воспринимается частью читающей аудитории представителем некой «центральной прессы» (с восходящим к прежним, советских времён представлениям о весомости «оценок», исходящих именно от такой категории СМИ), Коллегия выражает огорчение тем, что Эльмар Гусейнов, известный журналист и опытный редактор, недооценил остроту проблемы, связанной со смешением жанров авторской колонки и колонки редактора.
Коллегия напоминает, что к особенностям «авторской колонки» в теории журналистики принято относить выражение личной точки зрения автора текста и свободу выбора им манеры выражения мнения на злободневную, а не просто общественно значимую тему.
При этом за «колонкой редактора» столь же традиционно принято усматривать скорее взгляд редакции, чем личное мнение автора.
6.1. Коллегия признаёт, что, применив безусловно допустимый для журналиста провокативный полемический приём, но при этом отправив «письмо дуракам» в колонке главного редактора, автор по факту «подписал» под ним – и, в том числе, под оценочным определением «дураки» по отношению к конкретным «библиотечным работникам из несчастного сибирского города», – редакцию возглавляемого им еженедельника.
7. Коллегия сожалеет, что, откликаясь на действительно «горячее» событие, вызвавшее широкое и острое обсуждение в социальных сетях и сетевых изданиях, в том числе, автор заведомо конфликтогенного материала ограничился при подготовке текста к публикации информацией, найденной в интернете, – не попытавшись перепроверить (даже и самым коротким звонком в библиотеку) фактические обстоятельства произошедшего, а также уточнить мотивацию тех, кто принимал конкретное решение.
7.1. Как представляется Коллегии, простейшая перепроверка деталей конфликтной ситуации позволила бы автору и редакции, во-первых, избежать ошибочного утверждения о том, что «девочке» не выдали повесть Бориса Васильева. И, во-вторых, исключила бы распространение де факто колумнистом той самой версии о причинах произошедшего (библиотекари «мол, буквально исполняли закон»), против которой он как раз и возражал, отказываясь признать тех, кто не выдал девушке роман Драйзера, «жертвами обстоятельств». Проблема «плохого, но закона», как и проблема плохого исполнения закона, остались в итоге вне поля зрения настоящих адресатов «Письма дуракам»: думающих и неравнодушных читателей еженедельника.
8. Принимая к сведению и обнародуя тот факт, что и применение по отношению к библиотекарям (как таковым) негативного оценочного определения «дураки», и сам тон публикации расценены заявителем «недопустимыми», Коллегия определенно не поддерживает заявителя в попытке произвольного – до границ «оскорбления библиотечного сообщества» – расширения сугубо конкретного субъекта действительно резкой, нелицеприятной публичной авторской оценки.
Коллегия уточняет, что, заявляя таким образом свою позицию применительно к основной части упрёков, адресованных автору публикации, она следует за самим заявителем, написавшим в жалобе: «Дураки, судя по тексту, это “так называемые библиотечные работники из несчастного сибирского города [Омска]”».
Рассматривая публикацию именно как текст, созданный конкретным автором и предназначенный для публичных обсуждения и оценки обнаруженной автором ситуации, Коллегия напоминает, что единственным прямым адресатом авторской инвективы (справочно: «инвектива» – «резкое обличение или сатирическое осмеяние реального лица или группы лиц; обычно сопровождается некоторым сдвигом в реальности изображения…»; БСЭ) могут быть признаны те конкретные, но не названные поимённо, «так называемые библиотечные работники», которые не выдали конкретной(но также безымянной) читательнице в конкретной библиотеке (не названной автором) в названном городе Омске названный роман Теодора Драйзера.
8.1. Фразу автора публикации: «нам, конечно, наплевать на законы, которыми руководствуются дураки в городе Омске и других российских городах», Коллегия рассматривает как полемическое обобщение ситуации, разве что восходящее – в отдельных головах, в индивидуальном сознании – к общеупотребимой при выражении досады, а потому и не подлежащей оценке в категории «оскорбление» поговорке «дуракам закон не писан». Коллегия специально уточняет, что самой этой поговорки, непрерывно возникавшей при обсуждении «омской» ситуации гражданами в социальных сетях, в тексте Эльмара Гусейнова не содержится.
9. Коллегия признаёт правомерным и обоснованным – с известными ограничениями, связанными с особенностями жанра публикации, – следующий упрёк заявителя автору материала: «Разобраться в сути проблемы Эльмар Гусейнов не посчитал нужным» (…); «не библиотекари принимали Федеральный закон о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию, и стоило бы внимательно изучить те документы, которые запрещают нам выдавать детям литературу».
Напоминая, что речь идёт о колонке, реплике на злободневную тему, а не об аналитической статье, Коллегия, тем не менее, рассматривает перенос обличительного пафоса автора (а с тем и критического пригляда общества) на конкретных омских библиотекарей переводом стрелок, переносом ответственности и вины на «крайнего». Такой перенос, пусть невольно, но уводит в тень проблемы качества федерального закона, на который обязаны ориентироваться законопослушные библиотекари, характера ведомственных «рекомендаций» (по сути дела, предписаний). И, наконец, критериев выбора библиотекарем действительно профессионального, ответственного поведения в той ситуации профессионально-морального риска, предельное положение которой – для рядового библиотекаря, но и для сообщества библиотекарей – заявитель сформулировал в виде сугубо риторического вопроса: «Значит, нам необходимо идти против закона?».
Именно оставление автором вне поля зрения читающей публики качественных характеристик конкретной библиотечной ситуации: разовой, но именно прецедентной, способной воспроизводиться в других местах и обстоятельствах, – Коллегия находит основным, наиболее серьёзным профессиональным просчётом автора оспоренного заявителем материала.
9.1. Полагая неоспоримым право колумниста самому определять, на какой из конкретных тем или злободневных, задевающих общественные интересы проблем ставить акцент в очередной «колонке», Коллегия обращает внимание на то, что автор «Письма дуракам» непозволительно – по критериям как гражданской, так и профессиональной журналистской ответственности – обошёл, оставил не только без ответа, но без постановки вопросы о том, в чем же именно и в силу каких причин ошиблись (если ошиблись) конкретные библиотекари.
10. Стремясь как можно точнее разобраться в существе как самого информационного спора, так и характера конфликта, ставшего исходной точкой для публикации Э. Гусейнова, Коллегия отмечает в качестве заслуживающих внимания и полезных к учету следующие обстоятельства:
– И в Федеральном законе, которым обязаны руководствоваться библиотекари (Федеральный закон № 436-ФЗ), и в ведомственных рекомендациях по его применению (Рекомендации Министерства связи и массовых коммуникаций РФ от 22 января 2013 г. № АВ-П17-531) на сегодняшний день параллельно – но ровно до заказа той или иной книги молодыми людьми – существуют, по сути дела, два различных и при этом не корреспондирующихся подхода к доступу к изданиям, имеющим «историческую, художественную или иную культурную ценность». Указанный Федеральный закон содержат в себе как позицию «знаком информационной продукции не маркируются» (п. 1 ч. 2 ст. 1): применительно к изданиям, имеющим «значительную историческую, художественную или иную культурную ценность для общества», так и позицию «информационная продукция, запрещенная для детей»: с соответствующим п. 5 ч. 1 ст. 12 («Знак информационной продукции»), обязывающим маркировать определенные категории такой продукции, а значит и книги, поступающие в библиотечные фонды, информационным знаком «в виде цифры “18” и знака “плюс” и (или) текстового предупреждения в виде словосочетания “запрещено для детей”».
– Ни сам закон, ни ведомственная рекомендация не содержат намека ни на возможный конфликт этих позиций (примером такого конфликта как раз и стала омская ситуация), ни на способы его урегулирования или же минимизации угрозы его проявления – в том числе, в библиотеках.
– Изучение Рекомендаций по применению Федерального закона №436-ФЗ, разработанных Российской библиотечной ассоциацией (РБА), также не помогает лучшему пониманию выявленного конфликта и поиску решений для его устранения или минимизации, но по причине заметно отличающейся от той, что объединяет два выше названных документа. Включая в себя перечень критериев для определения относимого к «изданиям, имеющим значительную историческую, художественную или иную культурную ценность для общества» (с пометкой «до принятия Роскомнадзором критериев отнесения произведений художественной литературы к данной категории»), Рекомендации РБА не содержат профессиональной реакции на введённую в Федеральный закон №436-ФЗ, очевидно, уже после их разработки позицию «запрещено для детей» и на появление в качестве обязательного для производителя и (или) распространителя книжной продукции знака «18+».
Последнее из сказанного означает, что либо РБА не обновляла своих рекомендаций с 2011 года, либо заявитель на момент рассмотрения жалобы не имел на руках более поздней, обновленной версии документа своей профессиональной ассоциации.
10.1. Не зная правильного ответа на этот вопрос, а равно и не имея представлений о том, чем ситуация в Кургане по этой части отличается от ситуации в городе Омске, Коллегия, определяя свою позицию по «омской» ситуации (что обязательно для правильной оценки претензий заявителя к автору публикации), исходит из следующих обстоятельств:
– Позиция «знаком информационной продукции не маркируются» (п. 1 ч. 2 ст. 1 Федерального закона №436-ФЗ): применительно к изданиям, имеющим «значительную историческую, художественную или иную культурную ценность для общества», как минимум, до принятия Концепции по информационной безопасности детей, выставленной Роскомнадзором на обсуждение, подкрепляется именно теми критериями отнесения книги к «художественной ценности», которые содержатся в Рекомендациях РБА.
– Положения ч. 1. ст. 12 Федерального закона №436-ФЗ (а значит и упомянутый выше п. 5 этой статьи) «не распространяются на печатную продукцию, выпущенную в оборот до 1 сентября 2012 года».
По мнению Коллегии, сказанное означает, что у конкретных библиотекарей в г. Омске, не выдавших девушке 1997 года рождения книгу 1980 года издания, не было не только нужды, но и права (если говорить о букве закона) совершать пусть условный, но как бы профессиональный в основе выбор. На характер и результат которого как раз и отреагировал Эльмар Гусейнов.
11. Избегая вынесения оценок по ситуациям, которые становятся предметом журналистской реакции, но при этом не относятся напрямую к сфере её компетенции, Коллегия принимает к сведению тот факт, что конкретные библиотекари в конкретном случае имели безусловное, подкреплённое именно российским Федеральным законом право выдать девушке книгу классика мировой литературы – как не подлежащую маркировке в принципе, – но правом этим не воспользовались. Никакого «запрета» для библиотекарей «выдавать детям литературу», если использовать формулу заявителя, Коллегия применительно к данному случаю не обнаруживает.
11.1. Как относиться к случившемуся в омской библиотеке профессионально: как к досадному отклонению от «ординара» библиотечной работы, как к не самому точному выполнению служебного долга, как к издержкам действия «по инструкции», не содержащей нужного алгоритма действий, или же как к неточному, «перестраховочному» выбору линии поведения сотрудников библиотеки в ситуации мнимой неопределенности (в том числе, под угрозой неких административных санкций), решать самим библиотекарям.
11.2. Оглядываясь на исходный для информационного спора «библиотечный» инцидент с позиции института гражданского общества, Коллегия обращает внимание на то, прежде всего, что в ситуации, не требовавшей серьёзного личного выбора, но увиденной конкретными сотрудниками библиотеки профессионально рискованной, эти сотрудники предпочли руководствоваться одной, запретительной, но не другой, исключающей запреты, позицией Федерального закона №436-ФЗ. И, что существенно, определенно не обратились к Кодексу этики российского библиотекаря.
12. Выражая признательность заявителю за возможность ознакомиться с Кодексом этики российского библиотекаря, документом, определяющим «нравственные основы деятельности российского библиотекаря», Коллегия обращает внимание на то, что позиции, связанные с общественным характером библиотечной профессии («общественный характер библиотечной профессии основывается на чувстве социальной ответственности») и с представлением об особой природе библиотечных ресурсов («библиотечные ресурсы являются основой для сохранения, развития и распространения культурного достояния, духовных традиций, всего многообразия национальных культур и языков народов Российской Федерации и других стран»), относятся Кодексом РБА к убеждениям, которыми руководствуется (читай: обязан руководствоваться) российский библиотекарь.
Предписывая библиотекарю руководствоваться в отношениях с обществом «профессиональным долгом, а не личными взглядами или предпочтениями политических, экономических, религиозных и других организаций», противостоять «цензуре, экономическим, политическим и иным барьерам при обеспечении доступа пользователей к информации, знаниям и культурному наследию», кодекс этот содержит положения, которые определенно нелишне держать перед глазами тому, кто пробует всерьёз оценить как сам омский библиотечный конфликт, так и реакцию на него конкретного колумниста.
13. Безусловно разделяя взгляд заявителя на библиотеку и библиотекаря («именно библиотеки хранят сокровища культуры, накопленные веками, и труд библиотекаря всегда был и остаётся одним из самых почетных и самоотверженных – сравнимо с профессиями учителя и врача»), Коллегия обращает внимание на то, что такой, высокий, подход к высокой, пользующейся заслуженным уважением профессии, плохо сочетаем со взглядом, выраженным самим же заявителем словами «мы в данном случае – исполнители»: даже если под сказанным подразумевается буквальное, до запятой, исполнение Федерального закона.
13.1. Именно по той причине, что действительно добросовестное исполнение Федерального закона (определенно несовершенного, дорабатываемого законодателем) требует от представителей профессии общественной службы и постоянного внимания, и понимания долгосрочных, стратегических обязательств профессии перед обществом и конкретным гражданином, Коллегия полагает полезным привести в настоящем решении ещё ряд положений Кодекса российского библиотекаря: восходящих, по большей части, к миссии профессии, но практически проявляющихся (точнее, ожидаемых к проявлению гражданами, обществом) в повседневной деятельности тех, кто относит себя к профессионалам библиотечного дела.
Коллегия уточняет, в частности, что, согласно духу и букве своего Кодекса, библиотекарь «обеспечивает права пользователя на доступ к культурным ценностям и инициирует участие пользователя в культурной жизни общества», «способствует социализации личности, формированию гражданского сознания», «содействует развитию информационной культуры личности», «пропагандирует книгу и чтение как источник интеллектуального и духовного развития личности, способствует формированию и развитию культуры чтения». И, наконец, «содействует интеллектуальному и духовному развитию пользователей – детей и юношей».
14. Оставляя за самим заявителем право примерять (или же не примерять) поступок омских коллег к позициям профессионального долженствования, прописанным в Кодексе РБА, Коллегия, оценивая текст Э. Гусейнова «Письмо дуракам», полагает полезным говорить не только об упомянутых выше просчетах или даже профессиональных ошибках автора материала (смешение журналистской и редакторской колонки, фактическая ошибка, связанная с якобы невыдачей книги Б. Васильева, определение библиотекарей в «крайние» при отказе обсуждать проблемы качества Федерального закона и затруднений, связанных с его применением), но и о безусловных достоинствах этого материала.
14.1. Коллегия находит саму публикацию, в центре которой обнаруживается сложная и болезненная тема ограничения доступа к информации, регламентирования такого доступа – в том числе, людьми, призванными защищать, прежде всего, именно общественные интересы, в том числе, в библиотеках, – социально значимой, своевременной. Полезной как для российского общественного сознания, так и для профессионального сознания самих библиотекарей. Безусловно полемически, но внятно обозначившей, по крайней мере, одну из социально-культурных проблем национального масштаба: угрозы превращения библиотек в казённые учреждения, играющие роль ведомственного, «цензорского» по характеру, назначению, способу действий фильтра: достаточно произвольно (формально – «по закону» и «по инструкции») регулирующего границы доступа подрастающего поколения к мировому культурному наследию, в том числе.
14.2. Коллегия исходит из того, что автор текста на крайне ограниченном пространстве публикации поднял ряд существенных вопросов, включая вопрос о личной ответственности профессионала, библиотекаря, за отдалённые последствия предпринимаемых им усилий.
Коллегия полагает полезным привести в данной части решения следующую оценку текста проф. С.К. Шайхитдиновой: «Автор проводит мысль, что богатство духовной культуры, ее воздействие на человека не может быть до конца регламентируемо и контролируемо. Включение в один ряд сайтов с вредным содержанием и художественных произведений мировой и отечественной классической литературы, а также попытка решить вопрос духовного воспитания подрастающего поколения, следуя административным инструкциям и регламенту, – все это является серьезной общественной проблемой».
15. Не находя публикацию безупречной, но отдавая должное усилию автора привлечь к ситуации, определенной им тревожной, внимание общества, «разбудить» по конкретному поводу как достаточно условное «общественное сознание», так и корпоративное самосознание, профессиональное и личное, российских библиотекарей (с заведомо различными именами, фамилиями, биографиями, пристрастиями, предпочтениями), Коллегия с сожалением отмечает то обстоятельство, что заявитель попросту проигнорировал эту сторону публикации. Заявитель не обратил внимания на текст как на усилие, противостоящее социально опасному тренду на закрытие информации, на регламентацию доступа к произведениям мировой культуры, – необходимым для формирования культуры молодого человека, его представлений о сложной картине мира, его умения и готовности самостоятельно отбирать нужное для становления души, отбирать и защищать ценности. Сформированное в логике «от противного», отталкивавшееся от того, что автор счел опасной ошибкой, это усилие, как представляется Коллегии, должно рассматриваться защищающим будущее российских библиотек и достоинство современных библиотекарей.
16. Возвращаясь к формальной адресации письма, к употреблению автором понятия «дураки», Коллегия определенно не усматривает за публикацией ни попытки автора распространить свою оценку образа действий конкретных (но не названных по именам) сотрудников конкретной библиотеки на библиотекарей «омских», ни, тем более, намерения автора нанести оскорбление российским библиотекарям.
Как представляется Коллегии, именно серьёзное, заинтересованное отношение автора к людям профессии, представители которой традиционно воспринимаются в нашей стране самоотверженными и бескорыстными носителями просветительского начала, дорожащими ролью хранителей и распространителей культуры книжного знания и чтения книги, российских и мировых культурных, научных, духовных ценностей, побудило автора материала прибегнуть к резкой, экспрессивной, задевающей форме заочной полемики с теми, кто готов увидеть в библиотечной профессии род службы «казённой». Пусть добросовестной, но не приветствующей на рабочем месте размышление и поступок.
17. Рассматривая, как было сказано выше, в качестве сугубо риторической реплику заявителя: «Значит, нам необходимо идти против закона?», Коллегия обращает внимание на то, что реплика эта переходит у заявителя в достаточно неожиданный вывод: «Но ведь призывать к этому в прессе недопустимо».
Точно зная, что жалоба возникает, как правило, в пространстве достаточно «перегретом», Коллегия определенно возражает против приписывания журналисту того, чего он не говорил, во-первых, и, во-вторых, против попыток сформировать на несказанном им «образ врага».
Коллегия утверждает, что автор текста Эльмар Гусейнов не призывал «в прессе» библиотекарей «идти против закона» и не может отвечать за такое прочтение заявителем своих слов.
Коллегия считает полезным напомнить, что журналист, в силу своей профессии и связанной с ней ответственности перед гражданином и перед обществом, имеет не только право, но и обязанность предъявлять свой, в том числе, негативный, если такой складывается, взгляд на любой закон, в том числе, действующий. Касаясь именно данной публикации, однако, Коллегия напоминает, что сам заявитель в жалобе, справедливо отметив, что «не библиотекари принимали Федеральный закон…», справедливо же попенял автору публикации за то, что тот не изучил внимательно документы, запрещающие библиотекарям «выдавать детям литературу».
18. Коллегия не считает возможным обсуждать по существу следующий вывод заявителя: «И совершенно недопустимо журналисту проводить параллель между сотрудниками публичных библиотек и немецкими нацистами».
Коллегия сожалеет, что сказанное автором материала о том, что «человека нельзя проконтролировать запретом», «этого не удавалось никому» (а именно ряд примеров из истории человечества, подкрепляющие этот тезис, автор завершил двумя примерами из истории ХХ века: «ни большевикам, резавшим целые классы и народы», «ни немецким нацистам, устраивавшим костры из книг»), перетолковано заявителем не просто произвольно, но морально запретно, с очевидным и грубым искажением того, что именно было сказано в публикации. Коллегия убеждена, что даже и самая сильная обида на автора не должна иметь следствием заведомо недобросовестные приёмы борьбы с ним, включая политический навет.
19. Напоминая о том, что в Кодексе РБА позиции «библиотекарь не совершает поступков, наносящих ущерб профессии библиотечной профессии» и «заботится о её высоком общественном признании» прописаны одной строкой, через запятую, Коллегия приветствует общественную и профессиональную полемику, завязавшуюся как вокруг конкретной омской библиотечной ситуации, так и по поводу связанной с ней публикации Эльмара Гусейнова.
Коллегия выражает надежду, что как эта полемика, так и настоящее решение помогут и библиотекарям, и журналистам точнее понять существо проблем, связанных со спецификой их профессиональных взаимоотношений вокруг и по поводу доступа гражданина к книге. Коллегия убеждена, что журналисты и библиотекари являются естественными и заинтересованными союзниками (при всех возможных и даже неизбежных разногласиях) в той серьёзной и сложной работе, без которой не обеспечить всерьёз права общества на информацию и права человека на доступ к чужому мнению.
20. Учитывая тот факт, что редакция еженедельника «Эхо планеты» не подписала Соглашения о признании профессионально-этической юрисдикции Коллегии и тем самым не приняла на себя обязательства не продолжать информационного спора в судебном, ином правовом или административном порядке, Коллегия освобождает от соответствующего морального обязательства заявителя, ОО «Ассоциация библиотекарей Кургана».
21. Общественная коллегия предлагает обеим сторонам информационного спора разместить текст данного решения на интернет-сайтах, находящихся в их распоряжении.
22. Общественная коллегия просит:
– редакции журналов «Журналист» и «Информационное право» – опубликовать состоявшееся решение Общественной коллегии;
– Факультет журналистики МГУ им. М.В.Ломоносова, а также факультеты журналистики других вузов – обсудить состоявшееся решение Общественной коллегии со студентами, изучающими профессиональную этику;
– Комиссию Общественной палаты Российской Федерации по коммуникациям, информационной политике и свободе слова в средствах массовой информации – принять к сведению состоявшееся решение Общественной коллегии.
Настоящее решение принято консенсусом.
Председательствующий,
Ю.В. Казаков
[1] Имеется в виду специальная библиотечная комиссия, на которую – «в целях недопущения оборота печатной (книжной) продукции без знака информационной продукции или с нарушением положений о возрастных ограничениях» (п. 16 «Рекомендаций по применению норм Федерального закона от 29 декабря 2010 г. № 436-ФЗ “О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию” в деятельности библиотек, обслуживающих молодёжь», разработанных Российской библиотечной ассоциацией) –возлагается процедура классификации печатной продукции, поступившей в фонд библиотеки, «в случае отсутствия в сопроводительных документах» на неё «соответствующих отметок или знака информационной продукции». – Прим. Коллегии.
