-Мнение эксперта,
кандидата философских наук К.А. Назаретян, о материале «Уральский Левиафан: в Ревде процветает союз криминала и власти» (газета «Аргументы и факты — Урал», сайт www.ural.aif.ru, 20.02.2015).
Материал «Уральский Левиафан: в Ревде процветает союз криминала и власти» написан в привычном для массовых изданий стиле, рассчитанном на самую широкую аудиторию. Он привлекает общественное внимание к серьезной проблеме — коррупции местных органов власти и в этом смысле выполняет важную общественную функцию. Популярная манера изложения помогает автору донести информацию до большого количества людей и таким образом выполнить то, что, согласно классическому американскому учебнику по журналистской этике[1], составляет главную задачу правдивой журналистики: призвать к ответу власти предержащие.
Вместе с тем чрезмерно упрощенный стиль повествования может влечь за собой ряд профессионально-этических ошибок. В рамках этого исследования у нас нет возможности проверить достоверность изложенных в статье сведений (в том числе тех, которые послужили предметом жалобы в ОКЖП заявителей, А.А. и И.А. Золотавиных, — об их предполагаемой принадлежности к преступной группировке А.А. Манукяна). Поэтому мы сосредоточим внимание на общей манере подачи информации в статье и проанализируем ее с опорой на российские и иностранные нормативно-этические документы.
Достоверность информации
Одна из центральный ценностей в журналистской этике — это ценность правды. Вся информация в журналистском материале должна быть достоверной — вернее, автор должен приложить все усилия к тому, чтобы она таковойбыла. Кодекс профессиональной этики российского журналиста [2] гласит: «Журналист распространяет и комментирует только ту информацию, в достоверности которой он убежден и источник которой ему хорошо известен». По большому счету, журналист может быть уверен в достоверности информации только в двух случаях: 1) если ее источник — он сам (то есть если он лично видел то, что описывает); 2) если информация поступила как минимум из двух (а лучше — более) независимых друг от друга источников.
В любом из этих случаев источник информации в материалежелательно указывать.Эта рекомендация отражена, например, в одном из старейших журналистских этических кодексов в мире — кодексе американского Общества профессиональных журналистов (SPJ) [3]: «Журналист должен перепроверять информацию прежде, чем ее обнародовать; по возможности использовать первоисточник информации; четко указывать на источники».
Бросается в глаза, что в анализируемойстатье длиной в шесть с половиной тысяч знаков не присутствует ни однойполноценной ссылки на источник информации. Соответственно, нет ссылки и на источник тех сведений, которые послужили предметом жалобы в ОКЖП А.А. и И.А. Золотавиных.Теоретически такая ситуация могла бы сложиться по нескольким причинам:
1) автор лично наблюдал все события, о которых он рассказывает;
2) автор перепроверил всю изложенную в тексте информацию по нескольким источникам и полностью уверен в ее достоверности, но не стал указывать источники информации из соображений стилистики текста;
3) автор, не будучи полностью уверен в достоверности сообщаемых им сведений, не стал указывать источники информации из соображений стилистики текста и/или по причине того, что эти источники недостаточно авторитетны.
Первая версия, однако, представляется крайне маловероятной, особенно учитывая обилие описываемых событий. Кроме того, такое обстоятельство фактически означало бы соучастиеавтора в преступных действиях. Наконец, даже если бы эта версия была верной, автор должен был бы обозначить себя в статье как непосредственного участника событий, чего он не сделал.
Во втором случае у автора, действительно, есть моральное право не давать ссылку на источник. Однако большинство нормативно-этических документов все же настойчиво рекомендуют давать ссылки всегда. Это нужно хотя бы для того, чтобы читатель сам мог решить — в зависимости от своего отношению к источникам — доверяет ли он изложенной информации. Здесь можно снова сослаться на кодекс SPJ: «Аудитория имеет право получать максимум информации для того, чтобы оценить надежность и мотивацию источников»[3].
В случае же, если верна третья версия, мы можем говорить о явном нарушении журналистской этики.
Таким образом, во всех трех случаях — хотя и в существенно разной степени — отсутствие ссылок на источники информации можно считать нарушением журналистской этики.
Анонимные источники
Так как в статье рассказывается о людях и событиях, связанных с криминалом и коррупцией, можно ожидать использованияв ней анонимных источников информации. И, действительно, автор ссылается на анонимные источникии даже цитирует их трижды: речь идет о «жителе Ревды Александре» (в отсутствие фамилии идентифицировать его личность крайне затруднительно), «одном из сотрудников администрации» и «представителе правоохранительных органов».
Большинство журналистских этических кодексов, которые вообще затрагивают вопрос об анонимных источниках информации, рекомендуют использовать такие источники только в самых крайних случаях: тогда, когда информация представляет явный общественный интерес и получить ее иным способом невозможно. При этом известный американский исследователь журналистской этики Джон Меррилл, например, выступает вовсе против использования анонимных источников: «При использовании анонимных источников аудитория оказывается в проигрышном положении, не зная, кто сказал то-то и то-то и не имея возможности оценить надежность информации» [4] (то есть против использования анонимных источников информации здесь используется тот же аргумент, что и против полного отсутствия ссылок на источники).
Кодекс SPJ рекомендует предоставлять источнику анонимность только тогда, когдачеловеку действительно угрожает опасность в случае раскрытия его имени. Если журналист все-таки ссылается на анонимный источник, кодекс SPJ рекомендует объяснить читателю, почему именно анонимность была предоставлена. Один из наиболее подробных журналистских кодексов в мире — кодекс телерадиовещательной корпорации «Би-би-си»— требует от журналиста целого комплекса мероприятий, которые нужно провести, прежде чем принять решение об использовании в материале информации из анонимного источника: во-первых, журналист должен поставить в известность о своем намерении начальство; во-вторых, вместе они должны взвесить следующие вопросы: а) представляет ли тема значительный общественный интерес; б) достаточно ли источник информирован и надежен; в) какие юридические последствия может иметь использование этой информации; г) какие оно может иметь физические или эмоциональные последствия для участников событий; д) если источник делает громкие заявления в отношении кого-то, был ли запрошен ответ от этих лиц или организаций; е) действительно ли источник сделал свое заявление под запись[5, п. 3.4.13].
Возвращаясь к конкретным примерам из анализируемой статьи, следует сказать, что информация от всех трех анонимных источников, несомненно, представляет значительный общественный интерес. При этом объяснения, почему именно источники процитированы анонимно, в статье нет. Впрочем, мотивы «жителя Ревды Александра» понятны: вероятно, он не захотел называть свое полное имя, так как опасается реакции местных преступников. Можно понять и «одного из сотрудников администрации», который рассказывает о махинациях с землей действующего заместителя главы Ревдинского района по имуществу и землепользованию: он или она может опасаться как мести преступников, так и увольнения с работы. По какой причине не называется имя «сотрудника правоохранительных органов», который просто советует жителям Ревдинского района уточнить состояние дел по вопросу выделения им земли, — то есть выполняет свои прямые публичные обязанности, — совершенно неясно. Если первым двум людям, вероятно, действительно грозила бы опасность в случае раскрытия их имени, то о третьем сказать такое вряд ли возможно. Отсутствие в статье его имени или более четкой ссылки на источник (например, на пресс-службу местного МВД), на наш взгляд, этически не оправдано.
Презумпция невиновности, право на ответ и непричинение вреда
Презумпция невиновности — не только основополагающий принцип судебной системы, но и важный ориентир в журналистике. «Журналист придерживается принципа, что любой человек является невиновным до тех пор, пока судом не будет доказано обратное», — говорится в Кодексе профессиональной этики российского журналиста[2]. Более подробно этот вопрос рассматривается в декларации российской Гильдии судебных репортеров: «Мы исходим из презумпции добропорядочности всех лиц, чьи имена и поступки мы делаем достоянием гласности. Для любых обвинений, опровергающих презумпцию добропорядочности в отношении того или иного лица или группы лиц, требуются веские аргументы»; «Мы в принципе стремимся избегать обвинений в чей-либо адрес, предпочитая не утверждать, а задавать вопросы по поводу известных нам фактов. Приговоры о виновности либо невиновности или решении в пользу тех или иных конкретных лиц выносит только суд»[6, пп. 1, 2].
В анализируемом тексте звучат многочисленные обвинения в адрес конкретных лиц, но мы здесь сосредоточимся только на том, которое послужило предметом жалобы в ОКЖП: автор статьи утверждает, что братья Игорь и Андрей Золотавины входят в преступную «команду Араика» и участвуют в махинациях с земельными участками. Как и вся информация в тексте, эта информация дается без ссылки на источник. Отсутствие такой ссылки не дает нам шанса оценить надежность этого источника или источников, поэтому мы не можем судить, были ли у автора статьи веские аргументы для того, чтобы сделать такое заявление.
В то ж время во многих нормативных документахутверждается право на ответ. «Прилагайте все усилия к тому, чтобы дать возможность ответить людям, которых критикуют или в чем-то обвиняют», — написано в кодексе SPJ [3].Надо признать, что в ситуации, когда информация не является центральной и обвинение выдвигается вскользь, ответ Золотавиных в тексте выглядел бы странно: на утверждение «братья Золотавины участвуют в преступной группировке» братья могли бы ответить только «это неправда, мы не участвуем в преступной группировке». На этом полемика должна была бы завершиться, причем у читателя не было бы ни малейшего шанса составить о ситуации собственное представление. Таким образом, чтобы обвинение журналистом конкретного лица до предъявления ему обвинения и вынесения приговора судом было оправдано, необходимо дать читателю больше информации о том, на чем это обвинение основано. Это позволило бы обвиняемому ответить по существу, от чего выиграли бы все стороны: читатели — получив возможность самостоятельно решить, кому следует верить, братья Золотавины — получив возможность представить публике свою версию событий, журналист и СМИ — показав себя беспристрастными поставщиками информации для общества.
Это же помогло бы придерживаться и еще одного важного этического правила — непричинения вреда. Как написано в Кодексе профессиональной этики российского журналиста, журналист «прилагает все силы к тому, чтобы избежать нанесения ущерба кому бы то ни было ее [информации. — К.Н.] неполнотой или неточностью, намеренным сокрытием общественно значимой информации или распространением заведомо ложных сведений» [2]. Зарубежные кодексы рекомендуют тщательно взвешивать право общества на информацию и возможные негативные последствия ее обнародования для человека, против которого выдвигается обвинение: «Журналист должен взвешивать право подозреваемого на честный суд и право общества на информацию; оценивать последствия обнародования имени подозреваемого до того, как он предстанет перед судом» [3].
В данном случае братья Золотавины — еще даже не подозреваемые. Это накладывает на журналиста обязательство особенно тщательно выбирать источники данных, на которых он основывает свое обвинение, так как это обвинение может оказаться ошибочным, а даже единичное упоминание имени человека в криминальном контексте может негативно сказаться на его судьбе.
Общественный интерес
Все сказанное выше, однако, не лишает журналиста права выдвигать обвинение в принципе. «Презумпция невиновности в юридическом смысле слова не препятствует журналистскому расследованию. Мы не выносим приговоров, но можем выдвигать обвинения, если располагаем для этого убедительными основаниями», — гласит декларация Гильдии судебных репортеров[6, п. 2]. Можно сказать, что журналистское расследование — это не только право, но и одна из основных задач журналиста. Нахождение информации, которая представляет общественный интерес, помогает ему выполнять функцию «четвертой ветви власти», смысл которой в том, чтобы находить изъяны в действиях основных трех ветвей. По определению «Би-би-си», общественный интерес включает в себя: выявление или разоблачение преступлений, разоблачение явно антисоциального поведения, разоблачение коррупции или несправедливости и др.[5, п. 7.1] Кодекс SPJ призывает журналистов «зорко наблюдать за наделенными властью и смело призывать их к ответственности», «подобно сторожевым псам, следить за общественными делами и управлением государством», «давать высказаться тем, у кого обычно нет такой возможности» [3].
Действия автора статьи в «АиФ — Урал» соотносятся со всеми приведенными выше принципами. Появление материала, несомненно, отвечает общественным интересам, так как его цель — именно разоблачение преступлений, «антисоциального поведения» и «коррупции или несправедливости». Чтобы добыть все изложенные в статье сведения, автор, вероятнее всего, провел собственное журналистское расследование. Он призывает к ответственности людей, наделенных властью, выступая, таким образом, «сторожевым псом» общественного порядка и справедливости. Наконец, он «дает высказаться тем, у кого обычно нет такой возможности», — например, «жителю Ревды Александру».
Однако, как уже было сказано, в интересах общества — не только обнародовать информацию, но и делиться с аудиторией информацией о том, каким именно образом она получена. Вседанные, которые приводит автор, он представляет в качестве непреложных фактов. Но сведения о совершенных преступлениях или о принадлежности тех или иных лиц к преступной группировке до решения суда, как правило, представляют собой именно предположения, или версии. Даже в случаях, которые мы рассматривали выше, — если журналист лично присутствовал при совершаемых преступлениях или если он перепроверил информацию по нескольким источникам, — до официального следствия и решения суда эти обвинения следовало бы считать именно гипотезами. «Журналист обязан четко проводить в своих сообщениях различие между фактами, о которых рассказывает, и тем, что составляет мнения, версии или предположения», —написано в Кодексе профессиональной этики российского журналиста [2].
Таким образом, хотя журналист имеет не только полное право, но и моральную обязанность проводить собственное расследование, в результате которого против конкретных лиц может быть выдвинуто обвинение, ему следует оговаривать, что эти
обвинения — результат его собственных изысканий, которые могут быть подтверждены или опровергнуты судом в случае возбуждения уголовного дела.
Выводы
Статья «Уральский Левиафан: в Ревде процветает союз криминала и власти»посвящена вопросу, который представляет явный общественный интерес, и нацелена на то, чтобыпризвать к ответу представителей местных органов власти. В основе работы над этимматериалом, вероятнее всего, лежало журналистское расследование. Появление таких статей в российской прессе, где нет по-настоящему давних традиций проведения журналистских расследований на общественно важные темы, можно только приветствовать.
В рамках настоящего исследования у нас не было возможности определить, насколько тщательно автор статьи провел журналистское расследование. Соответственно, нет и веских оснований утверждать, что оно было проведено плохо. Однако досадно, что журналист, готовя общественно важный материал, не захотел использовать в своей работе практики этической журналистики: всегда указывать ссылки на источники информации, исходить из презумпции невиновности людей, давать обвиняемым право на ответ. Эти три принципа не были использованы как в отношении авторов жалобы в ОКЖП и касающихся их сведений, так и в отношении других людей и сведений, упоминающихся в статье. На наш взгляд, уклонение от этих признанных в профессиональной среде этических практиксущественно снижает ценность анализируемого журналистского материала, ставя под сомнение его надежность как источника информации и общественную значимость.
Литература
1. Barney R., Black J., Steele B. Doing Ethics in Journalism. Needham Heights: Allyn & Bacon, 1999. P. 80.
2. Кодекс профессиональной этики российского журналиста. http://www.ruj.ru/_about/code_of_professional_ethics_of_the_russian_journalist.php (дата обращения: 04.05.2015). 3. SPJ Code of Ethics. http://www.spj.org/ethicscode.asp (дата обращения: 04.05.2015).
4. Merrill J.C. Journalism Ethics. Philosophical Foundations for News Media. Boston: St. Martin’s Press, 1997. P. 197. 5. BBC Editorial Guidelines.http://www.bbc.co.uk/editorialguidelines/guidelines(дата обращения: 04.05.2015). 6. Декларация Гильдии судебных репортеров. http://guild.ru/info/23/deklaratsiya(дата обращения: 04.05.2015).
