РЕШЕНИЕ
«О жалобе гражданина А.А. Плескачёва на публикации материала
«Любовь к взяткам обернулась для столичного преподавателя
4 годами тюрьмы» редакцией газеты «Известия»
Москва, 9 ноября 2010 г. № 58
На 56-м заседании Общественной коллегии по жалобам на прессу ad hoc коллегия в составе председателя Палаты медиа-аудитории Юрия Казакова (председательствующий), членов Палаты медиа-сообщества Леонида Никитинского, Андрея Рихтера, членов Палаты медиа-аудитории Сергея Есина, Ольги Кучкиной, Виктора Монахова, Александра Шершукова рассмотрела жалобу А.А. Плескачёва на публикацию материала «Любовь к взяткам обернулась для столичного преподавателя 4 годами тюрьмы» редакцией газеты «Известия». (Публикация от 11 августа 2008 г.)
Вопросы процедуры. Заявитель А.А. Плескачёв подписал Соглашение о признании профессионально-этической юрисдикции Общественной коллегии и письменно подтвердил, что не намерен продолжать данный информационный спор в судебном порядке.
Редакция газеты «Известия» подтвердила на заседании факт сохранения в силе подписанного прежде Соглашения о признании профессионально-этической юрисдикции Общественной коллегии.
По предложению сопредседателя Общественной коллегии Ю.В. Казакова данный информационный спор был изучен членом Общественной коллегии к.ю.н. В.Н. Монаховым. Мнение эксперта Монахова было представлено на заседании аналитическим докладом и размещено на сайте Общественной коллегии.
Позиция заявителя. В своем обращении в Общественную коллегию заявитель сообщил, что 11 августа 2008 года в газете «Известия» под заголовком «Любовь к взяткам обернулась для столичного преподавателя 4 годами тюрьмы» была опубликована следующая информация:
«Преподаватель столичного вуза осужден на 4 года за получение взяток от студентов на 63 тыс. рублей. Как сообщили сегодня в столичной прокуратуре, старший преподаватель кафедры физического воспитания МИТХТ им. М.В. Ломоносова (Московской государственной академии тонкой химической технологии) 24-летний Александр Плескачёв был признан виновным в служебном подлоге и получении взятки за незаконные действия.
«Установлено, что Плескачёв в период летней сессии 2007 года предложил студентам, пропустившим занятия и не сдавшим все промежуточные контрольные мероприятия, получить зачет по дисциплине "Физическая культура" за денежное вознаграждение. В своем рабочем кабинете он получал от студентов деньги в размере от 500 до 3600 рублей, после чего вносил в зачетные книжки отметки о зачете. Общая сумма взяток составила 63 750 рублей», - отметили в прокуратуре.
Как сообщает ИТАР-ТАСС, Никулинский районный суд Москвы признал его виновным и назначил ему наказание в виде лишения свободы сроком на 4 года в колонии общего режима, а также лишил его права заниматься преподавательской деятельностью на 2 года. Приговор уже вступил в законную силу».
А.А. Плескачёв, никогда не признававший, по его словам, факта получения взяток и утверждающий, что его «дело» было сфабрикованным, заказным, с самого начала уточнил, что не относит к информационному спору с «Известиями» ни фактических ошибок в заметке (осужденному было 58 лет, а не 24; приговор на момент публикации ее «Известиями» никак не мог вступить «в законную силу», и т.д.), ни самого ее текста, поскольку текст этот был получен редакцией «Известий» от информационного агентства ИТАР-ТАСС.
Претензии заявителя связаны, в основном, с заголовком, предпосланным заметке самой редакцией газеты. Оборот «любовь к взяткам» воспринят им диффамационным и персонифицированным, поскольку речь в сообщении шла не об абстрактом «столичном преподавателе», но именно о заявителе, человеке с конкретными именем и фамилией.
Отступлением от нормы взаимоотношений газеты с гражданином был воспринят заявителем также и ответ редакции на просьбу сообщить «на основании каких документов было написано приведенное сообщение» и «указать источник этих документов и их полный текст». Редакция «Известий» в лице С.В. Фомова, заместителя Генерального директора по правовым вопросам, сообщила заявителю о своей обязанности - в соответствии со ст. 41 Закона РФ «О средствах массовой информации» - сохранять в тайне источник информации и не называть лицо, предоставившее сведения с условием неразглашения его имени. И обратила внимание заявителя на то, что «в соответствии со ст. 57 вышеуказанного закона, редакция, главный редактор, журналист не несут ответственности за распространение сведений, не соответствующих действительности и порочащих честь и достоинства граждан, либо ущемляющих права и законные интересы граждан», если они получены от информационных агентств, а также в случае, если они содержатся в ответе на запрос информации либо в материалах пресс-служб государственных органов, организаций, учреждений, предприятий, органов общественных объединений.
Заявитель не оспаривает правомочности полученного ответа, но предполагает, что готовивший такой, сугубо формальный ответ не вчитывался в его письмо, не проявил внимания к конкретной жизненной, личностной ситуации, стоявшей за заданным вопросом.
Прямой контакт с заместителем главного редактора газеты «Известия» И.В. Киселёвым позволил А.А Плескачёву в ходе заседания сформулировать свою позицию следующим образом: он не предъявляет редакции конкретных претензий по конкретной публикации. Но с учетом того, что сама эта публикация имела место, он просит редакцию помочь в восстановлении своего доброго имени в той форме и тем способом, какой редакция сочтет возможным и уместным.
Позиция редакции газеты «Известия» была изложена на заседании заместителем главного редактора И.В. Киселёвым. Представитель руководства редакции подтвердил факт получения текста сообщения от ИТАР-ТАСС, пояснив, что источник сообщения, опубликованного «Известиями», был раскрыт в самом этом тексте и двойной интерпретации не подлежал. Напомнив о том, что заголовок, собирательно отражая суть сообщения, призван вызывать, в том числе, эмоциональный отклик читателя, И.В. Киселёв предположил, что с материалом, пришедшим от информационного агентства, мог работать, в том числе, стажер.
И.В. Киселев подчеркнул, что заявитель не обращался в редакцию с просьбой о встрече с конкретными лицами, не требовал опровержения и не пытался использовать право на ответ.
Представитель руководства редакции в ходе заседания не взял на себя каких-либо конкретных обязательств, связанных с практической реализацией просьбы заявителя к «Известиям» помочь восстановлению его доброго имени, но при этом не дал оснований усомниться, что просьба эта воспринята достаточно серьезно.
Обстоятельства, установленные в ходе рассмотрения информационного спора:
Члены ad hoc коллегии получили возможность ознакомиться с большим числом документов и материалов, предоставленных заявителем и непосредственно связанных с судебно-правовой стороной его «дела», а также получить ответы на вопросы, связанные с т.н. «событием преступления», некогда инкриминированным заявителю.
В силу того, что тема взаимоотношений заявителя с правоохранительными органами, прокуратурой и судом не относится к компетенции Общественной коллегии по жалобам на прессу, эта часть заседания, носившая справочный и уточняющий характер, не может получить адекватного отражения в настоящем Решении.
Говоря об этом как о факте, требующем понимания, Общественная коллегия отмечает в то же время, что участники заседания получили возможность проявить и оценить основательность и моральную обоснованность мотивов, которыми руководствуется заявитель, обращаясь (по возвращению из мест лишения свободы, где он провел почти год) к ряду редакций с просьбой о предоставлении ему исходных материалов, на которых строились сообщения СМИ о якобы совершенных им преступлениях, во-первых. И, во-вторых, с просьбой о поддержке и помощи в восстановлении своего доброго имени ровно там, где урон этому доброму имени и репутации заявителя был нанесен конкретной публикацией (или конкретными публикациями).
Члены Общественной коллегии вместе с заместителем главного редактора газеты «Известия» получили возможность ознакомиться с сюжетом телевизионной программы «Человек и закон» (Первый канал), в котором «дело Плескачёва» рассматривается именно как инициированное конкретным, названным в сюжете «заказчиком». Этот сюжет, подготовленный и показанный массовой аудитории в то время, когда А.А. Плескачёв находится в изоляции от общества по вступившему в силу приговору, можно считать в известной мере профессиональным событием: в том числе, в силу очевидной непубличности, незнаменитости человека, восстановить истину в «деле» которого решились журналисты программы.
Сам факт появления этого сюжета, созданного в жанре настоящего журналистского расследования, не снимает и не отменяет проблемы, которую достаточно условно можно обозначить термином «информационная поклевка». Речь идет о типичной и безусловно затратной (и для конкретного человека, попадающего в ее «жернова», и для гражданского общества, но в конечном счете и для самих журналистов, которые воспринимают ее данностью) ситуации, когда средства массовой информации, удовлетворяя интерес своих читателей или зрителей к материалам «антикриминальной» направленности, публикуют соответствующие сообщения информационных агентств, что называется, «на автомате». Т.е. пребывая в полной уверенности в том, прежде всего, что, предоставляя своему читателю «горячую» и при этом оригинальную «криминальную» («антикриминальную») информацию, они не несут ответственности за ее содержание, поскольку информация эта предоставлена информационными агентствами. Сами же информагентства при этом - и также не расходясь с буквой закона – выкладывают на ленты материалы, подготовленные ведомственными пресс-службами.
Ровно так обстояло дело с той публикацией в газете «Известия», которая касалась заявителя. Сообщение прокуратуры, пройдя через ленту информационного агентства «ИТАР-ТАСС», было без искажений, т.е. со всеми начальными ошибками воспроизведено печатным средством массовой информации: без каких бы то ни было попыток сотрудников как одного, так и другого СМИ перепроверить ведомственную информацию. В том числе (или прежде всего), перепроверить у вполне доступного на тот момент (и активно искавшего контакта с прессой) лица, имя которого упоминалось в сообщениях средств массовой информации совершенно определенном, порочащем контексте, сообщенные на ленте новостей сведения.
По мнению заявителя, создатели направленной информационной «волны», частью которой объективно стала и публикация в газете «Известия», преследовали несколько целей: от подрыва его деловой репутации и оказания на него психологического давления – до формирования определенного общественного мнения, способствующего привлечению к уголовной ответственности заведомо невиновного и вынесению заведомо неправосудного приговора.
Эксперт В.Н. Монахов в своем аналитическом докладе подчеркнул, что уважение к защите чести и достоинства людей, которые становятся объектами профессионального внимания журналиста (одно из базовых положений Кодекса профессиональной этики российского журналиста), поддерживается, в том числе, определенными правилами профессии, наиболее востребованными в жанрах журналистского расследования, судебного очерка, репортажа «из зала суда». Общественной коллегии, напомнил эксперт, уже случалось рекомендовать журналистам печатных и электронных СМИ при подготовке материалов в этих жанрах следовать подходу, заложенному в положения Декларации Гильдии судебных репортеров (1997 г.). В частности, исходить из «презумпции добропорядочности» всех лиц, чьи имена и поступки делаются достоянием гласности, - и предоставлять право на изложение своей точки зрения (как правило, до передачи материала в печать или в эфир) любому лицу, которое становится объектом критики журналиста.
В качестве современных европейских ориентиров для СМИ и журналиста, занимающихся освещением уголовных процессов, эксперт привел выдержки из Декларации Комитета Министров Совета Европы «О предоставлении через СМИ информации относительно уголовных процессов» (2003), предлагающие журналистам, в частности, «относиться к подозреваемым и обвиняемым как к невиновным до тех пор, пока их виновность не будет установлена судом» и «не допускать в своих репортажах об уголовных процессах предвзятых и уничижительных высказываний».
Эксперт напомнил также об основных положениях европейского документа (Рекомендация № Rec(2003)13 Комитета Министров Советa Европы государствам-членам относительно предоставления через СМИ информации об уголовных процессах), содержащего тщательно отобранный и хорошо прописанный в том, что касается прочтения смыслов, набор принципов, следование которым самого государства - в той конкретной сфере, которой посвящены Рекомендации, - позволяет активно содействовать соблюдению прав человека: права на реализацию презумпции невиновности. Права на справедливое судебное разбирательство. Права на уважение частной и семейной жизни.
Вот как выглядят основные принципы - в сочетании с теми смыслами, с тем содержанием, которое в них вкладывается: Презумпция невиновности. («Уважение принципа презумпции невиновности - неотъемлемая часть права на справедливое судебное разбирательство. Следовательно, мнения и сведения по продолжающемуся судебному разбирательству могут сообщаться или распространяться через СМИ только в тех случаях, когда это не наносит ущерба презумпции невиновности подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления». Точность информации. («Органы судебной власти и полицейские службы должны предоставлять средствам массовой информации только проверенные сведения или сведения, базирующиеся на обоснованных предположениях. В последнем случае, средствам массовой информации должно быть ясно указано на такой характер предоставляемых сведений. (…)». Регулярное информирование во время уголовных процессов. («Органы судебной власти и полицейские службы должны информировать СМИ об основных проводимых ими действиях, при условии, что это не наносит ущерба тайне следствия и полицейского расследования, и не создает задержек и препятствий ведущемуся судебному разбирательству. (…)». Право на исправление или право на ответ. («Безотносительно к другим возможностям правовой защиты, каждый человек, по отношению к которому СМИ в контексте освещения уголовного разбирательства допустили неточные или позорящие его высказывания, должен иметь, в зависимости от обстоятельств дела, право на исправление или на ответ в соответствующих СМИ. Право на исправление должно быть применимо и по отношению к пресс-релизам, содержащим неточную информацию, которые были выпущены органами судебной власти или полицейскими службами».) Недопущение влияния на суд. («В рамках уголовных процессов, особенно с участием присяжных или судей, не являющихся профессиональными юристами, органы судебной власти и полицейские службы должны воздерживаться от обнародования информации, которая может нанести существенный ущерб справедливости судебного разбирательства».)
Сославшись на нормы различных профессионально-этических документов, относящихся к различным журналистским сообществам различных стран, и обратившись, среди прочего, к конкретным делам Европейского суда по правам человека и российской Судебной палаты по информационным спорам, эксперт Монахов в разделе «Предварительный вывод» свою позицию по рассмотренной проблемной теме сформулировал следующим образом:
«Как представляется, проблема, затронутая в обращении А.А. Плескачёва в Общественную коллегию, весьма важна и для конкретного гражданина, и для общества, и для практикующих журналистов и СМИ, прежде всего, в силу своего этического содержания и возможных ошибок, связанных с его прочтением.
Что касается последних: для журналистов очевидно важен правильный ответ на вопрос: какими источниками информации, в каком объеме, с использованием какой формы подачи материала и т.п. могут пользоваться журналисты и редакции СМИ (полагая их именно этически оправданными) при подготовке публикаций в жанрах репортажей «из зала суда», «из кабинета следователя» и т.п.?
Позиция газеты «Известия», выраженная в письме заместителя Генерального директора газеты «Известия» по правовым вопросам Фомова С.В., отражает лишь правовую (скорее, даже формально-правовую) составляющую ответа на вопрос, основанную на норме ст. 57 Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991 года № 2124-1 "О средствах массовой информации".
Приведенные выше нормы, соединяющие правовое регулирование с этической составляющей и отражающие мировой опыт профессионально-этического саморегулирования журналистской деятельности, много тоньше и требовательнее соответствующих положений закона как такового, включая и российский закон «О средствах массовой информации». Уточню, что оценка именно этической (профессионально-этической, в первую очередь) составляющей регулирования журналистской деятельности образует базовую компетенцию Общественной коллегии. Оценка же нарушений требований закона как такового – компетенция соответствующих государственных органов.
В данном случае предмет нашей оценки - степень выполнения журналистом своей моральной обязанности: приложить при подготовке материала об уголовном деле максимум усилий для получения информации из всех возможных источников, чтобы убедиться в ее полноте, достоверности и беспристрастности. Особенно критически относясь к информации, уточним, полученной от заинтересованных лиц (в данном случае - органов следствия и прокуратуры), всегда и везде, где это оказывается практически возможным, выслушивая (и отражая должным образом в публикации) мнения подозреваемых или обвиняемых.
Это же касается и уважения журналистами и редакцией принципа презумпции невиновности: неотъемлемой части права гражданина на справедливое судебное разбирательство. Формула «уважение принципа» включает в себя, в частности, понимание и признание того, что мнения и сведения по продолжающемуся судебному разбирательству могут сообщаться или распространяться через СМИ только в тех случаях и только в том формате, когда это не наносит ущерба презумпции невиновности подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления. (…)
С учетом такого рода уточнения элементарных оснований профессионально-этических позиций, проявляющихся через конкретную публикацию, ситуация с освещением в (…) «Известиях» как хода следствия, так и последующего судебного процесса с участием А.А. Плескачева выглядит (в сравнении с чисто юридической оценкой, по крайней мере) очевидно не безупречно».
Автор аналитического доклада предложил:
- Рекомендовать сторонам данного информационного спора (А.А. Плескачёву и редакции газеты «Известия», проявившей готовность сотрудничать с Общественной коллегией в попытке урегулировать рассматриваемый информационный спор) предпринять усилия по поиску надлежащего формата достойного компромисса. Способного, с одной стороны, практически помочь А.А. Плескачёву в его достойной уважения борьбе по защите и восстановлению доброго имени. А с другой – позволить уважаемому изданию (также стремящемуся сохранить доброе имя и репутацию), исправить те ошибки или огрехи, которые имели место при публикации сообщения «Любовь к взяткам обернулась для столичного преподавателя 4 годами тюрьмы».
- Приступить к практической разработке Кодекса профессиональной практики, имея в виду в данном случае разработку того его раздела, который может касаться профессиональных стандартов и алгоритмов подготовки журналистских материалов по освещению хода уголовного следствия и рассмотрения его итогов в судах, а также их публичного представления.
С учетом всего изложенного выше Общественная коллегия приняла следующее решение.
РЕШЕНИЕ
1. Общественная коллегия приветствует проявленную редакцией газеты «Известия» готовность принять участие в рассмотрении информационного спора и заинтересованность в его корректном разрешении.
2. Признавая право журналиста и редакции СМИ на ошибку, Общественная коллегия считает обязанностью и долгом всех, кто полагает себя занимающимися именно честной журналистикой, не только своевременно признавать сам факт ее совершения, когда такая ошибка обнаруживается, но и минимизировать, насколько это оказывается возможным, ее негативные информационные, социальные, моральные последствия. И, прежде всего, те из таких последствий, которые задевают честь, достоинство, репутацию, доброе имя, а значит и судьбу конкретного человека: отрицательно отражаясь (или же обещая отразиться таким образом) на его благополучии, здоровье, позиции в обществе, жизненных перспективах.
3. Общественная коллегия признает, что основная ответственность за распространение информационного сообщения, опубликованного «Известиями» 11.08.2008 г., содержавшего фактические ошибки, т.е. недостоверного, но, как представляется, еще и недобросовестного в основе, лежит не на редакции газеты, а на тех, кто составлял его текст и передавал информационным агентствам.
4. Не считая, однако, «меньшее зло» заведомо малым, не заслуживающим серьезного внимания журналистов и руководителей «Известий», т.е. предъявляя к оценке «ситуации человека» этический (в том числе, профессионально-этический), а не сугубо правовой (и, тем более, формально-правовой) в основе подход, Общественная коллегия напоминает, что именно редакция газеты предпослала не ею подготовленному сообщению свой собственный «оживляющий» заголовок: определенно диффамационный по смыслу, обоснованно рассматриваемый заявителем недопустимым, а не «недостаточно удачным».
5. Общественная коллегия также не считает нормальной – при всей ее привычности, распространенности, дурной «стандартности» - ситуацию, когда информационное сообщение, изначально рассчитанное на то, чтобы вызвать общественный резонанс («преподаватель-взяточник» как социальное явление и как персона, разрушающая систему образования, а потому и преследуемая не только законом, государством, но и самим обществом, не может оставлять равнодушными людей с нормальной социальной и моральной реакцией), не проверяется доступными редакции методами и средствами. Публичное объявление преподавателя вуза «взяточником» ставит крест на его человеческой и профессиональной репутации, карьере, вполне вероятно – на настоящем и будущем членов семьи в таком качестве попавшего «в прицел» средства массовой информации. Это – та реальность, связанная со спецификой массовой информации и спецификой восприятия печатного слова в России, не учитывать которую, как представляется, не может даже и начинающий журналист, практикант или стажер.
6. Ссылки на особый правовой статус источника информации, на закон, освобождающий редакцию от ответственности при работе с материалами, предоставляемым этим источником, не работают, точнее, не могут признаваться убедительными в случаях, подобных рассматриваемому. Равно как и попытки объяснить отсутствие усилий по перепроверке сути и деталей подобной ситуации отсутствием средств, рабочих рук или техники, которая должна при этом использоваться сотрудниками редакций. Апелляция к подобного рода ссылкам и оправданиям проявляет инструментальный, обесчеловеченный, несовместимый с ценностями журналистики, а потому и не допускаемый этой профессией в демократических обществах подход к конкретной личности, к живому человеку.
7. Общественная коллегия рекомендует редакции газеты «Известия», журналисты и читатели которой всегда серьезно относились к темам судьбы человека, уважения и защиты его достоинства и репутации, вероятности и цене судебной ошибки, восстановления справедливости и т.д., сосредоточиться на нахождении в достаточно короткий срок деликатного, приемлемого и для заявителя, А.А. Плескачёва, и для редакции газеты способа и формата возвращения к теме «события преступления», которого, как утверждает заявитель, не было: при определенности «события» (отбывания заявителем) наказания.
Общественная коллегия полагает, что информирование редакцией своего читателя об ошибке (не только информационной), если она действительно обнаружится, может оказаться значимой, заметной не только для конкретного заявителя и членов его семьи, но и для самой газеты, дорожащей репутацией и доверием своего читателя. Допустимо предположить, что такое событие не прошло бы и мимо той наиболее активной в гражданском смысле части российского общества, которой заявитель, как представляется Коллегии, показывает настоящий, убедительный пример борьбы за личное и гражданское достоинство.
8. Общественная коллегия напоминает, что ответственность журналиста не исчерпывается и не ограничивается правовой нормой, буквой закона, даже и самого лучшего. Выполняя свой профессиональный и общественный долг, журналист лично, собственным именем и репутацией отвечает за все, что происходит с теми, кто попадают в сферу его профессионального внимания, а через него, через его усилия - в сферу повышенного внимания общества и государства.
9. Общественная коллегия настоятельно рекомендует журналистам печатных и электронных СМИ при подготовке материалов в жанрах журналистского расследования, судебного репортажа, «криминальной» хроники следовать подходу Декларации Гильдии судебных репортеров (1997 г.); в частности, исходить из принципа «презумпции добропорядочности» лиц, чьи имена и поступки делаются достоянием гласности. И везде, где это оказывается практически возможным, предоставлять право на изложение своей точки зрения – как правило, до передачи материала в печать или в эфир, - любому лицу, которое становится объектом критики журналиста.
10. Общественная коллегия предполагает специально, в том числе, в режиме исследования проблемы, обратиться к теме взаимодействия со СМИ и журналистами пресс-служб министерств и ведомств, наиболее часто упоминаемых в средствах массовой коммуникации в качестве источников информации об уголовных преступлениях, Прокуратуры, Следственного комитета.
Понимая, что сотрудники этих ведомственных подразделений могут по-разному относиться к журналистам и журналистике, что все они действуют в условиях ограниченной (ведомственной) профессиональной свободы, Общественная коллегия полагает полезным, тем не менее, напомнить в настоящем Решении как им, так и журналистам два ключевых положения Кодекса профессионального поведения ИПРА (Международной ассоциации PR): «Член ИПРА не должен заниматься никакой деятельностью, которая имеет тенденцию к нанесению ущерба репутации СМИ». И «член ИПРА не должен намеренно распространять ложную или вводящую в заблуждение информацию».
Общественная коллегия, конечно же, учитывает то обстоятельство, что в случае с не членами ИПРА речь может идти прежде всего исключительно о стремлении специалиста знать признанные в профессии ориентиры и добровольно следовать им.
Не преувеличивая своей возможности повлиять на профессионализацию сотрудников пресс-служб министерств и ведомств, Общественная коллегия исходит, тем не менее, из достаточно очевидного для ее членов постулата. Вот его суть: справедливо требуя проявления профессиональной и гражданской ответственности от журналиста и журналистики, общество вправе рассчитывать на проявление профессиональной и гражданской (не ведомственной) ответственности тех, кто работает с журналистом и журналистикой на смежных, соприкасающихся, но при этом заведомо различных профессиональных полях.
11. Общественная коллегия считала бы правильной, ответственной такую постановку дела, когда бы ведомственные пресс-службы, предоставляющие российским СМИ (и через СМИ) информацию об уголовных процессах, в инициативном порядке предприняли усилия по освоению и внедрению в свою повседневную практику основных подходов и установок Рекомендации № Rec(2003)13 Комитета Министров Советa Европы государствам-членам относительно предоставления через СМИ информации об уголовных процессах, - демонстрируя тем самым профессиональную и гражданскую ответственность, соответствующую требованиям времени. Повышая, таким образом, степень защищенности от возможных ошибок конкретных граждан, журналистов и СМИ и при этом безусловно поднимая престиж своих ведомств, служб в глазах общества, эти пресс-службы совершили бы серьезный, ожидаемый, востребованный шаг в направлении укоренения в России (и в российской прессе, в том числе) принципа презумпции невиновности, укрепления оснований права на справедливое судебное разбирательство, на уважение частной жизни.
12. Общественная коллегия, имея основания полагать рассматриваемый ею информационный конфликт не случайным и далеко не единичным, заявляет о готовности работать с жалобами на пресс-службы министерств и ведомств (в первую очередь тех, чья работа связана с соблюдением прав человека) в случаях, когда этими пресс-службами распространяются информационные ленты для других СМИ. Т.е. когда пресс-службы выступают, по сути, в роли не зарегистрированных, «параллельных» информационных агентств.
13. Общественная коллегия напоминает сторонам данного спора, что в силу моральных обязательств, принятых ими при подписании Соглашения о признании профессионально-этической юрисдикции Общественной коллегии, настоящее решение является обязательным для исполнения и как таковое кладет конец данному информационному спору и не предполагает его продолжения в суде или в иных органах государственной власти или местного самоуправления.
14. Общественная коллегия просит:
редакции журналов «Журналист» и «Информационное право» - опубликовать состоявшееся решение Общественной коллегии;
Факультет журналистики МГУ им. М.В.Ломоносова, а также факультеты журналистики других вузов – обсудить состоявшееся решение Общественной коллегии со студентами, изучающими профессиональную этику;
Комиссию Общественной палаты Российской Федерации по коммуникациям, информационной политике и свободе слова в средствах массовой информации – принять к сведению состоявшееся решение Общественной коллегии.
Настоящее решение принято консенсусом.
Председательствующий,
Ю.В. Казаков
В соответствии с пунктом 7.4. Устава Общественной коллегии состоявшееся решение обнародовано 29 ноября 2010 года на сайте www.presscouncil.ru.
