РЕШЕНИЕ
«О жалобе Т.О. Селезневой на газету «Впрямь» в связи с публикацией в газете статьи «Несутся кошмаром» (Автор -Владимир Вельможин, дата публикации -15.07.2016 г.)»
г. Москва, 27 октября 2016 г. № 149
На 147-м заседании Общественной коллегии по жалобам на прессу ad hoc коллегия в составе заместителя председателя Палаты медиааудитории Юрия Казакова (председательствующий), членов Палаты медиасообщества Галины Араповой, Мананы Асламазян, Ольги Кравцовой, Леонида Никитинского, Алексея Симонова, Виктора Юкечева, членов Палаты медиааудитории Алексея Автономова, Татьяны Андреевой, Марии Каннабих, прот. Александра Макарова, Виктора Монахова, Григория Томчина, Ильи Шаблинского рассмотрела обращение Т.О. Селезневой в связи с публикацией газетой «Впрямь» материала «Несутся кошмаром» (Автор - Владимир Вельможин, дата публикации -15.07.2016 г.).
Вопросы процедуры. Заявитель, Т.О. Селезнева, подписала Соглашение о признании профессионально-этической юрисдикции Общественной коллегии по жалобам на прессу, приняв тем самым на себя обязательство не использовать решение Общественной коллегии по данному информационному спору для его продолжения в судебном, ином правовом или административном порядке.
Адресат жалобы, главный редактор газеты «Впрямь» В.Н. Вельможин, на Информационное письмо Коллегии, отправленное по электронной почте 20 сентября 2016 г., официального ответа не представил.
Позиция заявителя, Т.О. Селезневой, в обращении в Коллегию была представлена следующим образом. «4 года назад меня пригласили в ЦДЛ на вечер памяти поэта из Загорянки Анатолия Ветрова. Там я познакомилась с его вдовой Луизой. Ее горе, боль от потери мужа была мне остро понятна (к тому времени я как два года потеряла своего). Мы стали общаться. Чтобы ближе ознакомиться с этой парой я стала читать его книги и поняла, что эти двое очень любили друг друга! Еще я поняла, что он пил. К тому же хотел славы, но ведь плох солдат, не мечтающий стать генералом!
Далеко не все мне нравилось в этой поэзии, но есть и много интересного. Я хочу быть объективной: ведь, наверное, недаром выпущено более 10-12 книг его стихов с предисловиями Л. Аннинского и Б. Окуджавы. А это мною уважаемые люди. Не вижу ничего плохого в том, что каждое лето в конце июля у Луизы достает сил и энергии устраивать фестиваль стихов и музыки на берегу р. Клязьмы, где звучит не только А. Ветров. Фестиваль ждут, съезжаются барды, поэты…
В этом году году в феврале А. Ветрову исполнилось бы 60 лет. Как никак – юбилей! Надо отреагировать. И отреагировали. Главный редактор газеты (Фрязино) «Впрямь!» №5 от 26.02.2016 (день рождения Ветрова) опубликовал статью-посвящение… «Сжег себя в алкогольном пожаре». В этой статье он такой грязью облил и умершего юбиляра и его безутешную вдову, что мой сибирский характер, что называется, взбунтовался, захотелось срочно что-то сделать в защиту людей и я написала статью, где выразила свое мнение (не оскорбив автора статьи), лишь назвав поведение В. Вельможина подлым. Ибо мертвые не могут ответить, вдова – защититься. Местные власти велели опубликовать мою статью. Он опубликовал в номере 25 от 15.07.2016г. (газета «Впрямь!») «в свин-голосе» мою статью «Жил-был поэт…» Но затем, в пять раз, приумножив размер своего ответа мне (своя рука владыка!) разгулялся (тот же номер газеты «Впрямь!», статья В. Вельможина «Несутся кошмаром»).
Весной этого года мне исполнилось 75 лет, но я востребована и много работаю; здесь же узнала много нового о себе. Приведу цитаты: 1. «Чистоплюйка Селезнева…знала бы его, заткнула свой сиропный фонтан». 2. «Селезнева с азартом макаки свистулит…». 3. «Мелкоглазая Селезнева» (здесь он явно промахнулся, ибо же не видел меня ни разу; всю жизнь слышу, что у меня большие и красивые глаза). 4. «Выйдет чтица с безглазыми, как 2 пупка, глазами…» 5. «Писучая оторва Селезнева…» 6. «Ей бы язык прикоротить… поблюй, артисточка, поблюй, болезная. Винище хлещешь поди…» (трудно поверить, что так может писать мужчина женщине 75-ти лет!) 7. «Словно бы старая швабра заговорила». 8. «Поступательно-гаркальная бабенка» … и т.д. и т.п. Ау! Люди! Пожалуйста объясните мне, глупой, прожившей долгую и нелегкую жизнь, что это? Язык сегодняшнего профессионального журналиста, или... Почитав еще несколько его публикаций, я поняла, что я – не единственная жертва его оскорбительных выпадов (если потребуется – приведу примеры). Здесь и бывшие его друзья, и местные депутаты. Создается впечатление, что он опьянен безнаказанностью и ищет скандала, а через него – славы. Люди молчат, не хотят связываться, чтобы не нарваться на еще большие оскорбления. А я подумала: «Тварь ли я дрожащая или право имею?». Поняла: право имею. Кто же его остановит?
Артистка Московской Государственной Академической Филармонии, мастер художественного слова высшей категории, заслуженная артистка России Тамара Олеговна Селезнева».
Позиция адресата жалобы по существу претензий заявителя к главному редактору не получила официального ответа, т.е. осталась не прояснённой.
Обстоятельства, установленные в ходе заседания Коллегии. Объясняя своё обращение в Коллегию, Тамара Олеговна Селезнёва сказала, что испытала шок, прочитав текст В.Н. Вельможина. «Сначала мне показалось, что этот человек болен. Потом состоялся тот самый фестиваль на берегу реки. Я не понимаю, чему может помешать праздник, когда люди приходят, приводят детей. Когда они встречаются с артистами, когда звучат стихи – и не только Анатолия Ветрова. И когда приезжают люди, которым хочется высказаться, прочесть своё, вспомнить, что они знают о Ветрове. Когда приезжают композиторы, поэты, барды. На последнем мероприятии ко мне подошло человек пятьдесят, и все говорили: Тамара, не обращайте внимание; собака лает – караван идёт. Но меня это не устроило. Я сибирячка, и когда в 60-х я здесь начинала свою деятельность, и всякое приходилось претерпеть, и даже когда сопротивление грозило увольнением или голодом, я не позволяла вытирать о себя ноги. И я решила защитить себя сама. Я мало верила в то, что начала, но вот я – здесь, с вами.
Автор публикации и главный редактор газеты «Впрямь» Владимир Николаевич Вельможин сообщил Коллегии, что он, старый учитель, пришел на заседание потому, что понял: он не может проигнорировать мнение членов Коллегии. («Если и не поймут, то хотя бы услышат».) «А профессионально мой приход - это повод выступать. Газетный повод у нас есть сегодня – и мы его используем!».
Обещание адресата жалобы, главного редактора, не подписавшего Соглашения о признании профессионально-этической юрисдикции Коллегии, «использовать газетный повод», было услышано правильно. Понимая, что обращение к стенограмме заседания, а не к пересказу, заметно увеличивает размер вводной части решения, Коллегия, тем не менее, выбирает первый путь: тем более, что он даёт возможность точнее понять специфику риторики и особенности самоощущения адресата жалобы.
«Я держу фронт на том месте, которое называется «провинция». И фронт держать в провинции труднее, чем в Москве. В Москве столько культуры, что… Ну, ушел ты из места, которое тебе не нравится, и в другом ты тоже - свой. А в провинции другое; там все на счету.
Я руководитель клуба литераторов имени Андрея Хуторянина. Членом этого клуба был покойный, царствие ему небесное, Анатолий Ветров. Поэт, (…) в которого я, как редактор, журналист и товарищ вложил очень много сил, души, сердца, времени, ума. Я печатал его произведения, - как правило, это было за рамками критики. Я говорил ему об этом, но у него была оценка, цитирую: «Я в России лучший поэт». С этим я, конечно, не соглашался, но прислушивался, потому что – посыл обязывает.
Когда умер Ветров, я опубликовал плач, - вот эта публикация в моей газете, 50.000 экземпляров. Всё лучшее, что поэт Ветров написал, мною извлечено, подобраны иллюстрации. И моя поминальная статья: «Боль остра и печаль щемяща». Я дал рамку: как учитель литературы, отстоявший 30 лет у доски, я, естественно, имею умение диагноста. 30 лет учиться у Пушкина, Блока – согласитесь, это должно подействовать.
Умер Ветров, я его помянул. Перед смертью он пришёл ко мне, сказал: скоро я умру. Я сказал: «Ну, ладно, Анатолий! Может быть, Господь смилостивится, и даст Вам время на исправление». «Да я написал поэму. Меня они утащат». «Они» - это курсив. Поэма называется «Зазеркалье». Я прочёл. И увидел, что она не что иное, как продолжение рукава «Чёрного человека», скроённого Сергеем Александровичем Есениным. Я сказал: «Это надо сжечь!» «Нет, это мне дорого»… А там столько несуразиц, мысли перескакивают, одна другую исключают. Я говорю: «Давайте доделывать. Вот, вот, вот». Он говорит: «Нет, я не могу. Я прошу Вас – как человека, которому доверяю целиком и полностью, - сделайте, чтобы это было». И я, естественно, как человек православный, не «делал» это.
Ну, умер Ветров. И вот – в груди щемит; он просил, а я не сделал. И я сел – сделал эту поэму. Вдове сказал: Возьмите эту поэму, опубликуйте. Она - ну, мёртвый человек, нельзя уже; там же правки какие-то. Я говорю: «Так, его благословение было!». «Ну, всё равно. Тогда пишите: под редакцией Вельможина». Я опубликовал это. Поэма «Зазеркалье». Под редакцией Вельможина. И статью «Погибельная любовь и страх Анатолия Ветрова».
Реакция на предложение председательствующего сосредоточиться на предмете жалобы:
«После того, как мне переслали жалобу Тамары Селезнёвой (из администрации Щелковского района, - Коллегия), я вздрогнул: что она-то вмешалась? Зачем она со своим художественным умом влезла-то в это? Она же ничего не знала, не читала, не владеет вопросом. (…) А я - владею. И потом: я специалист. А она – рядом постояла. И Бог с ней. Имеет право! Но: она сказала: «Эта заштатная газетёнка…» И вынудила меня – сменить лексический регистр. Что я и сделал. Я, следуя завету Твардовского, ответил ей с той же силой – в ту же боль. А Тамара Олеговна сказала: ой, я была в шоке, мне стало больно. Что вы говорите! А я что – из бронзы, что ли? Вы испинали меня каменным сапогом, а я в это время не спал несколько ночей, думал – инсульт получу. А на Руси хорошая поговорка: «Всё фигня, кроме сдачи, как сдашь – хорошо живёшь». Я ей ответил. Но ответил, опять же, сквозь нескончаемую боль. Я нигде не ощутил никакого злорадства. Я много раз повторил: больно, больно, больно! И когда теперь профессиональная актриса вдруг оказалась не со мною (а должна была быть со мною - по всем раскладу культурологическому на нашей земле), мне остаётся только сожалеть. Но я высказался предельно остро. И, вместе с тем, максимально соблюдая рамки приличия». (,..)
Что касается Анатолия Ветрова, то это поэт, российский забулдыга, забулдыга русской литературы, в память которого никто не вложил столько усилий, сколько я. Что касается последнего штриха, то: меня не мучит, что они собираются поминать Ветрова, - да пожалуйста! Они расклеивают этот помин на каждом столбе. Они денег у администрации забирают. И устраивают - в день похорон! – просто шабаш. И этот шабаш сами же вывешивают в интернете. Да вот они пляшут – в полуголом виде, в день похорон! И среди них – заслуженная артистка России!»
Коллегия полагает необходимым привести диалог заявителя и адресата жалобы при демонстрации им Коллегии увеличенного до формата А2 снимка из публикации, на котором в группе стоит женщина в черном купальнике.
«Селезнёва. Где это, где? Меня здесь нет.
Вельможин: Это не Вы?
Селезнёва: Нет! Я не посмею так появляться.
Вельможин. Я не утверждал, что это Вы.
Селезнёва. Нет, вы пишете: «Не Селезнёва ли это?»
Вельможин: Это вопрос. Вот, Вы ответили – мы уточнили. Это не было утверждением.»
Отметив, что покойному поэту Ветрову «молитва нужна, а не шабаш в день похорон», и что «вот этого я (дословное цитирование - Коллегия), как человек, неформально возглавляющий культуру в Щёлковском районе, и не даю совершать, - уж сколько сил есть», В.Н. Вельможин сказал: «Я никогда не думал, что заслуженная артистка России, мастер художественного слова выйдет на меня с никчёмными абсолютно обвинениями, которые никакого отношения не имеют ко мне. И при этом экранируются именами Окуджавы, Анненского и проч.»
Отвечая на вопросы членов Коллегии, адресат жалобы уточнил, что проработал учителем 31 год, что он действительно является академиком Всемирной международной академии инновационных технологий, и что награда на его пиджаке, принятая одним из членов Коллегии за Звезду Героя России, это Звезда Героя Национального Возрождения России.
Касаясь своей журналистской биографии, В.Н. Вельможин заметил, что в журналистике Щелковского района он «12 полных лет», и что издающаяся с конца января 2016 года газета «Впрямь» - четвертая в его жизни и третья, которую он делает. «Я делал газету «Щелковчанка», которая получила 7 премий Национальной тиражной службы «Тираж - рекорд года». (50.000 экз.) Но руководитель оказался с мошенническими уклонами, - и я оставил его. Я делал «Открытую газету», восемь месяцев. Руководитель оказался с мошенническими уклонами, - я оставил его. Получил приглашение и организовал новую газету – совершенно не похожую на две предыдущих».
Отвечая на вопрос о тираже газеты «Впрямь» (30.000 экз.), В.Н. Вельможин подтвердил своё представление о количестве её читателей (90.000 – по тексту публикации), сделав оговорку: «по максимуму, наверное». «Но один номер приходит в семью, а там три человека. И мою газету читает не только Фрязино, - Щёлковский район, Звёздный городок, Монино, Чкаловский, Василепетровский, - везде».
Поясняя сказанное им о «переключении регистров лексики», г-н Вельможин заметил: «Иначе не выжить. Этот регистр не я задал, его задала госпожа Селезнёва».
Ответ на вопрос: «Вы журналист?», призванный развести профессиональные позиции заявителя и адресата жалобы, ответ был таким: «Подождите, а она – чтица. Заслуженная артистка России. Т.е. у нас с ней позиции равновелики, да она ещё с шапкой над фамилией. А я нет. И потом: народную педагогику отменили что ли?» И далее: «Уменьшить Селезнёву не хочу. Я что делаю своей публикацией? О Селезнёвой – не думаю. Я думаю о том культурном сообществе Щёлковского района, в котором восславляется самоубийца, ставится на пьедестал – в то время, как самые чистые поэты задвинуты. Самоубийце нужна молитва, - вот что я говорю народу. А что слова там, - ну что ж, в конце концов я первый человек в нашем роду с высшим образованием. Я вырос в очень жесткой народной среде, как я оттуда прорвался – я вообще не понимаю».
На вопрос: нет ли у него желания непосредственно на заседании Коллегии принести извинения Т.О. Селезнёвой, адресат жалобы ответил следующим образом. «Тамара Олеговна, я готов с Вами замириться. Я человек культуры – и Вы - человек культуры. Если это не так – жаль. Мало того: я готов очерк о Вас сделать. И этот очерк и будет моим извинением».
Ответ автора публикации и главного редактора газеты на уточняющий вопрос об источнике его представлений о профессиональной этике: «На мою голову нанималось такое количество писуёв, которые публиковались под псевдонимами! Они отрывались на мне так, что я волей-неволей им отвечал жестко, всегда под своей фамилией. Они – тени, а я - живой. Это не улучшало моего характера. И строй мышления не выверяло на той тонкострунности, которую Вы сейчас хотите мне… (…) У меня одно из самых ясных представлений, которое только можно предположить».
Ответ на вопрос о границе, до которой он считает допустимым для СМИ «менять регистр», - в сравнении с той лексикой, которую он использовал в данной публикации: «Я очень жёстко характеризую подчас человека. Ситуацию я подчас характеризую матерно, но человека – никогда. А всё остальное – в рамках языка».
Уже после ухода В.Н. Вельможина (сам уход – во время завершающей реплики заявителя) обнаружилось, что одна из работавших с фотокамерой в зале заседания Коллегии является первым заместителем главного редактора газеты «Впрямь» Е.А. Пошивалой.
Не представленная Коллегии адресатом жалобы, Екатерина Александровна Пошивалова (выпускник филфака, в журналистике – 8 лет), тем не менее, согласилась изложить свою позицию по рассматриваемой жалобе и ответить на ряд вопросов членов Коллегии.
Коллегия полагает полезным зафиксировать, во-первых, упрёк первого заместителя главного редактора газеты «Впрямь» заявителю: «И уж извините, коли Тамара Олеговна только что сказала: как они посмели написать, не познакомившись со мной, то почему Тамара Олеговна посмела написать, не познакомившись с газетой, письмо в администрацию? Тамара Олеговна не стала использовать право на ответ, она сразу пошла жаловаться тому, кто выше – и кто может наподдать сверху»; «это просто адекватный ответ на её письмо». И, во-вторых, ответ заявителя члену редколлегии: «Перед тем, как написать письмо, я прочла несколько номеров газеты. И я поняла, что я - не единственная жертва. Его (В.Н. Вельможина, - Коллегия) все боятся. Мне говорили: не нужно, успокойтесь, там такие помои пойдут в ответ… А я решила не успокаиваться».
На вопрос: различает ли она «общественно-значимую информацию - и частную историю», первый заместитель главного редактора газеты ответила (определенно разойдясь в представлениях о профессиональной этике журналиста с членом Коллегии, задавшим вопрос): «В любой частной истории есть общественно-значимая информация».
Ответ на вопрос о том, обсуждался ли в редакции текст В.Н. Вельможина, оспоренный заявителем: «Мы обсуждали её (ситуацию, - Коллегия). Что до материала, то это главный редактор, это его материал».
Выразив убеждение, что в день похорон «неорганично собираться на пляски на берегу реки», на вопрос: поддерживает ли она позицию главного редактора газеты, Е.А. Пошивалова ответила предположением, что Коллегия «рассмотрит вопрос: органично ли устраивать эти пляски», а также вопросом на вопрос: «Журналисты должны быть воспитателями общества - или нет?».
Ответ на прямой вопрос о её личном согласии с публикацией: «Я полностью согласна с позицией главного редактора».
Ответ на уточняющий вопрос: «И Вы поддерживаете этот стиль, эти формулировки?» - «Я сказала, что поддерживаю позицию. Что касается тонкостей, не задавайте мне, пожалуйста, этих вопросов».
Заявитель и адресат жалобы в начале заседания были ознакомлены с репликой (мнением о публикации «Несутся кошмаром») О.А. Кучкиной, известного журналиста и писателя, члена Коллегии в 2005-2015 годах, ныне – члена Экспертно-консультационного совета Коллегии.
С учетом всего изложенного Общественная коллегия приняла следующее решение.
1. Коллегия выражает признательность автору публикации, главному редактору газеты «Впрямь» В.Н. Вельможину как за участие в заседании, так и за открытое, внятное публичное представление никогда прежде не встречавшейся на её заседаниях позиции не просто прямого, бесхитростного (простодушного или бесстыдного – вопрос на уточнение не для сторонних наблюдателей), но наступательного, воинствующего антипрофессионализма.
1.1. Относя журналистику к открытым профессиям, по природе своей лишённым запретов на вход и выход людям, не получившим специального, профильного образования, Коллегия, тем не менее, исходит из того, что право на использование профессионального, читай - подкреплённого основами профессиональной этики - статуса журналиста, в том числе, и для человека, перешедшего в журналистику из уважаемой, но при этом другой профессии, не может считаться автоматически и пожизненно приобретаемым.
2. Коллегия, рассматривая оспоренную публикацию, учитывает, что её автор выступает сразу в трёх ипостасях: автора (журналиста), главного редактора и соучредителя СМИ.
3. Не считая возможным, в силу специфики своей компетенции, обсуждать литературоведческие и общеморальные вопросы, включая вопрос о праве уже отсутствующего человека распорядиться своей единственной жизнью, Коллегия уклоняется от обсуждения любых тем, связанных с судьбой, творчеством и уходом из жизни поэта Ветрова.
4. Коллегия вынуждена напомнить адресату жалобу, автору и главному редактору газеты В.Н. Вельможину, что в журналистике нет понятия «народная педагогика», а первому заместителю главного редактора Е.А. Пошиваловой, что ни за редакцией, ни за журналистом не закреплена функция «воспитателя общества».
5. Коллегия не считает возможным и полезным дословно разбирать публикацию автора Владимира Вельможина. Коллегия напоминает журналисту и главному редактору В.Н. Вельможину о том, однако, что всё диффамационное (не обязательно неправдивое, не имевшее места, но порочащее), задевающее личность ушедшего человека и память о нём, должно выверяться по особой мерке: по той очевидной причине, что ушедший уже не может постоять за себя, ответить на сказанное о себе. «Уважение к мёртвым» - одна из фундаментальных позиций журналистики, - как впрочем, и уважение к живым.
6. Коллегия напоминает автору публикации «Несутся кошмаром», что подход, получивший в Кодексе профессиональной этики российского журналиста известное нормативное выражение: «Журналист уважает честь и достоинство людей, которые становятся объектами его профессионального внимания. (…) Журналист обязан безусловно избегать употребления оскорбительных выражений, могущих нанести вред моральному и физическому здоровью людей», - представляет собой устойчивый профессиональный стандарт, норму поведения, обязательную и для журналиста, и для редакции, уважающей себя и своего адресата.
7. Коллегия готова согласиться с упрёком Е.А. Пошиваловой в том, что заявитель, не предприняв попытки использовать «право на ответ», обратилась с письмом-протестом по поводу того, как редакция «отметила» 60-летнюю годовщину поэта Ветрова, напрямую в администрацию Щелковского района. Коллегия допускает, далее, что употребление автором письма выражения «заштатная газетёнка», равно как и определение «подлое» в отношении поведения её редактора, могло вызвать не просто досаду или обиду, но негативную реакцию как главного редактора газеты, так и её сотрудников. Коллегия, однако, считает несоразмерным и недопустимым использование массово-информационного ресурса в логике «дать сдачи» обидчику, заведомо таким ресурсом или доступом к нему не располагающему.
8. Коллегия не считает возможным всерьёз обсуждать тему «смены лексического регистра» журналиста (и главного редактора) в ответ на критику. Неприкрытая демонстративная грубость, развязность, оскорбительность тона и выражений, использованных автором публикации «Несутся кошмаром» для того, чтобы возвысить себя, унизить оппонента и нанести удар по Ветровским чтениям (а именно такие цели прочитываются за применёнными средствами) не могут быть признаны приемлемыми для газеты, не относящей себя к откровенным таблоидам.
9. Коллегия обращает особое внимание на то обстоятельство, что в оспоренном тексте журналист, отстаивая некую не всем известную или не всеми разделяемую правду, равно как и систему представлений и ценностей, предполагаемых им единственно правильными, принимает на себя триединую роль морального судьи, прокурора и исполнителя приговора: категорически запретную для журналиста.
Коллегия обращает особое внимание на то, что роль эта находит применение именно в опубличивании им частной истории, деталей частной жизни. Налицо тот классический случай, когда под видом условной защиты условного общественного интереса удовлетворяется общественное любопытство: возможно, с привлечением каких-то категорий подписчиков, но определенно – с поражением в правах журналистской профессии.
10. Коллегия выражает беспокойство по части обнаруженной специфики представлений журналиста и редактора В.Н. Вельможина о своих задачах и моральных обязательствах, о своей миссии, определенно не массово-информационной по содержанию. Слова, прозвучавшие на заседании Коллегии: «Я держу фронт на том месте, которое называется «провинция», «я человек, неформально возглавляющий культуру в Щёлковском районе», - никак нельзя признать случайно вырвавшимися: это сформировавшаяся позиция. Не обсуждая её основательности, Коллегия отмечает, что комплекс «держащего фронт» объективно трудно совместим с такими важными для журналистики принципами, как стремление к объективности, беспристрастность или открытость.
11. Допуская, что у социальной ответственности СМИ есть множество прочтений, коллегия убеждена, что среди этих прочтений нет понятия «произвол печатного слова». Ничего не зная о редакции газеты «Впрямь», Коллегия выражает известную обеспокоенность тем обстоятельством, что редакция эта, как можно было понять из ответов первого заместителя главного редактора Е.А. Пошиваловой, разделяет позицию своего главного редактора: по крайней мере, в том конфликте, вокруг которого образовался информационный спор. Соглашаясь с тем, что доверие к редактору – явление для редакционного коллектива важное, желательное, Коллегия обращает внимание на то, что заведомо конфликтный, антирепутационный для издания материал «Несутся кошмаром» не обсуждался перед публикацией на редколлегии: просто потому, что был написан главным редактором.
Отмечая это как установленный факт, Коллегия полагает полезным напомнить коллективу редакции о значении такого фактора, как доверие читателя к газете. Следование нормам профессиональной этики определенно не упрощает журналистской работы, но, как показывает практика, заметно укрепляет взаимоотношения читателя и журналиста, делая газету заметно более устойчивой в отношениях с окружающей средой.
12. Коллегия принимает к сведению факт появления в газете «Впрямь» публикации Екатерины Пошиваловой «Несутся кошмаром-2, или Домжуристы», посвящённый заседанию Коллегии, но оставляет и факт, и текст публикации без оценки: как не относящиеся к рассматриваемой жалобе.
13. Общественная коллегия просит:
- редакции журналов «Журналист» и «Информационное право» - опубликовать состоявшееся решение Общественной коллегии;
- факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова, а также факультеты журналистики других вузов – обсудить состоявшееся решение Общественной коллегии со студентами, изучающими профессиональную этику;
- Комиссию Общественной палаты Российской Федерации по развитию информационного сообщества, СМИ и массовых коммуникаций – принять к сведению состоявшееся решение Общественной коллегии.
Настоящее решение принято тринадцатью голосами при одном воздержавшемся (Ольга Кравцова).
Председательствующий,
Ю.В. Казаков
