РЕШЕНИЕ
«О жалобе Хроменкова Святослава Игоревича на материал телевизионного канала «АИСТ» «Пытки в полиции». (Автор Алексей Келэвро, дата выхода в эфир - 13.02.2019 г., адрес в интернете: https://www.youtube.com/watch?v=zQvQNyx4v0U .)
г. Москва, 09 апреля 2019 г. № 195
На 195-м заседании Общественной коллегии по жалобам на прессу ad hoc коллегия в составе сопредседателя Коллегии Юрия Казакова (председательствующий), членов Палаты медиасообщества Галины Араповой, Юрия Пургина, Виктора Юкечева, членов Палаты медиааудитории Татьяны Андреевой, Мананы Асламазян, прот. Александра Макарова, Дмитрия Орешкина, Генри Резника, Ильи Шаблинского рассмотрела обращение Хроменкова Святослава Игоревича в связи с выходом на телевизионном канале «АИСТ» материала «Пытки в полиции». (Автор Алексей Келэвро, дата выхода в эфир - 13.02.2019 г., адрес в интернете: https://www.youtube.com/watch?v=zQvQNyx4v0U .)
Вопросы процедуры. Заявитель С.И. Хроменков подписал Соглашение о признании профессионально-этической юрисдикции Общественной коллегии по жалобам на прессу, приняв тем самым на себя обязательство не использовать решение Общественной коллегии по данному информационному спору для его продолжения в судебном, ином правовом или административном порядке.
Адресат жалобы, телеканал «АИСТ», на информационное письмо Коллегии не ответил и своего представителя на заседание, в котором рассматривался информационный спор, не направил.
Адресат жалобы, автор оспоренной публикации Алексей Келэвро, выражал намерение принять участие в заседании по телефону, но на связь с Коллегией в согласованное время не вышел и на телефонные звонки не ответил.
Позиция заявителя Хроменкова Святослава Игоревича при обращении в Коллегию была сформулирована следующим образом: «В сюжете журналист Алексей Келэвро проводит журналистское расследование в отношении находящегося в суде уголовного дела, возбужденного по ч.3 ст.28б УК Российской Федерации в отношении троих оперативников Правобережного отдела по расследованию тяжких преступлений против личности г. Иркутска.
По ходу сюжета журналист представляет недостоверную и порочащую информацию о правозащитнике Святославе Хроменкове и о потерпевшей Марине Усимовой, а также представляет недостоверную информацию о ходе расследования уголовного дела о пытках Сергея Стручинского.
По всему сюжету журналист оправдывает действия осужденных оперативников и оправдывает пытки, учиненные сотрудниками полиции.
Факт пыток подтверждает приговор Кировского районного суда г. Иркутска от 19.02.2019 г., согласно которому бывший оперативник Кривошеин приговорен к 4 годам лишения свободы в колонии общего режима, бывший оперативник Круговой к 3 годам 6 месяцам лишения свободы в колонии общего режима, а их начальник Тарасов к 3 годам условного срока».
Уточнив, что оспоренный материал был выпущен телекомпанией «АИСТ» за несколько дней до вынесения приговора, заявитель сделал вывод о том, что «телеканал и журналист желали сформировать негативное общественное мнение о потерпевшей Марине Усимовой и правозащитнике Святославе Хроменкове и повлиять на приговор суда».
Заявителем оспорена информация автора сюжета о том, что свидетель Г.С. Жданова «нанимает ещё одного правозащитника»». (Исходя из контекста – в сентябре 2015 г., в то же время, что и адвоката А. Фролову.) Объявляя эту информацию не соответствующей действительности, заявитель сообщает, что к правозащитникам по делу о пытках Сергея Стручинского обратилась не свидетель Г.С. Жданова, а потерпевшая М. Усимова; что сделано это было не в сентябре 2015-го, а только в октябре 2018-го года, «когда уголовное дело было уже полгода в суде», что подтверждается выданной доверенностью. И что правозащитников, конкретно Святослава Хроменкова, потерпевшая не «нанимала», поскольку деятельность по защите прав М. Усимовой для правозащитников не являлась оплачиваемой. (Пояснение заявителя: «Деятельность Иркутской региональной правозащитной общественной организации «Сибирь без пыток» поддержана Фондом помощи жертвам пыток ООН, а не Мариной Усимовой или Галиной Семёновной Ждановой»).
Уточняя, что правозащитники вошли в дело только в октябре 2018 года со стороны потерпевшей М. Усимовой, заявитель отклоняет - как ничем не подтверждённое - утверждение автора материала о том, что Г.С. Жданова встретилась со Святославом Хроменковым непосредственно перед тем, как все начали менять показания. Заявитель усматривает в сказанном намёк на причастность правозащитника к перемене показаний или к возбуждению уголовного дела на начальных этапах расследования.
Заявитель находит не соответствующим действительности сказанное журналистом при показе квартиры С. Стручинского: Стручинский с кем-то советуется, он готов взять деньги, но не может определиться. «В приговоре суда достоверно установлено, что до встречи с оперативниками осужденные предлагали Стручинскому деньги за отказ от поддержания заявления об уголовном преследовании полицейских за пытки, а Стручинский отказался. В ходе расследования уголовного дела было установлено, что после встречи Стручинский разговаривал со следователем Дыленовым, которому рассказывал об обстоятельствах встречи».
Заявитель называет не соответствующими действительности информацию журналиста, называющего его «судимым» (юридически Святослав Хроменков не судим), а также утверждение о том, что у автора материала есть информация о том, что деятельность Святослава Хроменкова спонсируют некие зарубежные фонды, которые платят за привлечение внимания к изъянам российского правосудия.
Заявитель обращает внимание на то, что в качестве подтверждения этого своего утверждения журналист ссылается исключительно на «сюжеты федеральных каналов», не представляя никакой достоверной информации о финансировании деятельности Святослава Хроменкова некими иностранными фондами, - подразумевая при этом антироссийский характер самой этой деятельности. Предполагая, что автор имел в виду, в том числе, выпуск «Право налево 2» программы «ЧП. Расследование» (НТВ), заявитель напоминает о принятом Коллегией решении №186 от 1.11.2018 г., в котором содержалась оценка наветам подобного рода. По разъяснению заявителя, «Деятельность организации «Сибирь без пыток», которую возглавляет Святослав Хроменков, поддержана Фондом помощи жертвам пыток ООН; проект направлен на оказание юридической, психологической, реабилитационной помощи жертвам пыток и жестокого обращения, а не на привлечение внимания к изъянам российского правосудия».
Обращая внимание на то, что автор материала называет Святослава Хроменкова «представителем защиты прав человека от Всемирной организации ООН», и усматривая во фразе «европейский спецдокладчик уже осведомлен» ещё один намёк на то, что деятельность правозащитника направлена на антироссийские цели, заявитель разъясняет: «журналист представляет недостоверную информацию о спецдокладчике, так как он не «европейский». Правильное наименование спецдокладчика - «Специальный докладчик ООН по вопросам пыток». То есть, это не сотрудник иностранного европейского государства, а должностное лицо международного органа. Святослав Хроменков при этом не является «представителем защиты прав человека от Всемирной организации ООН», а руководит организацией, деятельность которой поддержана Фондом помощи жертвам пыток ООН».
Находя несправедливым утверждение журналиста о том, что потерпевшая М. Усимова, свидетель Г.С.Жданова и правозащитник С. Хроменков «имеют корыстную выгоду» («Корыстная выгода - это личная выгода, стремление к обогащению и наживе»), заявитель считает неэтичным отношение автора материала к потерпевшей, испытывающей морально-нравственные страдания. По словам заявителя, «мотивы потерпевшей Марины Усимовой и правозащитника Святослава Хроменкова не являются корыстными, поскольку не содержат цели получения материальной выгоды. Гражданский иск потерпевшей к осужденным не предъявлен, а деятельность правозащитника не оплачивается потерпевшей. Никаких претензий материального характера к осужденным потерпевшая или правозащитник не высказывали».
Делая вывод о том, что журналист телекомпании АИСТ намеренно вводил зрителя в заблуждение относительно цели участия С. Хроменкова в деле (автор говорил о пиар-целях этого участия), «желая опорочить деятельность правозащитника и выставить его в негативном свете как лицо, желающее медийной известности, а не справедливости для потерпевшей», заявитель напомнил о том, что в самом первом сюжете телеканала «Дождь» «В Иркутском УВД пытают людей», вышедшем в ноябре 2018 года, т.е. уже после того, как правозащитники стали представлять интересы потерпевшей по делу о пытках С. Стручинского, отсутствуют как интервью правозащитника С. Хроменкова, так и ссылки на участие в деле организации «Сибирь без пыток». Тот факт, что С. Хроменков отказал журналисту телеканала «Дождь» в интервью, подтверждается объяснениями журналиста Тима Рожанского.
Заявитель обвинил автора материала в том, что в сюжете он «оправдывает пытки, говоря, что даже если оперативники перестарались, то выполняли свою работу. Полагаю, что такое оправдание пыток в СМИ недопустимо в правовом государстве».
Подводя итог сказанному, заявитель обращает внимание Коллегии на то, что «сюжет телекомпании «АИСТ» «Пытки в полиции», используя пропагандистские, далекие от журналисткой этики приёмы, выставляет правозащитника С. Хроменкова в негативном свете, обвиняя в антироссийской деятельности (…)».
«Указывая на судимость правозащитника и его желание пиара, а также на наличие у правозащитника и потерпевшей корыстного интереса в деле, журналист безосновательно порочит заявителей, желая создать негативное общественное мнение об их личностях».
«Оправдывая пытки, журналист оправдывает преступление, которое признано приговором суда. Тем самым, сюжет «Пытки в полиции» направлен не только против правозащитника и потерпевшей, но и против правосудия и государственной власти».
Позиция адресатов жалобы, телекомпании «АИСТ» и автора материала Алексея Келэвро, не была доведена до сведения Коллегии.
Обстоятельства, установленные в ходе заседания Коллегии. Заявитель Святослав Хроменков назвал «совершенно недопустимым» то обстоятельство, что телеканал «АИСТ» и журналист Алексей Келэвро в оспоренном материале, по сути, оправдали пытки. «Я согласен с тем, что сотрудники правоохранительных органов, полицейские, делают важную работу. Они защищают нас и обеспечивают нашу безопасность. Но мы вправе также защищаться от их противоправных действий. Нельзя оправдывать совершённые ими преступления. И нельзя говорить, что они просто делали свою работу, - этот подход Келэвро меня возмущает, я считаю его нарушающим нормы журналистской этики».
Отвечая на вопрос о дальнейшей судьбе дела уже осуждённых сотрудников правоохранительных органов, С.И. Хроменков пояснил, что он и его организация, не считают приговор суда справедливым. «Одному из них, полковнику, дали условный срок (три года условного срока), двоим дали реальные сроки. Мы считаем, что их нужно наказывать строго, на реальные сроки, отбирая у них звания, которые они заслужили, и почетные звания. По приговору сотрудники не были лишены званий. Мы в связи с этим подали апелляционную жалобу, срок её рассмотрения ещё не назначен». Заявитель уточнил, что прокуратура «поддерживает нашу апелляционную жалобу и от своего лица попросила лишить их специальных званий».
Отвечая на вопрос: признают ли осужденные себя виновными, заявитель пояснил, что осуждённые на следствии и в процессе судебного разбирательства своей вины не признали, но и апелляции не подают; «надо полагать, что приговор их устраивает».
Объясняя, почему он отказался дать интервью журналисту телеканала «Дождь», заявитель сослался на две причины отказа: личное отношение к интервью как жанру («так получилось, что в связи со своей работой я стал медийным человеком. Мне постоянно звонят журналисты, постоянно спрашивают. А я просто не люблю давать интервью»). И недостаточную подготовленность к встрече с журнаистом. («На тот момент я не был готов излагать свою позицию. В дело мы тогда только вошли; когда приехал Тимофей Рожанский, я ещё все тома дела не прочитал, не был готов давать делу полную юридическую оценку».)
Определив характер оспоренного материала как «конъюнктурный» («вышел непосредственно перед приговором; был направлен на мнение суда, на мой взгляд, на то, чтобы сформировать общественное мнение перед вынесением приговора»), заявитель на вопрос: освещал ли телеканал «АИСТ» процесс против сотрудников правоохранительных органов? – ответил так: «Нет, процесс они не освещали. Они пришли один раз ко мне за интервью, интервью я им дал. И один раз пришли на судебное заседание, на приговор. Никакой информации по ходу процесса и после него на «АИСТе», насколько мне известно, не было».
Ответ на вопрос о том, является ли Алексей Келэвро штатным сотрудником телекомпании «АИСТ»: на сайте телекомпании он указан в качестве журналиста; сам он позиционирует себя как «криминальный» журналист. Мне о нём рассказывали как о человеке, который снимает сюжеты, положительно характеризующие сотрудников правоохранительных органов. Поэтому я не удивлён, что он именно так заточил свой сюжет. Я удивлён только тем, что он оправдывает в нём пытки. Насколько мне известно, Алексей Келэвро намерен был на площадке этой телекомпании создать свою программу «криминальных новостей», связанную с освещением уголовных преступлений. Но пока он такую программу не сделал.
Ответ на вопрос о том, какой была реакция на выход этой телепубликации в местной прессе, со стороны журналистов, какой именно была, если была, их реакция на тему оправдания пыток: «Они промолчали».
Заявитель рассказал о давлении на себя и свою организацию («чтобы мы перестали заниматься тем, чем занимаемся»), в том числе об угрозах со стороны сотрудников правоохранительных органов. По его словам, действующие сотрудники и родственники осуждённых прямо перед судом провели митинг, вышли с транспарантами. «А потом все эти люди зашли в суд. Нас там было четверо: я, наш юрист, потерпевшая и свидетель. И было полсотни агрессивно настроенных людей, которые сразу после приговора стали угрожать мне, моей жизни и здоровью. Они делали это публично, прямо при журналистах».
По словам заявителя, сюжет АИСТа «активизировал негативное мнение» в отношении его организации, его лично и потерпевшей.
Члены ad hoc коллегии до заседания были ознакомлены с результатами исследования оспоренной публикации («мнением эксперта») д.филос.н. проф. Светланы Каимовны Шайхитдиновой.
С учетом всего изложенного Общественная коллегия приняла следующее решение.
РЕШЕНИЕ
1. Коллегия отмечает, что уклонение адресата жалобы от контактов с ней и отсутствие представителей телеканала «АИСТ» при рассмотрении информационного спора не дало Коллегии возможности реализовать подход аudiatur et altera pars («да будет выслушана другая сторона»), лишив участников заседания, вместе с тем, возможности получить ответы на ряд принципиально важных для настоящего решения вопросов: начиная с вопроса о том, действительно ли телекомпания, выпуская материал Алексея Келэвро, поддерживала позицию своего автора в отношении допустимости пыток в России, - или же эта тема по какой-то причине (в силу недостаточного профессионализма редакторского состава, например), оказалась просто-напросто вне поля зрения сотрудников телекомпании.
2. Коллегия сожалеет, что ей так и не удалось встретиться с автором материала Алексеем Келэвро. Не имея представления о причинах, побудивших или заставивших его отказаться от данного Коллегии обещания принять участие в заседании, Коллегия констатирует: в результате сложившейся ситуации участники заседания оказались лишены возможности получить достоверный ответ на вопрос о личном отношении журналиста к пыткам в правоохранительных органах. По той же причине Коллегия не получила возможности установить, каким именно образом в материал попали кадры, очевидно не журналистские по происхождению, а также узнать, по какой именно причине эти кадры не были промаркированы профессионально правильным и понятным телезрителю образом. Коллегия, далее, не смогла получить ответа на вопрос: какими именно профессиональными нормами руководствовался журналист, предложивший телеаудитории материал как бы в жанре журналистского расследования, но при этом не отвечающий базовым требованиям данного жанра. Коллегия, наконец, оказалась лишена возможности услышать прямой ответ на обвинения заявителем журналиста в недостоверности информации, представленной в материале как установленные факты, а также в заведомой небеспристрастности автора по отношению как к сотрудникам правоохранительных органов, оказавшимся на скамье подсудимых, так и к тем, кто противостоял их произволу, в том числе - к правозащитнику Станиславу Хроменкову.
3. Коллегия разделяет отношение заявителя и к самим пыткам как средству достижения любых целей (в том числе, представляющихся социально значимыми; пытки несовместимы с представлениями о правовом государстве, являются прямым нарушением российских конституционных норм), и к недопустимости любых попыток оправдания пыток в средствах массовой информации.
4. Коллегия полагает полезным, определяя системную, а не чисто жанровую специфику оспоренного материала Алексея Келэвро, перенести в резолютивную часть настоящего решения следующие выводы эксперта проф. С.К. Шайхитдиновой:
- В телевизионном репортаже «Пытки в полиции» с помощью средств телевизионного производства (образный ряд, модальность высказываний автора и героев сюжета, композиционное построение видеоматериала) создана предвзятая картина по делу о пытках в полиции. А именно: оперативники, которым предъявлено обвинение, представлены как «стражи порядка», «блюстители закона», тогда как действиям других фигурантов дела, их родственникам, а также деятельности правозащитника, приписаны корыстные мотивы.
- Обращают на себя внимание источники информации, которые использует журналист. Основной объем репортажных съемок в сюжете обеспечен, предположительно, с использованием служебной информации отдела МВД.
- В телевизионном репортаже «Пытки в полиции» нарушен такой принцип профессиональной этики журналиста, как принцип объективности (непредвзятости, честности, правдивости). Материалы дела изложены тенденциозно, на позициях одной из сторон, что может расцениваться также как давление на суд.
- Журналистом Алексеем Келэвро нарушен основной принцип Декларации Гильдии судебных репортеров «О принципах честной работы в жанрах судебного очерка и репортажа, а также журналистского расследования»: «Мы исходим из презумпции добропорядочности всех лиц, чьи имена и поступки мы делаем достоянием гласности».
- С использованием медиатехнологий журналистом Алексеем Келэвро производится депроблематизация темы пыток. То есть отрицание позиции другой стороны происходит не по существу вопроса, а через вброс фейковой информации об оппоненте (заявителем документально опровергнуты сведения отрицательного характера о нем в сюжете), через дискредитацию его профессиональной и общественной репутации. Создание заведомо ложного образа правозащитника свидетельствует о нарушении принципа уважения личности, ее доброго имени и достоинства.
- В целях продвижения собственной версии случившегося журналистом Алексеем Келэвро осуществлена подмена тезисов, умаляющая честь и достоинство личности: тем, кто представляет другую сторону конфликта, приписаны корыстные мотивы в делах, которые никак не могут быть измерены «корыстью».
5. Соглашаясь со своим экспертом, Коллегия полагает полезным обратить внимание как журналистов, так и телезрителей, не обязанных разбираться в приёмах, к которым прибегает телевизионный журналист, на следующие особенности материала, отмеченные проф. С.К. Шайхитдиновой:
- Сюжет включает зрителя в динамичную смену эпизодов, большая часть из которых являет собой служебную информацию оперативных органов (видеоданные следственного эксперимента, фотография с места убийства и другие фото- и видеосвидетельства). Чередуясь с журналистскими интервью, эти эпизоды формируют у неискушенной аудитории впечатление, что в этом деле все запутано и что-то нечисто.
- Сомнение относительно надежности показаний жертв, свидетелей и прочих журналист высказывает вслед за оперативниками, которым предъявлено обвинение. Им дается возможность в полной мере выразить свою точку зрения по данному делу в интервью журналисту. Фрагменты интервью рассредоточены по ходу всего сюжета и фактически организуют его пространство как единое целое.
- Образ обвиняемых оперативников представлен людьми, которые четко формулируют свою точку зрения, грамотно рассуждают, используют формулировки и обороты официальных документов. Все это призвано создавать у зрителя положительное впечатление. Этому служит также пространственная организация разговора: интервью взято на городской улице зимним днем. Эти фрагменты видеоряда контрастируют с кадрами оперативной съемки и неприглядной обстановкой, в контексте которой, как правило, бессвязно высказываются другие участники истории. Среди них есть люди с маргинальной внешностью и пагубными привычками (репортаж насыщен подобного рода кадрами, которые прямой смысловой нагрузки не несут, но при этом привлекают внимание неискушенной аудитории).
- Журналист Алексей Келэвро изначально дает понять, что он поддерживает позицию обвиняемых оперативников, смотрит на дело, в котором по ходу следствия стало происходить что-то «таинственное», их глазами.
- К завершающей части сюжета вопросов, отрицательных впечатлений от выделенных журналистом «несуразностей» в деле накапливается достаточно, чтобы с нетерпением ожидать развязки. В качестве развязки предлагается встреча с правозащитником Святославом Хроменковым, который представлен как человек, зарабатывающий на подобного рода делах. Закадровая речь журналиста, расставленные в ней акценты завершают образ представителя правозащитной деятельности как резидента интересов западных государств. Сведения этого рода вводятся в тест через оборот «есть информация о том, что…». Именно Хроменков, по логике телевизионного сюжета, «виноват» в том, что пострадавшие и их родственники путаются в показаниях, меняют их, выстраивают линию защиты, которая журналистом Алексеем Келэвро вслед за обвиненными в пытках оперативниками изначально поставлена под сомнение.
- Резюме журналиста на последней минуте медиатекста подтверждает наличие заданной цели. Эта цель: депроблематизировать тему пыток и перевести вопрос в статус «житейской драмы», в которой «каждый имел свою выгоду» и потому стал жертвой «своеобразной игры с законом».
«Совершенно очевидно, что если убрать из этой истории пугающее слово «пытки», становится ясно, что абсолютно все герои этого материала имеют свою корыстную выгоду. Сестра пыталась вытащить брата из тюрьмы, мать погибшего – наказать виновных. Оперативники, даже если перестарались, то выполняли свою работу и были частью одного большого механизма правосудия. Погибший свидетель хотел отомстить за нанесенное оскорбление и, возможно, заработать денег. А правозащитник делал пиар на этом деле – своеобразная игра с законом, печальным итогом которой стали загубленные жизни и судьбы».
Данный текст произносится Алексеем Келэвро в кадре: с прямым обращением к аудитории. Журналист сидит около стенда, на который поочередно прикрепляет фотоснимки упоминаемых им «героев» репортажа. Заключительный аккорд, образ завершенного расследования, в котором расставлены все точки над i, - все это обнаруживает продуманную систему манипулятивного воздействия на зрителя.
6. Коллегия полагает, что выводов эксперта о «депроблематизации темы пыток как цели автора» (не суть важно, по большому счёту: поставленной им по размышлению, возникшей спонтанно или же навеянной какими-то внешними обстоятельствами), а равно и о «системе манипулятивного воздействия на зрителя», достаточно для того, чтобы системная специфика оспоренного материала Алексея Келэвро была определена следующим образом: телезритель, которому было обещано журналистское расследование, имел в итоге дело с медиапродуктом антиправовым, антигражданским и антижурналистским по сути. С грубой, низкокачественной, но при этом достаточно опасной (по социальным, но и политическим последствиям) имитацией журналистского расследования.
7. Подтверждая своё отношение к праву журналиста на ошибку, Коллегия предупреждает о недопустимости распространения данного вывода на материалы адресата жалобы, не становившиеся предметом её рассмотрения.
8. Коллегия напоминает о том, что утрата журналистом, претендующим на роль расследователя, критической функции по отношению, в том числе, к представителям правоохранительных (читай – властных) органов опасно снижает закреплённую за журналистом в гражданском обществе роль защитника общественного интереса. По факту ставя вопрос, в том числе, о сохранении автором публикации, обнаруживающим склонность к сервильности в ситуациях, предполагающих повышенную ответственность за честное слово, права на принадлежность именно к журналистской профессии.
9. Общественная коллегия просит:
- редакции журналов «Журналист» и «Информационное право» - опубликовать состоявшееся решение Общественной коллегии;
- факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова, а также факультеты журналистики других вузов – обсудить состоявшееся решение Общественной коллегии со студентами, изучающими профессиональную этику;
- Комиссию Общественной палаты Российской Федерации по развитию информационного сообщества, СМИ и массовых коммуникаций – принять к сведению состоявшееся решение Общественной коллегии.
Настоящее решение принято консенсусом.
Председательствующий,
Ю.В. Казаков
