РЕШЕНИЕ
«О жалобе Кожеурова С.Н., главного редактора газеты «Новая газета», на фрагмент публикации программы «Вести в 22.00 с Алексеем Казаковым» на телеканале «Россия-24», ставящий под вопрос честь, достоинство и репутацию журналиста «Новой газеты», её военного корреспондента Павла Каныгина. (Дата публикации – 24.10. 2017.г. Адрес публикации в интернете: http://newsvideo.su/video/7773708 ; www.youtube.com/watch?time_continue=30&v=MrKwFXBEgvM )
г. Москва, 13 марта 2018 г. № 176
На 176-м заседании Общественной коллегии по жалобам на прессу ad hoc коллегия в составе Юрия Казакова (председательствующий, сопредседатель Общественной коллегии по жалобам на прессу), членов Палаты медиасообщества Ольги Кравцовой, Виктора Юкечева, членов Палаты медиааудитории Татьяны Андреевой, прот. Александра Макарова, Владимира Ряховского, Григория Томчина рассмотрела обращение Кожеурова С.Н., главного редактора газеты «Новая газета», в связи с публикацией фрагмента программы «Вести в 22.00 с Алексеем Казаковым» на телеканале «Россия-24», ставящего под вопрос честь, достоинство и репутацию журналиста «Новой газеты», её военного корреспондента Павла Каныгина. (Дата публикации – 24.10.2017.г. Адрес публикации в интернете: http://newsvideo.su/video/7773708; www.youtube.com/watch?time_continue=30&v=MrKwFXBEgvM)
Вопросы процедуры. Заявитель, Кожеуров Сергей Николаевич, подписал Соглашение о признании профессионально-этической юрисдикции Общественной коллегии по жалобам на прессу, приняв на себя тем самым обязательство не использовать решение Общественной коллегии по данному информационному спору для его продолжения в судебном, ином правовом или административном порядке.
Адресат жалобы, Главная редакция СМИ «Российский информационный канал «Россия 24», на информационное письмо Коллегии не ответила, Соглашения о признании профессионально-этической юрисдикции Коллегии не подписала, участия в рассмотрении информационного спора не приняла.
Позиция заявителя, Сергея Николаевича Кожеурова, при обращении в Коллегию была выражена следующим образом. «24 октября 2017 г. в эфире информационной программы «Вести в 22.00 с Алексеем Казаковым» на телеканале «Россия 24», входящем в структуру Всероссийской государственной телевизионной и радиовещательной компании (ВГТРК), вышел сюжет (адрес сюжета в сети интернет - http://newsvideo.su/video/7773708, а также www.youtube.com/watch?time_continue=30&v=MrKwFXBEgvM, смотреть примерно с 34-й мин.) под названием «Эхо Москвы» ищет виновных», посвященный реакции на нападение на журналистку «Эха» Татьяну Фельгенгауэр, в котором был упомянут специальный военный корреспондент «Новой газеты» Павел Каныгин.
Начиная свою реплику о нашем сотруднике, ведущий Алексей Казаков процитировал запись в фейсбуке журналиста ВГТРК Евгения Поддубного: «В Москве при встрече вся эта кокаиновая пустая публика отводит глаза, нервно ретируется. Сколько раз это видел. И правды в них нет, и гуманизма ни на грамм». «Ну и к слову, как тут не вспомнить журналиста Павла Каныгина», - продолжает Алексей Казаков. Далее на экран выводится фрагмент прямого эфира украинского канала «Громадское телевидение» от 11 февраля 2015 года с участием Каныгина - он передавал информацию из зоны боевых действий в Краматорске, который только что пережил обстрел из РСЗО «Ураган». В кадре у Павла происходит нервный тик, присутствующий у него с детства и усиливающийся в моменты эмоционального напряжения; Павел чихает в кадре, зажимает нос рукой.
Реплика Алексея Казакова вместе с озвученной цитатой Е. Поддубного и видеорядом создают тенденциозный, искаженный образ журналиста Павла Каныгина, представляют его в оскорбительном свете. Со всей очевидностью, автор информационного выпуска имел целью спровоцировать у зрителя впечатление, что Павел Каныгин употребляет кокаин, хранение и сбыт которого является уголовным преступлением.
Вместе с тем, если бы автор материала следовал нормам профессиональной журналистской этики, которые предполагают проверку публикуемой информации, то он смог бы легко обнаружить, что история с фрагментом выступления Павла Каныгина в телеэфире на канале «Громадское телевидение», якобы свидетельствующая об употреблении им наркотиков, уже как минимум дважды широко обсуждалась и разъяснялась в информационном поле.
После эфира на «Громадском», фрагмент которого демонстрирует А.Казаков, сетевые провокаторы стали использовать данный видеоролик в качестве материала, дискредитирующего Павла.
Полагая, что физиологические особенности людей – вещь, априорно не подлежащая обсуждению в здоровом обществе, «Новая газета», тем не менее, посчитала необходимым публично развеять все подозрения и опубликовала разъяснения главного редактора: https://www.novayagazeta.ru/articles/2015/02/14/63053-s-nosom. Нервный тик и известное всем его друзьям и коллегам непроизвольное постукивание локтем —
результат врожденной особенности. Она имеет несколько локализаций (руки, губы, глаза, нос). Кроме того, в начале января 2015 года наш коллега перенес плановую операцию на гайморовых пазухах, и, уговорив врачей отпустить его, выехал в командировку в Донбасс на неделю раньше окончания срока послеоперационной реабилитации.
Полгода спустя, 16 июня 2015 г. Павел Каныгин, находясь на Донбассе, был незаконного задержан и похищен «органами госбезопасности ДНР», после чего депортирован в Россию (https://www.novayagazeta.ru/articles/2015/06/16/64550-spetskora-171-novoy-gazety-187-pavla-kanygina-zaderzhali-171-organy-gosbezopasnosti-dnr-187-zayavlenie-redaktsii). Один из представителей «органов госбезопасности» сделал публичное заявление, что некий тест Павла на наркотики якобы дал положительный результат. Сразу же по прибытию в Россию 17 июня 2015 г. Павел сдал все необходимые анализы, подвергся токсикологическим исследованиям и прошел освидетельствование в трех различных медицинских учреждениях – в химико-токсикологической лаборатории и клиническом филиале ГБУЗ «Московский научно-практический центр наркологии Департамента здравоохранения города Москвы», а также в ООО «Институт профилактики», которые показали абсолютное отсутствие следов каких бы то ни было наркотиков в крови нашего журналиста. Данная информация также была опубликована - https://www.novayagazeta.ru/news/2015/06/17/112967-spetskor-171-novoy-187-pavel-kanygin-proshel-v-rossii-test-na-narkotiki.
Эту информацию без труда смог бы разыскать А.Казаков, если бы поставил перед собой первейшую журналистскую задачу: проверить информацию.
Еще раз заявляем: наш коллега не только не употребляет наркотиков, но и не имеет вредных привычек, много лет занимается бодибилдингом. Для коллег, друзей и близких Павла обвинения, прозвучавшие из уст работника канала «Россия 24», звучат ложью, лишенной всякой логики, а акцентирование внимания на недостатках здоровья и намеренное смакование соответствующих сцен является недопустимым с точки зрения любых этических норм.
31 октября 2017 г. главный редактор «Новой газеты» Д.А. Муратов обратился с Генеральному директору ВГТРК О.Б. Добродееву с просьбой опровергнуть обвинения в адрес нашего коллеги, сконструированные Алексеем Казаковым с использованием цитат и подгонкой видеоряда, а также найти возможность принести Павлу Каныгину извинения от имени ВГТРК. Данное обращение осталось без какой-либо реакции, что не только является нарушением обязанностей ответственной журналистики, но и демонстрирует пренебрежительное отношение ВГТРК к коллегам внутри профессионального цеха.
Прошу Общественную коллегию рассмотреть настоящую жалобу в отношении ВГТРК, информационного телеканала «Россия 24 и его журналиста Алексея Казакова, оценив их деятельности с точки зрения профессиональных норм журналистской этики».
Позиция адресатов жалобы, главного редактора Главной редакции СМИ «Российский информационный канал «Россия 24» Бекасова Евгения Владимировича, как и позиция Генерального директора ВГТРК Добродеева Олега Борисовича, на имя которых были отправлены информационные письма Коллегии, прояснена не была.
Обстоятельства, установленные в ходе заседания Коллегии. Представитель редакции газеты «Новая газета» Екатерина Сергеевна Седова принесла на заседание документы, упомянутые в Заявлении С.Н. Кожеурова результаты токсикологических анализов, пройденных Павлом Юрьевичем Каныгиным 17.05.2015 г. Попытку «использовать физические недостатки» человека, когда это делают «коллеги по цеху, так называемые коллеги по профессии», Е.С. Седова назвала «удивительной» и «обидной». Представитель редакции попросила Коллегию «оценить деятельность Алексея Казакова, который вёл эфир и озвучил причастность Павла Каныгина к употреблению наркотических средств, и оценить ее с точки зрения профессиональных норм журналистской этики».
Просмотрев вместе с членами ad hoc коллегии тот фрагмент эфирной записи оспоренного выпуска «Вести в 22.00 с Алексеем Казаковым», в которой фигурирует Павел Каныгин, Е.С. Седова согласилось с тем, что употребленное ею словосочетание «озвучил причастность» неточно отражает использованный в передаче приём, заключающийся в «подборке цитат, видео и в том, как все это преподносится». «Ведущий упоминает «кокаиновую публику» и потом сразу говорит: «как здесь не вспомнить Павла Каныгина». Разумеется, это завуалированная форма, но для этого идет специальная подборка».
Павел Юрьевич Каныгин, принявший участие в заседании, пояснил, что приведённая ведущим реплика про «кокаиновую публику» (дословно, по экранной цитате: «В Москве, при встрече, вся эта кокаиновая публика отводит глаза, нервно ретируется. Сколько раз это видел. И правды у них нет, и гуманизма ни на грамм. И совести нет. Амбиции, дурь и пена у рта, противно», - Коллегия) – принадлежит Евгению Поддубному: «человеку, которого мы считаем своим коллегой, потому что он работает на войне. И неважно, что он работает только с одной стороны, а не с двух, как это старались делать мы».
Отвечая на вопрос: адресовал ли, по его мнению, эту реплику ведущий (который перенёс сказанное военкором Е. Поддубным в «Фейсбуке» во всероссийский эфир телеканала «Россия-24» и произвольно «заземлил» цитату на военкора Каныгина) конкретному журналисту или же за ней прочитываются и другие адреса, начиная с редакции «Новой газеты», Павел Каныгин предположил, что реплика, высказанная, так скажем, «в воздух», имеет достаточно определенный набор объектов внимания. «То, как сделали подводку на канале «Россия 24», используя эту цитату Евгения с видеорядом, где показали меня, однозначно говорит о какой-то специальной позиции одного СМИ в отношении другого СМИ, - чего никогда себе не позволяла «Новая газета». Мы старались придерживаться (и придерживаемся) подхода, при котором не выносятся оценки в отношении других медиа и других коллег. (…) Мы разделяем базовые принципы журналистики, в которой это утвердилось как некое негласное правило, в том числе, и в российских медиа. Можно, конечно, говорить, что это устаревший подход, но, тем не менее, журналисты на протяжении многих лет старались не высказываться в адрес других журналистов, не давать оценок, не относящихся к их профессиональной деятельности. Этот подход предполагает, что темы личной жизни, особенности конкретного коллеги затрагивать нежелательно. Хотя сейчас есть мнение, что и в отношении коллег нет запретных тем».
Отвечая на вопрос: не случалось ли прежде конкретных конфликтов между ним и Алексеем Казаковым, т.е. нельзя ли объяснить случившееся неприязнью на какой-то конкретной личной почве, Павел Каныгин уточнил, что ведущего программу он вообще не знает. «Мы с ним лично никогда не встречались, первый раз я столкнулся с такой оценкой в мой адрес, – это было первое соприкосновение. Этот человек никогда на войне не работал: по крайней мере, в тех местах, где был я; там про него ничего не знают, не слышали. Я, ровно также, никогда не внедрялся в среду журналистов, которые работают на канал «Россия 24». Личных точек соприкосновения никогда не было, да и профессиональных тоже».
На вопрос о своих отношениях с Евгением Поддубным Павел Каныгин ответил так: «С Евгением мы бывали в одних и тех же местах, но лично не пересекались. Я потом уже обнаруживал, что мы с ним были в одних и тех же городах и поселках, даже в одно и то же время, но не виделись и не общались. И в Москве мы никогда не виделись».
Ответ на уточняющий вопрос: «Было ли такое, что об одних и тех же событиях Вы давали один материал, а Поддубный давал противоположный, конкурирующий?»: «До такой степени я не следил, но мы бывали в одних и тех же местах, делали материалы о неких событиях, которые происходили в конкретном географическом пункте. Насколько они конкурировали друг с другом по фактуре, скорости и каким-то еще характеристикам, я не знаю, поскольку не отслеживал его материалы пристально, не вдавался в детали его материалов. Я просто видел, что они есть».
На вопрос, выходящий на пределы сюжета, задевающего его лично, но относящийся ко всему выпуску программы, в которую этот сюжет был включён: воспринимает ли он этот выпуск как журналистику или как пропаганду? – Павел Каныгин ответил следующим образом: «Это мало похоже на журналистику. После этого я ещё несколько раз смотрел выпуски с Алексеем Казаковым, видел, что у него есть канал на Youtube. То, что он делает под эгидой государственного канала, который получает государственное финансирование, т.е. деньги налогоплательщиков, это, конечно же, никакая не журналистика, а вопиющая пропаганда, - по крайней мере, те вещи, которые я видел. Я не знаю, чем занимался этот человек раньше, как он делал карьеру. Но сейчас то, что он делает, ничего общего с журналистикой не имеет».
Отвечая на вопрос: считает ли он рассматриваемый сюжет действием против себя лично, против «Новой газеты» - или же против некоего социального слоя, Павел Каныгин заметил: «Тут все вместе. Если смотреть на этот блок и на другие работы, которые после этого делали его авторы, то конечно это систематическая работа по дискредитации профессиональных журналистов. Для этого выдергиваются из контекста какие-то факты, происходит манипуляция открытой информацией, которую никто, в общем-то не скрывает, в связи с тем, что я и некоторые другие журналисты работали на Украине с двух сторон конфликта. Мы не преследовали целью освещать события только с одной стороны; мы были как с украинской стороны, так и со стороны тех, кто называет себя ДНР и ЛНР. Мы старались смотреть взвешенно и объективно на то, что там происходит. Но люди, которые делают эти сюжеты, преподносят такую позицию как угрозу, как… они не произносят слово «предательство», но подводят к нему, хотя это слово не имеет никакого отношения к работе журналистов. Мы не занимаемся политикой, мы не занимаем чью-либо сторону, - и мы не делали этого, освещая конфликт на Украине. Поэтому оценки, которые дают журналисты ВГТРК, повергают в шок».
Отвечая на уточняющие вопросы, Павел Каныгин определил оспоренный выпуск программы «Вести в 22.00 с Алексеем Казаковым» как попытку «дискредитации независимых журналистов» и его, в том числе, в глазах тех, кто смотрит телеканал «Россия 24». При этом «Новая газета», по его замечанию, не разделяет аудиторию на «своих» и «чужих». «Мы - газета, которая работает для всех тех, кто хочет знать, что происходит на самом деле в нашей стране. Поэтому мы не делим людей ни на черных, ни на белых, ни на красных. Мы считаем, что все имеют право на свободный доступ к правдивой информации».
На просьбу уточнить, как выглядел «тест на наркотики» в некой лаборатории в Донецке (речь об упомянутом в Заявлении главного редактора «Новой газеты» эпизоде, когда в адрес Павла Каныгина, незаконно задержанного «органами госбезопасности ДНР» 16 июня 2016 года на Донбассе, а затем депортированного в Россию, одним из представителей «органов госбезопасности» ДНР было сделано публичное заявление о том, что тест журналиста на наркотики якобы дал положительный результат, - Коллегия), было дано следующее пояснение. «Мне не дали на руки никакого документа, перед моим лицом махнули листом бумаги, где был столбик из разнообразных химических соединений и названий разных химических веществ. И напротив каждого из этих наименований было «положительно» или «плюс», что-то такое. То есть фактически тест, который они провели за пять минут, показал, что в моей крови содержатся буквально все наркотические вещества, которые известны современной наркологии. Я не буду комментировать, это была настолько подлая провокация людей, которые называют себя чекистами и сотрудниками службы безопасности Министерства госбезопасности ДНР, что у меня никаких сомнений не было, что это все заранее спланировано, и они знали, что это именно тот момент, за что можно зацепиться. На тот момент сетевая пропаганда, пропаганда троллей, уже полгода как раскручивала в комментариях, в Facebook информацию, что я якобы употребляю наркотики. Им показалось, что это удобный и легкий способ дискредитировать журналиста, который работает в Донецке, который освещает гибель МH17, малазийского «боинга», собирает доказательства и свидетельства очевидцев относительно этой трагедии, который занимается вопросом присутствия российских добровольцев и так называемых «отпускников» в Донбассе, - это было очевидно. Они говорили, что я - тот журналист, который им совершенно не нужен, что я нежелательный элемент, что у них есть цель и задача меня физически оттуда убрать. Мне сказали, что у меня есть два варианта: либо я признаюсь сейчас в преступлении против ДНР и в том, что я работаю в иностранной разведке. (Они перечислили список всех вражеских разведок, известных с советских времен.) Я сказал, что это полная чушь, и я не буду в этом признаваться. И тогда они пригрозили мне, что проведут тест и даже могут приговорить меня решением их суда к какому-то наказанию. К счастью я всего этого избежал, - за исключением этого теста. Подключились коллеги, руководство газеты, российские официальные лица в Москве, которые поняли, что люди в Донецке творят форменный беспредел и бесчинства, и меня оттуда, что называется, эвакуировали. Но сам этот момент остался. Естественно, газета приняла решение ответить на это обвинение чиновников ДНР. Мы могли бы этого не делать, но мы должны были доказать, что этот тест - ложь и провокация. Поэтому на следующий день, в то же самое утро, когда я прилетел в Москву, мы поехали в государственное наркологическое учреждение, где я прошел тест, который показал, что в моей крови нет никаких наркотических веществ, нет следов наркотических химических соединений. (…) Никто и не сомневался, но мы должны были поставить в этом вопросе точку».
Перед началом заседания Коллегия была ознакомлена с исследованием («мнением эксперта») к. филос. н. Каринэ Акоповны Назаретян.
С учетом всего изложенного Коллегия приняла следующее решение.
РЕШЕНИЕ
1. Коллегия считает непрофессиональным и недостойным государственного вещателя, подпись которого стоит под Хартией телерадиовещателей, и непрофессиональным уклонение руководства телекомпании «Россия-24» от участия в рассмотрении настоящего информационного спора: безусловно, прецедентного по характеру, если говорить о состоянии и судьбах профессиональной этики журналиста и медиаэтики в России.
2. Коллегия считает недостойным государственного вещателя и противоречащим основам взаимоотношений между членами журналистского сообщества, профессионально и морально порочным, разрушающим основы профессиональной солидарности журналистов и СМИ прецедент неответа Генерального директора ВГТРК О.Б. Добродеева на письмо Д.А. Муратова (на тот момент главного редактора «Новой газеты»), содержавшее просьбу опровергнуть обвинения в адрес Павла Каныгина и найти возможность принести последнему извинения от имени ВГТРК.
Не обсуждая вопроса о правомерности и исполнимости упомянутой просьбы, Коллегия обращает внимание на сам факт оставления без ответа генеральным директором государственного электронного СМИ письма главного редактора негосударственного печатного СМИ.
3. Коллегия уточняет, что рассматривает в качестве спорного информационного текста не весь выпуск «Вести в 22.00 с Алексеем Казаковым», вышедший на канале «Россия 24» 2017 года, а только тот его фрагмент, который был выделен заявителем, главным редактором «Новой газеты» С.Н. Кожеуровым.
4. Коллегия предупреждает, что не обсуждает в принципе, как не относящиеся к своей компетенции, вопросы, связанные с медицинской и социальной стороной употребления или не употребления каких бы то ни было наркотических веществ вообще и журналистом Павлом Каныгиным, в частности. Информация о результатах трёх тестов, пройденных П.Ю. Каныгиным в Москве 17 июня 2015 г., принята ею к сведению как свидетельство профильных специалистов, исключающее нужду, в том числе, в публичном обсуждении специфических физиологических особенностей корреспондента «Новой газеты».
5. Коллегия обращает внимание на то, однако, что заведомо недостоверный, недобросовестный, не имеющий под собой никаких проверенных (как проверяемых, в том числе) оснований пачкающий намёк на принадлежность конкретного журналиста Павла Каныгина к «кокаиновой публике», обнаруживается не просто наветом, мазком, частным выпадом, но именно прецедентом, публичным квазипрофессиональным актом, заслуживающим внимания как российских журналистов и представителей российских медиа, так и российского общества в целом.
5.1. По мнению Коллегии, настоящий информационный спор становится прецедентным в силу, как минимум, пяти заслуживающих внимания обстоятельств:
- Программой и её ведущим, Алексеем Казаковым личное мнение журналиста ВГТРК, высказанное в сети Фейсбук (формально – мнение блогера Е. Поддубного) было перенесено (не суть важно: инициативно или по распоряжению какого-то руководства) в государственный телевизионный эфир как публичная оценка некоего общественного явления высоким профессионально-моральным авторитетом. Как профессионально обоснованный вывод, с которым однозначно солидаризуется, как минимум, та программа, в которой это мнение воспроизводится в прайм-тайм.
Пояснение. Коллегия обращает внимание на то, что актом переадресации миллионам тех, к кому автор высказывания о «кокаиновой публике» не обращался напрямую, ведущим, редакцией программы и телеканалом в целом было произведено произвольное расширение той аудитории, к которой Евгений Поддубный обращался в социальной сети, во-первых. И, во-вторых, был осуществлён произвольный, никак не объясненный публике, телезрителю канала перенос внепрофессиональной свободы сетевого высказывания, включая речевую, лексическую «свободу» говорящего, в национальное эфирное пространство: предполагаемое постоянно корреспондирующимся с принципами, нормами, правилами профессиональной этики журналиста и медиаэтики.
- Программой и её ведущим была осуществлена (и тут мы имеем дело с манипуляцией в сфере массового сознания) произвольная переадресация высказывания журналиста (на тот момент и в тех обстоятельствах – блогера) Евгения Поддубного, который не обозначал адресатом своего эмоционального высказывания конкретного Павла Каныгина, на «объект», определенный в качестве цели, мишени ведущим и авторами программы.
Пояснение. Коллегия обращает внимание на манипулятивность акта переноса как на обстоятельство, не совместимое с журналистикой и её стандартами.
- Программой и её ведущим был впервые в истории российской журналистики выстроен – как третьей стороной-манипулятором, что важно, – искусственный конфликт между двумя без сомнения яркими представителями особой, редчайшей по своей профессиональной и человеческой природе категории журналистов, работающих в «горячих точках», а именно военными корреспондентами.
Пояснение. Коллегия обращает внимание на то, что категория «общественного интереса» в любой «горячей точке», особенно в зоне вооружённого конфликта или противостояния, востребует людей, готовых не просто честно, но с риском для жизни добывать и передавать общественно значимую информацию: в том числе, полагаясь или рассчитывая на помощь и выручку в трудную минуту коллеги по профессии. Разорвав пусть и достаточно далёкую (что является фактом), но гипотетически представимую в условиях, в которых работают военкоры, связку двух журналистов, знающих не только что такое упомянутые одним из них «пятисотые», но и цену профессиональной взаимовыручки, профессиональной солидарности, программа и её ведущий нанесли серьёзный удар как по конкретным представителям журналистской профессии, так и по интересам граждан, носителей права на информацию.
- Программой и её ведущим была осуществлена провокационная попытка выстроить психологически безотказную модель подрыва доверия к прессе, именующей себя независимой, и к её представителям с использованием обращения к той категории обвинений, которые в массовом сознании относятся к практически не обсуждаемой категории «социально порицаемое поведение».
Пояснение. Коллегия не настаивает на том, что предъявленный широкой публике как акт «морального» размежевания ведущего и программы с Павлом Каныгиным (но также и с той категорией журналистов и журналистики, которую он представляет и с которой себя ассоциирует как журналист «Новой газеты») был изначально изобретён или выстроен как акт публичного предъявления метки «наркозависимые независимые». (Именно так этот посыл, закладываемый на уровне подсознания, был прочитан Коллегией). Не пытаясь догадаться, как именно выстраивались побуждения и цели авторов программы, Коллегия обозначает как ложный и чрезвычайно опасный для свободы слова в России вектор «связи» независимого мнения и наркотической зависимости, на который по факту выводились миллионы телезрителей программы «Вести в 22.00 с Алексеем Казаковым».
- Программой и её ведущим по факту, опять таки, были поставлены под вопрос не просто профессиональная и личная репутация военкора Павла Каныгина, но также право и обязанность журналиста представлять точку зрения иную, чем официальная государственная, представленная государственным телеканалом.
Пояснение. «Кокаиновым» наветом, призванным опорочить в глазах миллионов телезрителей канала «Россия 24» журналиста «Новой газеты», работающего в общемировой профессиональной логике представления различных, в том числе противоположных взглядов на события, представляющие общественный интерес, ведущий программы «Вести в 22.00 с Алексеем Казаковым» по факту солидаризовался с представлением о журналистской профессии как не различающей публицистику и пропаганду. В том отрезке, который обозначен Коллегией как предмет информационного спора, ведущим программы были проявлены, как минимум, следующие признаки пропаганды с элементами «языка вражды»:
- действие в логике «цель оправдывает средства»; использование средств и методов, несовместимых с такими ценностями, как честность, правдивость;
- присутствие (обнаружение, создание, доработка) «образа врага»; внесение в массовое сознание и поддержание в нём разделения на «мы» (правильные, с истинными ценностями, с настоящей правдой) и «они»: с отрицательным набором по тем же позициям;
- формирование убеждения в моральной оправданности любого поступка по отношению к «врагу», в том числе – «внутреннему врагу», в том числе – врагу потенциальному, в том числе – к лицу, недостаточно лояльному по отношению к государственным институтам, конкретным носителям власти, идеям или ценностям, прокламируемым в качестве соответствующих государственным интересам и национальным традициям.
- апелляция преимущественно к эмоциям, к чувствам, а не разуму.
6. Перепроверяя ситуацию, связанную с обнаружением в программе «Вести в 22.00 с Алексеем Казаковым» элементов пропаганды с признаками «языка вражды», Коллегия приводит следующие выводы своего эксперта, К.А. Назаретян, о конкретных нарушениях ведущим программы и её авторами базовых норм профессиональной этики журналиста, а телеканалом – стандартов медиаэтики. Речь идёт:
- о преподнесении в программе домысла как факта и о введении телезрителя в заблуждение предоставлением гражданам информации, которая соответствующим образом не верифицирована;
- о нарушении права граждан на получение достоверной, полной, точной и непредвзято поданной информации;
- о ложной апелляции к интересам общества, произвольно толкуемым пристрастным журналистом;
- о запретном для журналиста манипулировании общественным сознанием, и т.д.
6.1. Коллегия обращает внимание на два главных вывода своего эксперта: авторами программы нарушена минимально допустимая граница беспристрастности, автор программы предвзят, тенденциозен. И: основная задача, которую эти авторы ставят перед собой, это по определению, нежурналистская задача дискредитации оппонентов.
Вердикт эксперта: публикация «совершенно не соответствует нормам профессиональной этики журналиста».
7. Коллегия полагает, что сочетание этого профессионального вердикта с обнаруженными элементами пропаганды с признаками языка вражды снимают вопрос о журналистской природе оспоренного текста, не позволяя оценивать его по меркам и нормам профессиональной этики журналиста и медиаэтики.
8. По мнению Коллегии, многомиллионный адресат программы «Вести в 22.00 с Алексеем Казаковым» имел дело (применительно к оспоренному выпуску, по крайней мере) с пропагандистским, а не журналистским продуктом: со всеми вытекающими из этого последствиями как для граждан, так и для телевизионной журналистики как таковой.
9. Коллегия отмечает, что территория телевизионной журналистики в России, включая аналитическую, используется пропагандой тем увереннее, чем меньше внимания задаче различения журналистики и пропаганды, отделению одной от другой уделяют лица, призванные руководить конкретными государственными телеканалами: отвечающие, по логике вещей, за характер и качество производимой этими телеканалами продукции.
10. Общественная коллегия просит:
- редакции журналов «Журналист» и «Информационное право» - опубликовать состоявшееся решение Общественной коллегии;
- факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова, а также факультеты журналистики других вузов – обсудить состоявшееся решение Общественной коллегии со студентами, изучающими профессиональную этику;
- Комиссию Общественной палаты Российской Федерации по развитию информационного сообщества, СМИ и массовых коммуникаций – принять к сведению состоявшееся решение Общественной коллегии.
Настоящее решение принято шестью голосами при одном воздержавшемся (протоиерей Александр Макаров).
Председательствующий,
Ю.В. Казаков
