РЕШЕНИЕ
«О жалобе ЧУК «Музей русской иконы» на опубликование газетой «Новая газета» текста Елены Масюк «Доктор искусствоведения Ирина Бусева-Давыдова: «Разве по нашему законодательству возможно дарить краденые вещи? Тем более те, которые у дарителя отобрала полиция!»
(№ 86 от 06 августа 2014 г.)
г. Москва, 17 декабря 2014 г. № 115
На 112-м заседании Общественной коллегии по жалобам на прессу ad hoc коллегия в составе председателя Палаты медиа-аудитории Юрия Казакова (председательствующий), членов Палаты медиа-сообщества Михаила Бергера, Александра Копейки, членов Палаты медиа-аудитории Сергея Ениколопова, Вадима Зиятдинова, Григория Томчина рассмотрела жалобу частного учреждения культуры (ЧУК) «Музей русской иконы» на опубликование газетой «Новая газета» текста Елены Масюк «Доктор искусствоведения Ирина Бусева-Давыдова: «Разве по нашему законодательству возможно дарить краденые вещи? Тем более те, которые у дарителя отобрала полиция!»
Вопросы процедуры. Заявитель, ЧУК «Музей русской иконы» в лице директора Н.В. Задорожого, подписало Соглашение о признании профессионально-этической юрисдикции Общественной коллегии по жалобам на прессу и приняло на себя письменное обязательство не продолжать дела в судебном, ином правовом или административном порядке.
Адресат жалобы, редакция газеты «Новая газета» в лице главного редактора Д.А. Муратова, подписала Соглашение о признании профессионально этической юрисдикции Коллегии и приняла на себя аналогичное обязательство.
Позиция заявителя была изложена в жалобе следующим образом: «В выпуске «Новой газеты» №86 от 06 августа 2014 года (в электронной и печатной версиях) вышла статья о Музее под авторством обозревателя «Новой газеты», члена СЖР Масюк Елены Васильевны. Статья создана в формате интервью с доктором искусствоведения Давыдовой Ириной Леонидовной (также известна под псевдонимом Бусева-Давыдова И.Л.) в стиле журналистского расследования.(…)
Общая концепция статьи направлена на формирование негативного восприятия в глазах общественности как самого Музея, так и деятельности его основателя – М.Ю. Абрамова, а также руководства в лице директора Н.В. Задорожного и заместителя
директора, кандидата искусствоведения И.А. Шалиной. В тексте материала в большом количестве присутствуют домыслы, намёки и прочие речевые обороты, которые используют оба участника “интервью”. Вопросы, поставленные журналистом, удобно сформулированы под ответы, которые предоставляла доктор Давыдова И.Л. При этом в статье присутствует большой объём непроверенной информации, ложных утверждений и предвзятых оценок. В целях наглядной демонстрации, необходимо привести несколько цитат из публикации (…):
1. Цитата из публикации: «Вот совершенно конкретный пример: Шалина с Задорожным ввезли в Россию Царские врата, которые продавались в Германии как западно-украинские Царские врата конца XVII века. Судя по всему, они такие и есть, но Шалина заявила, что это редчайшие Царские врата XIV века. То есть они на три века удревнились. Она говорила, что у них очень старое конструктивное решение. Сами врата могут быть и XIV, и даже XII века, а живопись на них может быть и ХХ века. В XIV веке так не писали, и тогда не было даже такого типа живописи на вратах. Как эта живопись там появилась?
- Сложно представить, что Шалина, являясь сотрудником Русского музея, могла неправильно датировать эти врата, состарив их на три века. Может быть, она это делала специально?
- Я в этом абсолютно уверена. Здесь совершенно явно целенаправленно повышается ценность этой коллекции путем передатировки на век, на два, на три, то есть когда они удревняются, они становятся дороже».
2. Цитата из публикации: «А еще в Германии эти иконы постарались удревнить, придать им вид XVI века. И поэтому Задорожный с Шалиной стали утверждать, что это другие иконы.
- А реально все эти иконы- какого века?
- Реально это начало XVIII, но их выдавали за XVI".
3. Цитата из публикации: «Сколько времени Задорожный не возвращал эти иконы?
- Два месяца. Они очень долго сопротивлялись».
4. Цитата из публикации: «Впечатление такое, что никто не хочет держать у себя краденые иконы, кроме музея Абрамова. А вот они как раз пытаются всячески зацепиться».
5. Цитата из публикации: «Задорожный публично в вологодских реставрационных мастерских под протокол требовал отдать ему икону “Троица Ветхозаветная”, потому что это, мол, его собственность. Но вот как она может быть его собственностью, если она была украдена?»
6. Цитата из публикации: «У них (в Музее русской иконы) постоянно появляются какие-то краденые иконы, и они предъявляют права собственности на них».
Выше приведена лишь небольшая часть ложных утверждений о Музее и его руководстве, изложенных в статье. Так, И.А. Шалина не давала ошибочную атрибуцию (датировку) указанным Царским вратам (и, тем более, специально). Иконы из цитаты под №2 никогда не выдавались Музеем за иконы XVI века (…) и были переданы законному владельцу сразу же после подтверждения принадлежности данных икон Великоустюжскому Музею (…). Сведения о “краденых иконах” передёрнуты автором до максимального искажения, а Н.В. Задорожный, вопреки указанному в статье, ни разу не потребовал вернуть ему икону “Троица Ветхозаветная” (…).
Масюк Е.В. явно не имеет глубоких познаний в вопросах древнерусского искусства, а также, не осведомлена надлежащим образом о деятельности Музея (Масюк Е.В. ни разу не посетила Музей, даже при подготовке статьи). Вероятно, поэтому она обратилась к эксперту, доктору Давыдовой И.Л., которая достаточно хорошо знает Музей и его руководство. В начале статьи указано на имевшее место судебное разбирательство между приглашённым “экспертом” и руководителями Музея, личности и профессиональную деятельность которых Давыдова И.Л. комментирует по тексту статьи.
Таким образом, даже имея сведения о наличии у Давыдовой И.Л. явных поводов для оговора Н.В. Задорожного и И.А. Шалиной, о том, что приглашённый эксперт может недобросовестно воспользоваться возможностью предоставления развёрнутых публичных комментариев и вместо экспертного мнения предоставить ложную, порочащую информацию, основанную на искажённых сведениях и сообщить о фактах, не имевших места в действительности, Масюк Е.В. берёт интервью именно у Давыдовой И.Л. Следовательно, обозреватель Новой газеты, сознательно допускает, что вместо экспертного заключения она получит материал, основанный на личных взаимоотношениях конфликтующих сторон. При этом, каких-либо иных точек зрения на освещённый материал, в статье не приведено, читателям предложено поверить суждениям доктора искусствоведения Давыдовой.
Оставляя вопросы искусствоведения за рамками рассмотрения настоящей Жалобы, мы, вместе с тем, обращаем внимание Общественной коллегии на волну негодования, поднявшуюся в профессиональном сообществе работников культуры (обращения в адрес Музея – Приложение №6). Однако, полагаем, что критика профессиональной компетенции Давыдовой И.Л. должна быть рассмотрена музейным сообществом.
Настоящей Жалобой, мы хотели бы просить Общественную коллегию вынести на рассмотрение вопрос о грубейшем нарушении норм профессиональной этики со стороны Масюк Е.В., а также редакции издания “Новая газета”, отказавшей Музею в праве на ответ. С учётом конкретных обстоятельств ситуации и мотивов появления некорректной публикации, полагаем, что настоящая Жалоба является относимой к компетенции Общественной коллегии и должна быть рассмотрена ad hoc коллегией».
Изложив своё видение предпосылок и причин появления статьи, восходящих, по мнению заявителя, к сугубо бытовому, застарелому и затяжному конфликту автора публикации с её основным героем («дачное» соседство обозревателя «Новой газеты» и директора «Музея русской иконы»), заявитель в своём обращении в Коллегию делает следующий вывод из опубличенной им (но не относящейся к предмету специального интереса Коллегии) версии внеискусствоведческого, сугубо бытового прочтения оснований спора, предложенного Коллегии в качестве информационного, с выраженными этическими основаниями: «Таким образом, Масюк Е.В. имеет давнюю личную неприязнь непосредственно к Н.В. Задорожному, возникшую на почве периодических бытовых конфликтов. Вероятно, последний скандал побудил журналиста использовать своё служебное положение с целью нанесения вреда Н.В. Задорожному и возглавляемому им Музею.
Следовательно, и выбор собеседника для интервью был не случайным, полностью осознанным (…). Реализуя данный умысел, Масюк Е.В. пригласила «эксперта» Давыдову И.Л., у которой также имеются личные счёты с Музеем и его руководством для представления комментариев, претендующих на экспертное заключение наивысшего уровня, к которым предполагается безусловное доверие читателей. Соответственно, регалии гражданки Давыдовой И.Л. послужили убедительным прикрытием для публикаций домыслов, слухов, непроверенных сведений и ложных утверждений о Музее и его руководстве».
«Непосредственно после публикации спорной статьи, в Музей стали поступать письма с обращениями в поддержку деятельности Музея и его сотрудников. Музей обратился в редакцию «Новой газеты» с просьбой реализовать право на ответ, предоставив необходимый материал, а также сообщив вышеуказанную информацию о мотивах появления статьи (...). Однако, редакция издания (так в тексте жалобы, - Коллегия) оставила обращение Музея без какой-либо надлежащей реакции. Более того, дискуссия, развернувшаяся в комментариях электронной версии статьи, очищалась от большинства сообщений, негативно оценивающих опубликованный материал. И в первую очередь - от сообщений в которых анализировались бытовые первопричины, побудившие Масюк Е.В. написать о Музее.
На основании изложенного мы полагаем, что журналист Масюк Е.В. и редакция «Новой газеты» допустили в своих действиях грубые нарушения нормативных положений, регулирующих этические принципы журналистики».
Предлагая Коллегии «дать оценку действиям обозревателя “Новой газеты” Масюк Елены Васильевны на предмет соответствия правилам профессиональной этики и поведения в сфере массовой информации по факту публикации» конкретного текста, а также «дать оценку действиям и бездействию редакции издательства “Новая газета” (так в тексте, – Коллегия) в связи с публикацией указанной статьи и отказом заявителю в предоставлении права на ответ», заявитель в письме за подписью Н.В. Задорожного сослался на конкретные положения Гражданского кодекса и Закона РФ
«О средствах массовой информации», на позиции ряда профессионально-этических документов, а также на конкретные решения российских органов медийного саморегулирования: самой Общественной коллегии по жалобам на прессу, а равно и Большого жюри СЖР.
Позиция адресата жалобы полное, развернутое выражение получила в «Пояснениях “Новой газеты”(…)» за подписью Я.С. Кожеурова, выступавшего на заседании в качестве уполномоченного представлять интересы редакции. «Редакция «Новой газеты», изучив жалобу Н.В. Задорожного по факту публикации интервью с И. Бусевой-Давыдовой в газете «Новая газета» (№ 86от 06.08.2014 г.), считает доводы данной жалобы необоснованными и сообщает следующее.
Одним из направлений деятельности «Новой газеты» в сфере культуры является проведение журналистских расследований по вопросам поддельной живописи в целом и иконописи в том числе. (…) Елена Масюк, заинтересовавшись также темой поддельной живописи и изучая различные материалы на данную тему, обратила внимание на публикацию «Преображение ученой дамы», размещенную на сайте ЧУК «Музей русской иконы», в которой рассказывалось о полемике между Н.В. Задорожным и И.А. Шалиной с И.Л. Бусевой-Давыдовой по вопросам датировки и подлинности некоторых икон.
Связавшись с Ириной Леонидовной Бусевой-Давыдовой, Елена Масюк договорилась с ней об интервью, которое было записано 22 июля 2014 года. При этом Е. Масюк не является автором распространенных сведений, как указано в жалобе Заявителя. Она подготовила интервью, но источником сведений о Музее русской иконы, о профессиональной деятельности его руководства и экспертов, об ошибках, допущенных ими при осуществлении данной деятельности, является И.Л. Бусева-Давыдова.
Ирина Леонидовна Бусева-Давыдова является в области русской иконописи признанным специалистом высочайшего уровня с мировым именем, обладателем многих российских и зарубежных наград, членом-корреспондентом Российской академии художеств, доктором искусствоведения. Известно, что И.Л. Бусева-Давыдова имеет с руководством Музея русской иконы ряд существенных профессиональных разногласий по отдельным вопросам искусствоведения, ведет с ними открытую и публичную профессиональную дискуссию, однако каких-либо сведений о том, что у И.Л. Бусевой-Давыдовой могут быть какие-то личные причины исказить или сообщить ложные факты о деятельности Музея русской иконы, не существует. Даже заявитель в своем исключительно надуманном, по мнению редакции «Новой газеты», заявлении, не указывает на возможность наличия какого-либо конфликта интересов, выходящего за рамки профессиональной деятельности, с И.Л. Бусевой-Давыдовой. Таким образом, каких-либо оснований не доверять профессиональному мнению высококлассного специалиста с мировым именем и безупречной репутацией, ни у журналиста, ни у редакции «Новой газеты» не имелось и не имеется.
Все сведения, сообщенные И. Бусевой-Давыдовой в ходе интервью, соответствуют действительности и подтверждаются многочисленными доказательствами. Более подробно по каждому изложенному в интервью факту Ирина Леонидовна Бусева-Давыдова описала свою позицию и представила имеющиеся доказательства в своем заявлении, адресованном в Общественную коллегию по жалобам на прессу.
В качестве примера публикации «большого объёма непроверенной информации, ложных утверждений и предвзятых оценок» Н.В. Задорожный приводит в своей жалобе шесть фрагментов из публикации. При этом сведения, содержащиеся в указанных фрагментах, полностью соответствуют действительности, что подробно описано в заявлении И.Л. Бусевой-Давыдовой в Общественную коллегию с приложением имеющихся доказательств.
Кроме того, имеются доказательства соответствия действительности и других сведений о деятельности Музея русской иконы и его руководства, которые Н.В.Задорожный даже и не пытается оспаривать (в частности, сведения об иконе XVI века «Преображение», о Кресте XVI века из Государственного музея-заповедника «Ростовский кремль», об иконе «Троица Ветхозаветная» Кирилла Уланова и об иконе XIX века «Александр Невский»).
В свою очередь, интервью Елены Масюк с Ириной Бусевой-Давыдовой выполнено на высоком профессиональном уровне, вопросы, затрагиваемые в интервью, представляют общественный интерес и направлены на выяснение ситуации, сложившейся в нашей стране в области приобретения и сохранности икон, определения их ценности.
Учитывая большой объем интервью, у редакции «Новой газеты» не имелось возможности разместить возможный комментарий Музея русской иконы непосредственно в одном номере с публикацией Е.Масюк. Однако, придерживаясь принципа предоставлять слово на своих страницах всем, кто может внести полезный вклад в общественную дискуссию по общественно значимым темам, редакция «Новой газеты» была готова опубликовать развернутый комментарий лиц, о которых шла речь в интервью И.Л.Бусевой-Давыдовой, поэтому, когда после публикации интервью в редакцию «Новой газеты» обратился Н.В. Задорожный с просьбой опубликовать его ответ, редакция газеты сразу же согласилась на публикацию, однако попросила представить Н.В. Задорожного текст ответа по существу высказанных в интервью сведений.
Несмотря на длительные переговоры, Н.В. Задорожный так не смог предоставить текст ответа по существу затронутых в публикации проблем, вместо этого начал пересылать в редакцию письма и выдержки из писем различных граждан и организаций, которые давали комментарии не по существу изложенных сведений, а свидетельствовали о личности самого Н.В.Задорожного, характеризуя его самого и Музей русской иконы исключительно с положительной стороны. Несмотря на то, что право на ответ в СМИ, являясь одним из способов защиты прав и интересов,
представляет собой выражение позиции лица по существу опубликованных сведений, а не PR-компанию или рекламу, редакция согласилась опубликовать и данный «ответ», оказав содействие Н.В.Задорожному в его подготовке и приведению хоть в какое-то соответствие со стандартами СМИ. Между редакцией «Новой газеты» и Н.В. Задорожным была достигнута договоренность о конкретной дате публикации.
На следующий день после достижения данной договоренности Н.В.Задорожный начал публиковать на сайте газеты «Новая газета» в сети Интернет оскорбительные комментарии в адрес Елены Масюк и редакции, переводя дискуссию из сугубо профессиональной плоскости на почву некоего якобы имевшего место бытового конфликта. Несмотря на удаление таких комментариев, нарушающих правила размещения сообщений на форуме «Новой газеты», и разъяснений модератора о недопустимости подобных действий, Н.В.Задорожный не унимался. Редакция «Новой газеты» расценила подобные действия Н.В.Задорожного как нарушение достигнутого соглашения, посчитав в данных условиях неприемлемым публикацию согласованного текста «ответа», в котором, как уже указывалось, содержались не замечания по существу распространенных сведений, а характеристика личности (исключительно положительная) Н.В. Задорожного.
Далее Н.В. Задорожный, реализуя свое понимание права на ответ, опубликовал практически тот же самый текст с комментариями различных фигур в газете «Московский комсомолец» 28 августа 2014 года (http://www.mk.ru/social/2014/08/28/glavnomu-redaktoru-novoy-gazety-v-svyazi-s-publikaciey-stati-eleny-masyuk.html); а в газете «Аргументы недели» в № 34 (424) от 28.08.2014г. была опубликована статья «Ай, Моська! Знать, она сильна…», по сути, представляющая собой пересказ вышеуказанного материала от имени журналиста (http://argumenti.ru/society/n452/361570).
В связи с этим, считаем, что Н.В. Задорожный полностью реализовал свое право на ответ в порядке и способами, которые он посчитал уместными в данной ситуации.
Редакция «Новой газеты» готова в Общественной коллегии обсуждать сведения, изложенные в публикации. В то время как Н.В. Задорожный пытается перевести дискуссию из области обсуждения его профессиональной деятельности, из области, которая в действительности представляет общественный интерес, в область якобы имеющего место бытового конфликта с Е.Масюк, приводя вместо каких-либо аргументов по существу опубликованных сведений свои домыслы о ее личности и обстоятельствах частной жизни.
Жалобы Н.В. Задорожного на нарушение нравственных, этических или профессиональных журналистских норм считаем абсолютно необоснованными, поскольку Е.Масюк добросовестно подошла к своим профессиональным обязанностям, получила интервью у специалиста, чей профессионализм и репутация в сфере иконописи и экспертизы предметов искусства не вызывает никаких сомнений, а факты, изложенные в интервью, все до единого соответствуют действительности.
Доводы Н.В. Задорожного о нарушении журналистом каких-либо норм Закона РФ «О средствах массовой информации», Декларации принципов поведения журналиста Международной Федерации Журналистов 1954 года, Кодекса профессиональной этики российского журналиста Союза журналистов России также являются неприемлемыми, так как Елена Масюк и редакция при подготовке к публикации данного интервью не скрывали, не фальсифицировали какие-либо сведения, в достоверности распространяемой информации они были убеждены, информация была проверена, никакие из изложенных фактов не были искажены.
Утверждения Н.В. Задорожного о том, что публикация может быть мотивирована не общественным интересом к теме, а какими-либо иными причинами, являются домыслами заявителя и попыткой вместо ответа по существу изложенных сведений возражать домыслами об обстоятельствах частной жизни журналиста.
В каких бы инсинуациях на тему «реальных», как ему кажется, причин интервью не пытался убедить Коллегию заявитель, это никак не умаляет того факта, что Музей русской иконы регулярно попадает в скандальные истории с крадеными, поддельными или неверно датированными иконами, и нисколько не оправдывает его руководство в многочисленных фактах проявления недобросовестности и непрофессионализма, о чем подробно и аргументированно изложено в интервью доктора искусствоведения И.Л. Бусевой-Давыдовой».
Обстоятельства, установленные в ходе заседания Общественной коллегии. Стороны информационного спора предпочли публично воспроизвести уже известные Коллегии, зафиксированные в предоставленных ей документах («Жалоба ЧУК “Музей русской иконы”…» и «Пояснения “Новой газеты” по делу о жалобе ЧУК “Музей русской иконы”…» представления о фактах и аргументах, предполагаемые ими существенными для описания информационного спора и для оценки и его существа, и основательности представляемых ими фактов и аргументов.
Представитель редакции «Новой газеты», Я.С. Кожеуров, подчеркнул, что редакция «готова обсуждать сведения, изложенные в публикации и дать по этим сведениям исчерпывающие объяснения».
Напомнив, что редакция считает жалобу «попыткой перевести дискуссию по вопросам, представляющим действительно общественный интерес, в область якобы существующего бытового конфликта», г-н Кожеуров пояснил позицию редакции по отношению к рассматриваемому информационному спору следующим образом: «В публикации говорится о краденых иконах, которые обнаруживаются в Музее русской иконы. О подделках, о случаях и фактах неверной датировки икон, которые допускают сотрудники или эксперты музея. В ответ мы не слышим аргументов, ответов по существу. Слышим: а это потому, что у меня конфликт с журналистом.
(…) Эту попытку понизить градус дискуссии, увести её в область обстоятельств и подробностей частной жизни заявителя мы считаем неуместной. Мы готовы говорить о фактах, изложенных в публикации. Поэтому пригласили И.Л. Бусеву-Давыдову дать пояснения Коллегии по существу спора. Поскольку сама Ирина Леонидовна присутствовать не может, отсутствуя в Москве, она написала обращение к Коллегии, - оно находится у её представителя».
На вопрос: «Была ли газета в курсе того, что г-жа Масюк является соседом по даче г-на Задорожного, и что у них были конфликты?», представитель газеты ответил следующим образом» «Об этих фактах нам известно из жалобы г-на Задорожного». Ответ на уточняющий вопрос: «Т.е. вы Елену Масюк не спрашивали об этом?» прозвучал так: «Мы проанализировали публикацию – под микроскопом. И не обнаружили там ни одного хотя бы чуть-чуть искажённого факта. Мы считаем, что это является важным, а не то, кто чей сосед».
Отвечая на вопрос об отношении редакции к тому, что может обнаруживаться или выглядеть «конфликтом интересов», Я.С. Кожеуров, уточнил: «Нас интересует: достоверны ли сведения, сообщаемые журналистом. Это мы проверили».
В свою очередь заявитель, отвечая на вопрос: действительно ли дачный конфликт повлиял на характер материала, ответил следующим образом: «Не только повлиял. И Ирину Леонидовну (Бусеву-Давыдову, - Коллегия), и газету избрали орудием мести». По утверждению заявителя, публикацию стоит рассматривать «последним актом причинения вреда» в конфликте, тянущемся с 2006 года, «даже не музею, а лично» его директору.
На заседании выяснилось, что заявитель отождествляет понятия «ложные утверждения» и «негативная информация». По разделению этих понятий, в качестве примеров того, что же именно в тексте публикации относится к «ложным утверждениям» и «не проверенным сведениям» заявителем были названы «утверждения о том, что иконы в собрании музея (ЧУК «Музей русской иконы» - Коллегия) являются подделкой», а также «вызывающая омерзение» информация газеты о том, что директор музея в прошлом занимался производством «слизнёвого сыра». («Я занимался производством моцареллы – семь лет, на итальянском оборудовании. И никаким «слизнёвым сыром» не занимался».) На просьбу уточнить, что поменялось бы по существу, если бы газета написала о том, что он занимался производство моцареллы, а не «слизнёвого сыра, в котором есть что-то неприятное», г-н Задорожный ответил: «Это была бы правда».
По утверждению стороны заявителя, ложной является прозвучавшая на заседании Коллегии информация о том, что комментарии Н.В. Задорожного, размещавшиеся на сайте «Новой газеты» носили «оскорбительный характер». («Они не носили оскорбительного характера, там была только информация, что я являюсь соседом по даче г-жи Масюк»).
Подчеркнув, что не соответствующим действительности является ряд утверждений специалиста, которого интервьюировала журналист, И.Л. Бусевой-Давыдовой (пример: «Задорожный публично, в Вологодских мастерских, требовал под протокол отдать ему икону «Троица ветхозаветная» (…) По утверждению Н.В. Задорожного, сделанному на заседании Коллегии, «протокол вёлся, но ничего такого в нём нет и быть не может») сторона заявителя выразила представление о том, что «всё, что исходит от газеты, даже если источником является Бусева-Давыдова, исходит именно от газеты. От газеты исходит вся статья целиком. Г-жа Масюк в ней формулирует только вопросы. Другое дело, что вопросы она формулирует так удобно, что г-же Давыдовой ничего другого не остается, как ответить на них, как отвечено в статье».
Отвечая на вопрос о том, какую цель преследовала редакция, готовя публикацию, представитель газеты пояснил: «Цель любого СМИ – вносить свой вклад в дискуссию по вопросам, представляющим общественную значимость. Мы считаем, что вопросы, связанные с оборотом икон, вопросы, которые возникают с определением их подлинности, датировкой, вопросы, связанные с функционированием различных учреждений культуры, которые позиционируют себя, как музей, а на деле нередко предстают просто как коммерческое агентство по продаже и перепродаже этих икон, - мы считаем эти вопросы интересными читателям газеты. Поэтому редакция приняла решение о публикации этого интервью».
По утверждению заявителя, за восемь лет существования музея «ни одна икона из музея не была продана. Если и были отчуждения икон из собрания музея, а их было очень много, это были дары в церкви, в монастыри, - да, и в музеи тоже». Что касается вопросов подлинности и датировки икон, то «во всей истории изучения древнерусской живописи споры происходят постоянно. Даже на конференции в Третьяковской галерее один докладчик утверждает, что это икона 15 века. А следом доклад, что эта икона – подделка. Это обычная музейная жизнь. В той же Третьяковской галерее есть специалисты, которые считают, что часть коллекции Остроуховых, которая ещё до революции влилась в музей, является поддельной. Кто-то это оспаривает, - это в порядке вещей. Это не является чем-то необычным».
Что касается обращения ЧУК «Музей русской иконы» к редакции газеты по выходу статьи, то, согласно утверждению заявителя, обращение это поначалу преследовало цель объяснить причину конфликта. По словам Н.В. Задорожного, он предполагал, что редакция, узнав о том, что он и автор статьи являются соседями по дачным участкам, тотчас предпримет усилия, «чтобы загладить ошибку». Но в итоге официального ответа от редактора газеты на письмо от 8 августа 2014 года заявитель так и не получил, как в итоге не получил возможность реализовать право на ответ. По утверждению заявителя, главный редактор газеты согласился на публикацию в принципе, предупредив, что это будут не три газетных полосы (объём публикации Е. Масюк), а одна. Музей согласился, и текст действительно обсуждался. Но в публикации предложенного газете текста, содержавшего письма известных ученых (сокращённый вариант текста, который на правах рекламы был опубликован затем в газете «Московский комсомолец»), заявителю было в итоге отказано.
На вопрос: действительно ли заявитель вступил в полемику с редакцией на её сайте в тот момент, когда редакция рассматривала возможность публикации ответа, предложенного заявителем, Н.В. Задорожный ответил следующим образом: «В комментариях, которые можно было публиковать после газеты, я действительно опубликовал информацию о том, что мы является соседями».
Отвечая на вопрос стороны заявителя: чем был вызван выбор эксперта, - если иметь в виду, что ещё до подготовки интервью было известно, что у И.Л. Бусевой-Давыдовой имеются споры с Н.В. Задорожным, И.А. Шалиной и музеем в целом, почему нельзя было обратиться к другим экспертам, к альтернативным источникам, - хотя бы для того, чтобы исключить впоследствии вопрос о «дачном соседстве»? – представитель редакции «Новой газеты» пояснил, что выбор определялся высоким профессионализмом и безупречной профессиональной репутацией И.Л. Бусевой-Давыдовой. «Что касается вопроса о том, может ли И.Л. Бусева-Давыдова высказывать свою точку зрения на Музей русской иконы, то я ещё раз поясню: это признанный специалист, авторитетный именно в этой области. Да, нам было известно, что есть исключительно профессиональные, подчеркиваю, разногласия, в том числе по поводу датировки тех или иных икон. Газете было интересно разобраться в этом. Поэтому автор публикации попросила эксперта более подробно изложить суть этих разногласий».
Ответа на заведомо риторические вопросы стороны заявителя: нанесла ли г-жа Масюк при подготовке интервью визит в Музей русской иконы? Пообщалась ли она с сотрудниками музея перед тем, как ретранслировать от имени газеты то, что ей сообщила эксперт Давыдова? – со стороны представителя газеты не последовало.
Отвечая на вопрос о том, почему в большом интервью изначально не было представлено другой точки зрения, отличной от изложенной интервьюируемым экспертом, представитель редакции ссылался на большой объём публикации, на то, что в публикации на сайте было приведено два других мнения, а равно и на то, что «журналист обязан предоставлять точную, проверенную информацию, но при этом он не обязан быть нейтральным. (…) Я соглашусь с тем, что да, есть многообразие точек зрения. Но я не соглашусь с тем, что многообразие точек зрения обязывает редакцию излагать все эти точки зрения. Подчеркну ещё раз: мы прилагали значительные усилия (и переписка об этом свидетельствует), чтобы другая точка зрения – как точка зрения другой стороны – была представлена. В том числе, как точка зрения тех специалистов, которых цитирует заявитель. Но по причинам, от нас не зависевшим, г-н Задорожный вместо профессиональной дискуссии и изложения своей точки зрения по проблемам, поднятым публикацией, обратился к ссылкам исключительно на бытовой конфликт. Позволив себе откровенно оскорбительные – с нашей точки зрения – комментарии на сайте (о подробностях частой жизни автора публикации), сделав это единственным аргументом в данном, с позволения сказать, споре. Тем самым лишив себя права быть опубликованным на страницах, я считаю, уважаемой «Новой газеты».
На вопрос: полагает ли представитель редакции, что возможно применение санкций, отменяющих право на ответ? – представитель редакции ответил следующим образом: «Право на ответ, пока оно есть в законодательстве, отменить никто не может. И санкций газета ни к кому не применяет. Главное, чтобы был ответ. Ответа мы не увидели».
С учетом всего изложенного выше Общественная коллегия приняла следующее решение.
РЕШЕНИЕ
1. Общественная коллегия по достоинству оценивает тот факт, что рассмотрению настоящего информационного спора предшествовало подписание обеими сторонами Соглашения о признании профессионально-этической юрисдикции Коллегии, а равно и то, что сам информационный спор был рассмотрен с участием представителей обеих сторон.
2. Коллегия подчёркивает, что ею не обсуждались (в том числе, в закрытой части заседания) и не передавались для размещения на сайте Коллегии документы и материалы, предложенные заявителем в подкрепление тезиса о «бытовой», находящейся за рамками собственно профессиональной деятельности и интересов автора первопричине появления публикации «Доктор искусствоведения Ирина БУСЕВА-ДАВЫДОВА; “Разве по нашему законодательству возможно…”».
При этом Коллегия специально уточняет, что она не имела возможности целиком и полностью освободить процедуру рассмотрения информационного спора от обращения заявителя к «конфликтно бытовой» предыстории появления публикации за подписью Е. Масюк.
3. Коллегия обращает внимания на то, что ею не обсуждалось – за невозможностью предварительного ознакомления с данным документом как самой Коллегии, так и стороны-заявителя, – переданное М.А. Бусевой ad hoc коллегии непосредственно в ходе заседания большое письмо (заявление) И.Л. Бусевой-Давыдовой: содержащее, как можно предположить, информацию достаточно значимую, существенную для правильного понимания существа спора между конкретным и уважаемым экспертом и руководством ЧУК «Музей русской иконы», для возможно более полной и точной оценки фактов и аргументов, выдвигаемых обеими сторонами профессионального (но не только) спора, представляющего безусловный общественный интерес.
Не вводя этот документ никаким образом или способом в настоящее решение, вынося его за рамки уже рассмотренного информационного спора, Коллегия полагает полезным, вместе с тем, разместить это письмо на своём сайте в качестве подготовленного к заседанию: предварительно сняв содержащиеся в тексте письма отсылки к другим документам.
4. Коллегия обращает внимание на то, что т.н. «письма поддержки Музея» за конкретными подписями были получены ею от двух сторон информационного спора. Тот факт, что одни и те же письма были предоставлены ей не только заявителем, но также и редакцией «Новой газеты», свидетельствует о добросовестности и ответственности адресата жалобы.
5. Коллегия не считает возможным ни рассматривать по существу искусствоведческий (но не только) спор, заложенный в основание интервью И.Л, Бусевой-Давыдовой, ни давать развёрнутую профессиональную оценку материалу Е. Масюк.
Вместе с тем, Коллегия полагает необходимым отреагировать на ряд вопросов, поставленных перед ней заявителем, - в силу того, в том числе, что ответы на эти вопросы могут оказаться полезными для значительного числа практикующих журналистов, и не только российских.
6. Не вдаваясь в «бытовую» версию конфликта между журналистом и директором музея, Коллегия не может обойти стороной сам этот вопрос уже потому, что названная версия была предложена заявителем в качестве основной и, по сути, обязательной к учёту как самой Коллегией, так и всеми, кто проявляет к данному конфликту профессиональный или же общеобщественный интерес. При этом попытка представителя редакции вывести эту версию за поле зрения Коллегии без приведения аргументов, объявить её, что называется, по определению не имеющей оснований или даже мешающей обсуждению текста по существу, не может быть признана убедительной, допустимой и оправданной по той причине, что ситуация, когда журналист готовит к публикации заведомо негативный материал о том, с кем состоит в конфликте (любого рода и характера), обнаруживается ситуацией «конфликта интересов».
6.1. Согласно разделяемому Коллегией подходу, даже и тени подозрения в существовании «конфликта интересов» должно быть достаточно, чтобы журналист, дорожащий своим добрым именем, либо воздержался в этом случае от подготовки публикации (даже и очень важной для себя и значимой для аудитории), либо, поставив аудиторию в известность о таком конфликте как обнаруживаемой и учитываемой им реальности, сделал всё возможное для того, чтобы снять основания для любых предположений о недостаточной чистоте своего подхода, о возможной предвзятости своей позиции; тем более - о тенденциозности представляемого им средства массовой информации.
6.1.1. Коллегия напоминает, что ничего более простого, более репутационно сберегающего для журналиста, но и более эффективно защищающего «право знать» гражданина, чем добросовестное изложение журналистом и СМИ своей аудитории различных точек зрения на заведомо сложный, конфликтный предмет обсуждения, представляющий общественный интерес, профессиональная журналистика не знает.
6.2. С глубоким уважением относясь к журналисту Елене Масюк, Коллегия находит не доказанным, но и не опровергнутым предположение заявителя об «умысле» автора публикации.
6.2.1. Коллегия с сожалением констатирует, что журналист Е. Масюк совершила досадную профессиональную ошибку: либо действительно не обнаружив за своим авторством в рассматриваемом Коллегией тексте признака «конфликта интересов», либо предположив, что «конфликт» этот исключается по самому факту её устойчивой профессиональной репутации.
7. Так и не получив ответа на не единожды заданный по ходу заседания вопрос о том, была ли редакция газеты предварительно поставлена автором текста, Е. Масюк, в известность о том, что между ним и основным героем публикации существуют конфликтные отношения (не находящиеся в поле профессиональной деятельности журналиста, но способные повлиять на восприятие поведения журналиста аудиторией СМИ), Коллегия не имеет возможности оценить степень риска, перенесённого на себя и на читателей «Новой газеты» редакцией и главным редактором.
7.1. Не имея возможности в ситуации, обнаруженной недостаточно прозрачной (редакция то ли знала, то ли не знала о конфликтом дачном «соседстве» Е. Масюк, принимая решение об опубликовании трёхполосного и при этом заведомо не нейтрального, - с выраженной негативной интенцией текста интервью, подготовленного обозревателем газеты), обсуждать вопросы о критериях и границах доверия редакции к своему журналисту, Коллегия полагает полезным уточнить, что само такое доверие (именно безоговорочное, не подверженное конъюнктурным колебаниям) нередко выступает важным фактором результативного, достижительного начала: предопределяющего успех журналистского поиска и перекрывающего репутационные риски как конкретного журналиста, так и редакции СМИ.
7.2. Рассматривая доверие редакции к своему журналисту как показатель внутреннего благополучия, профессиональной устойчивости редакции СМИ, как фактор её жизнеспособности и способности защищать общественный интерес, Коллегия напоминает, однако, что этика внутрикорпоративных отношений предполагает (когда и если речь идёт об издании качественном) применение повышенных профессионально-этических требований редакции и редактора к журналисту, выступающему «лицом» редакции СМИ. А потому и ассоциирующемуся у граждан с профессиональной, а не только гражданской репутацией издания.
8. В том, что касается выбора в качестве интервьюируемого лица доктора искусствоведения И.Л. Бусевой-Давыдовой, Коллегия с уважением относится к сказанному о том, что «каких-либо оснований не доверять профессиональному мнению высококлассного специалиста с мировым именем и безупречной репутацией, ни у журналиста, ни у редакции «Новой газеты» не имелось и не имеется», и «все сведения, сообщенные И. Бусевой-Давыдовой в ходе интервью, соответствуют действительности».
8.1. Коллегия вынуждена напомнить, вместе с тем, что читатель газеты, извещённый журналистом о суде, проигранном руководством ЧУК «Музей русской иконы», не получил возможности ознакомиться в данном, конкретном материале с содержательной стороной «спора музееведов». Но при этом получил установочное (по отсутствию точки зрения «другой стороны») и сдвоенное (по совпадению подходов интервьюируемого и интервьюера) представление о том, как именно ему стоит воспринимать «дарителей краденых вещей».
9. Коллегия не готова признать второстепенной по смыслу историю фактического лишения редакцией заявителя «права на ответ» на публикацию, безусловно, задевшую интересы, репутацию, доброе имя как руководство ЧУК «Музей русской иконы», так и самого музея.
9.1. Не выходя за пределы своей компетенции и не пытаясь найти «более правого» в обнаруженном противостоянии подходов и позиций (и, в том числе, в оценке характера комментариев Н.В. Задорожного на сайте «Новой газеты»), Коллегия полагает полезным обратить внимание на вопрос, заданный по ходу рассмотрения жалобы одним из её членов: полагает ли представитель редакции, что возможно применение санкций, отменяющих право на ответ? Напоминая о том, что редакцию не устроил характер комментариев Н.В. Задорожного на сайте «Новой газеты», во-первых, и что, во-вторых, текст, предполагавшейся «ответом», был поначалу (что важно – до отказа от него редакции) размещён на правах рекламы в газете «Московский комсомолец», а затем «переодет» в как бы журналистский текст ещё в одном достаточно популярном издании, Коллегия обращает внимание на следующие обстоятельства.
9.2. Коллегия полагает полезным, пользуясь случаем, сделать следующее системное, существенное по характеру уточнение. Представление о реализации «права на ответ» в профессиональной этике существенно отличается от представления, существующего в медиаправе вообще - и в российском медиаправе, в частности. Правилом «хорошего тона» для значительной части мировой журналистики в том, что касается профессионально-этического подхода, является незамедлительное исправление редакцией ошибки, допущенной СМИ; что важно – инициативно, по доброй воле самой редакции. Сказанное означает: редакция «Новой газеты» сразу по ознакомлению с письмом заявителя могла бы, сочти она аргументы стороны, задетой публикацией, весомыми, а её требования - справедливыми, именно инициативно, без проволочек и предварительных условий предоставить директору ЧУК «Музей русской иконы» возможность получить сатисфакцию: в подходящей форме - и в разумном объёме «ответного» текста.
9.2.1. Что касается подхода, корреспондирующегося с российским медиаправом, то свою позицию на этот счет Общественная коллегия в решении № 114 («О жалобе Ю.А. Штамова…» от 11 ноября 2014 г.) разъяснила следующим образом: «Общественная коллегия полагает, что редакция средства массовой информации не обязана отвечать на обращения представителей аудитории. Редакция вправе самостоятельно решать, с кем из представителей аудитории вступать в какие-либо творческие отношения. Именно на такое профессиональное поведение нацеливает редакции СМИ статья 42 действующего Закона Российской Федерации от 27.12.1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации».
(…) В то же время Закон Российской Федерации от 27.12.1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации», опираясь на устоявшиеся обычаи отечественных и зарубежных СМИ, допускает внесудебный порядок обращения заинтересованного лица в редакцию с требованием об опровержении, однако этот порядок является факультативным и не умаляет право опороченного лица обратиться в суд в защиту чести, достоинства и деловой репутации. Его следует признать предпочтительным в тех случаях, когда и гражданин, и редакция СМИ стремятся возможно скорее исправить допущенную ошибку. Если же редакция уверена в своей правоте или не считает себя виновной в допущенной ошибке (…), то автоматическая публикация опровержения редакцией была бы проявлением безответственного отношения к содержанию средства массовой информации. В подобных случаях только суд может обязать редакцию СМИ опубликовать опровержение».
9.3. Коллегия исходит из того, что редакция «Новой газеты», безоговорочно поддержав своего обозревателя, уже совершила выбор между двумя обозначенными выше (заведомо не совпадающими, что полезно отметить) подходами.
9.4. Коллегия отдаёт себе отчет в том, что выбор этот мог бы быть подвергнут пересмотру только самой редакцией: в том случае, если бы публикация была признана редакцией ошибкой журналиста или же своей собственной, редакционной.
10. Общественная коллегия предлагает обеим сторонам информационного спора разместить полный текст данного решения на интернет-сайтах, находящихся в их распоряжении.
11. Общественная коллегия просит:
редакции журналов «Журналист» и «Информационное право» - опубликовать состоявшееся решение Общественной коллегии;
Факультет журналистики МГУ им. М.В.Ломоносова, а также факультеты журналистики других вузов – обсудить состоявшееся решение Общественной коллегии со студентами, изучающими профессиональную этику;
Комиссию Общественной палаты Российской Федерации по развитию информационного сообщества, СМИ и массовых коммуникаций – принять к сведению состоявшееся решение Общественной коллегии.
Настоящее решение принято консенсусом.
Председательствующий, Ю.В. Казаков
